И было утро, и был вечер - Моисей Дорман

- Не серчай, Никитин, не надо. Я просто так, не удержался.Сам не знаю зачем.

Давай, помогу тебе этот ПФС (продовольственно-фуражное снабжение)

отнести да и воды у вас наберу. Капитан еще не опечатал колодец?

Возвратился Воловик не скоро. Веселый, довольный:

- Капитан спит как сурок. Молодая жена скучает. Никитин стряпает. Она совсем девчонка... Не жена ему, - внучка. Ей сказки рассказывать - будет слушать. Особенно, если на руках носить. Любопытная и разговорчивая. Спрашиваю: "Как приехала?" Отвечает: "Знакомый от Василя Степановича приезжали, передачу привезли и все рассказали, как сюда ехать". Отчаянная девка. Хочет стать боевой подругой и медсестрой при дедушке. Ночью будет помогать ему по нужде. Ха-ха!

Солдаты пристают к Воловику с расспросами, плоскими шутками и советами:

- Заметит капитан, что ты его жену в кусты водил - конец тебе. Он такой. Лихой.

- Никуда я ее, к сожалению, не водил. Там Никитин на посту. Не дремлет -охраняет, как "катюшу" на огневой. В саду на лавке посидели, поговорили немного. Вот и весь роман. Вообще, ребята, жаль мне ее. Простая она и наивная, хотя уже 18 лет. Я за полчаса выпытал про всю ее жизнь. Все байки принимает на полном счерьезе. Шуток наших не понимает.

- Эй! Да она влюбилась в тебя. Ученицы часто в учителей влюбляются. Ты ей в самый раз будешь. Колись, Воловик! Было дело?

- Если честно, то понравилась. Доверчивая и ласковая. В умелых руках, может, и станет хорошей женой. А так... Не в нашего коня корм.

- Не то говоришь. Капитан, похоже, ее в ежовых рукавицах держит. Все будет ладно.

- Она уже родила дедушке дочку. А он ей аттестат не высылает. Может, он в ЗАГСе не на том месте печать поставил? На вещевой книжке. Во - хитрец. Ха-ха.

- Какие-то знакомые наговорили ей, что на фронте каждому офицеру полагается по боевой подруге. Вот она и хочет записаться к нему в такие подруги.

- Ты, Воловик, не насмехайся. Любит она его, вот и боится, как бы чего не вышло.

- Ты, небось, уговорил ее остаться за подругу. Тогда и тебе достанется.

- Ну, и жеребцы вы, братцы! Не завидуйте, никакого греха не было. Никитин с нас глаз не спускал. Все к лучшему. Но приласкать ее очень хотелось. Очень!

Воловик помолчал немного, улыбка с его лица сошла, и он добавил:

- Все вам выложил. Раскололи вы меня, как на допросе в гестапо.

На батарее капитан появился в полдень и сразу по вызову ушел с Никитиным в штаб.

Вскоре подоспел обед. Воловик отпросился на минутку в "домик". Не прошло и получаса, как он явился на батарею с Зиной. Тут мы и увидели ее вблизи. Все, кто был свободен, пришли к нам в укрытие, чтобы посмотреть на жену комбата. Она показалась нам истинным чудом. Думаю, все тогда позавидовали капитану Гоменюку.

Воловик усадил ее на ящик из-под снарядов.

- Товарищ лейтенант, - обратился он ко мне, - я пригласил от всех нас Зинаиду Сергеевну пообедать с нами. Вместе. Вы не возражаете?

- Нет, конечно, - что я мог еще сказать?

- Видите, Зиночка, я же вам говорил, что боевые друзья Василия Степановича будут рады познакомиться с вами. А вы такая красивая и стесняетесь.

Она испуганно смотрела на нас широко раскрытыми глазами и сияла юной цветущей красотой. Невысокого роста, черненькая, краснощекая, с яркими губами и большим улыбающимся ртом, - такой сохранилась она в моей памяти.

Давно мы не видели так близко молодых женщин. Очень хотелось дотронуться до нее. Не сон ли это?

Воловик был сильно возбужден. Да и всех нас присутствие красивой взрослой девочки как-то взволновало.

Наводчик Ковалев, наш нештатный повар, принес Зине полную миску супа и кусок хлеба. Готовил он вкусно, и неудивительно, - до войны работал помощником шеф-повара в хабаровском ресторане:

- Кушайте, Зинаида Сергеевна, на здоровье. После войны приезжайте с

капитаном к нам в Хабаровск. Я поваром работал в "Амуре". Это большой ресторан. Буду жив, - опять стану там работать. Угощу тогда вас настоящим блюдом.

Подошел Воловик с фляжкой и двумя кружками. Была, оказывается, у него заначка водки. Он налил понемногу в обе кружки и протянул одну Зине:

- Давайте, Зиночка, выпьем за ваше здоровье и за нашего лихого командира, чтобы не брала его ни пуля -дура, ни штык -молодец!

- Ой, та я ж не пила водку сроду.

- Ну, не пейте. Пригубите только. Прекрасному полу пить не обязательно.

Она все же чуть-чуть отпила, скривилась. Видно было, что ей противно. Потом она ела, отставив манерно пальчик, а мы улыбались, любуясь ею, и, кажется, становились немного человечнее и чище.

Затем пошли вопросы. Главный - откуда родом, не землячка ли? Где работала? Не страшно ли здесь?

- Так я после школы работала немного в госпитале санитаркой. Там лечились Василь Степанович. В Конотопи. Как сюда ехать, люди добрые рассказали. Из Коломыи солдаты довезли. Сказала, что к мужу очень нужно, они и привезли.

- Оставайтесь, Зиночка, у нас, - говорит Воловик. - Ребята у нас хорошие, офицеры справедливые, добрые. В обиду вас никому не дадим. Будете наша боевая подруга, санинструктор и мать-командирша. Согласна?

- Нет-нет. Не буду я ваша боевая подруга! Хочу поступить к вам медсестрой, раненых спасать. Пусть только покажут, как спасать. В школе мы проходили

санитарное дело... Да. Но Василь Степанович, наверно, не разрешат мне.

- Не хочешь подругой, будешь сестрой милосердной. А капитана мы все попросим, и он разрешит тебе спасать раненых. Он нам как отец родной, а ты тогда будешь мать наша. Получится дружная семья.

- Вы шутите, наверно? Смеетесь надо мной?

- Нет, Зиночка. Мы говорим серьезно, но немножко смешными словами, чтоб не было скучно. Был у нас санинстуктор, но его ранило, потому что лез, куда не нужно. Спасал. А тебя мы побережем. Потому что ты хорошая, жалко тебя потерять. Это точно.

- Я еще сама попрошу Василя Степановича, чтоб он записал меня в штабе.

- Ой, Зиночка, там враз запишут. Как только наш главный командир тебя увидит, сразу возьмет на карандаш, поставит на учет и пристроит, как захочет. Он у нас и бог, и царь, и воинский начальник. У него самого жена боевая подруга и лейтенант медслужбы в одном лице. Очень знающая особа. Она тебя всему научит. Дело, в общем, нехитрое, женское. Будешь спасать, кого положено.

Воловик был в ударе, никогда его таким не видел. Зина не сводила с него глаз и слушала с большим удовольствием. Стало почему-то жаль ее, и я решил прекратить эти игривые разговоры.

- Кончаем, товарищи. Нам было приятно познакомиться с Зиной. Проводите ее до дома. Они с капитаном сами решат, как поступить.

Воловик подставил Зине локоть:

- Пойдемте, Зиночка, домой. Вам надо отдохнуть от этого шума. Может быть, вам с нами скучно или неинересно? Но мы хотели, как лучше.