Из ниоткуда в никуда - Виктор Ермолин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, причем среди них нет никого с актерского, – пояснила Лиля. – Данил, например, юрист, а Соня – физик-ядерщик.
– Мы – просто группа энтузиастов, которые ставят сценки ради самого творческого процесса, – добавила одна из актрис.
– Выходит, что вы этим не зарабатываете?
– Наоборот – мы в это вкладываем все свое время и деньги.
– Короче говоря, это наше хобби.
Женя всегда с завистью смотрела на таких людей. Все ее увлечения, как правило, быстро прогорали. Причем по одному и тому же сценарию: сначала она с головой погружалась в какую-нибудь новую для нее сферу, полностью отдавала себя ей, а затем резко теряла к ней всякий интерес. Так было с музыкой, фитнесом, бальными танцами. Видя эту большую и веселую компанию, объединенную общим интересом, она вдруг почувствовала, что тоже желает быть в театре, но не ради «творческого процесса», а общеста.
– Допустим, мне захотелось стать участницей вашей труппы – что от меня требуется? – поинтересовалась Женя.
– Ты хочешь играть в нашем театре?
– Ну, я сказала «допустим»…
– Для начала показать, что умеешь. Стихотворение наизусть, танец, миниатюру – что хочешь, – ответила Лиля.
– Наша «мать» особо не придирчива. Если хоть что-нибудь умеешь – значит не бездарность, – добавила одна из девушек.
– Почему снова «мать» -то? – возмущенно переспросила Лиля.
– Потому что ты наша «мать».
– Лиля – наш босс, режиссер и идейный вдохновитель, короче говоря, – пояснила другая девушка.
– А еще мы прощаемся со всеми, кто прогуливает репетиции.
– Да-а, была у нас пара – из трех собраний в неделю прогуливали два. Причем всегда отмазывались, что проспали. В пять вечера, ага. А потом вообще улетали в Питер за неделю до премьеры. Лиле самой пришлось выйти на сцену – мужика играть.
– Не напоминай.
– А я, кстати, видела их в городе недавно. Они что-то не шибко долго в Питере пожили. Сейчас оба тамадами подрабатывают.
– Удалась театральная карьера.
– Тогда, можно я попробую? – спросила Женя.
– Ты же еще час назад говорила, что ничего не смыслишь в театре, – косо посмотрев на Женю, напомнила Лиля.
– Я открыта для всего нового. Чем глубже погружусь, тем скорее начну понимать.
– Странно, конечно, но дело твое. Куда приходить – знаешь. Мы здесь собираемся в понедельник, среду и воскресенье.
– Я бы пришла в среду.
– Тогда милости просим с двух до шести.
Женя улыбнулась и перевела взгляд с Лили на настенные часы. Стрелки уже преодолели половину четвертого – до дедлайна оставалось все меньше и меньше времени.
– Мне пора бежать. Приятно было с вами познакомиться.
– Тебя проводить?
– Не стоит. Здесь до остановки рукой подать.
– Что ж, тогда удачи.
– Давай, пока-пока.
– Ага, до свидания.
Женя быстро надела обувь, накинула на себя пальто и пулей выскочила на улицу. Яркое солнце апреля до сих пор нещадно жгло сетчатку. Под ногами мешалась непонятная субстанция из грязи, остатков снега, сигаретных окурков и разносортного мусора. Однако бег продолжался недолго. Жара так разморила Женю, что у нее пропало всякое желание куда-то спешить. Рубашка, став мокрой от пота, прилипла к ее спине, и с каждым порывом, пускай и слабого, ветра по всему телу чувствовался неприятный обжигающий холодок. Ей захотелось немного обсохнуть. Неторопливо дойдя до университета, она свернула в сторону плотинки и медленно пошла по тротуару. Люди, наконец-то дождавшись завершения зимы, стали медленно покидать свои пещеры. Именно сейчас, думала Женя, настало лучшее время, чтобы наблюдать счастливые и беззаботные лица.
Вдруг где-то внутри сильно кольнуло и Женя вспомнила, что ей надо спешить. С новыми силами ускорив шаг, она вмиг достигла брошенную посреди Проспекта Ленина остановку. Просматриваемая на несколько кварталов вдаль, длинная улица бесперспективно пустовала. Только лишь полчаса спустя на горизонте появился единственный заблудившийся «Двадцать третий» трамвай. Его маршрут обыкновенно проходил мимо Северного вокзала, когда как Жене нужно было попасть на Южный. В общем-то подобным ее было не удивить: следующий в неизвестном направлении транспорт является традиционным в городе Екатеринбурге.
– До ВИЗа. В депо. До ВИЗа, – проорала хрупкая женщина-водитель в громкоговоритель, после чего обернулась и выругалась матом на бабушку, спросившую, едет ли трамвай по маршруту.
«А не послать-ка мне все куда подальше?», – спросила себя Женя и отчаянно запрыгнула в ненужный ей трамвай.
С переездом в Екатеринбург Женя по-настоящему полюбила бесцельные поездки и прогулки. По душе ей был и час дороги от дома до университета, когда перспективы ехать сидя не было совсем. Ведь именно тогда можно было всецело посвятить время своим мыслям.
Начало удивительной истории Жениных размышлений восходит к такой посредственной вещи, как сломанный плеер. Раньше этот простой механизм скрашивал повседневную скуку хозяйки, однако все изменилось, когда наушники перестали блокировать звуки внешней колонки. Причем случилось это в самый неподходящий момент, когда беременный сонными, раздраженными и страдающими людьми трамвай окутала мелодичная и вдохновляющая музыка. «Имей совесть» и «Выруби, дура, не одна едешь», – тут и там посыпалось на невиновную девушку с разных сторон. Стыд и негодование от поведения людей нахлынули на Женю с такой силой, что вмиг вызвали отвращение к самому процессу наслаждения музыкой в общественном месте.
Вскоре получилось так, что поломка пошла Жене на пользу. Ведь именно благодаря этому событию она обнаружила безграничный, красочный и совершенный мир внутри себя. Мир намного лучше, чем музыка. Мир именуемый «мыслями». За сотни часов туда и обратно Женя повторила в голове все сцены сохранившегося в памяти прошлого, осмыслила каждый свой странный и сомнительный поступок, переиграла альтернативные варианты развития неудачных событий. А когда ей все это надоело, она начала фантазировать – сочинять и моделировать несуществующие реальности, придумывать истории, представлять сюжеты. В них главной героиней была не Женя; она была в них актрисой главных ролей.
Однако внутри «Двадцать третьего» мысли в голове Жени никак не складывались. Вдруг начало чесаться под ногтями и стало казаться, что она забыла, но почти вспомнила кое-что важное. Пребывая в замешательстве, девушка перевела взгляд с забрызганного грязью окна на полупустой вагон, но и там не было никаких зацепок, а только листовки с рекламой, бегущая строка с глупыми анекдотами, размякший от духоты кондуктор, бабушка, нервозная мамашка с двумя детьми. На общем фоне выделялся только ухоженный молодой человек в трех спинках сидений от нее. Несмотря на богатый выбор мест, он сидел на неудобном, обжигающем солнечными лучами, повернутом ко всем лицом, месте.
«Странный выбор при такой свободе, – подумала Женя, заинтересовавшись молодым человеком. Будучи уверенной, что уже где-то встречалась с ним, она попыталась вспомнить, кто он такой. – Может, бывший одногруппник? Хотя это вряд ли. У нас их было всего четверо: Паша, Максим, Миша и еще этот, который свалил на первом курсе в Москву».
Женя не спешила смотреть на пассажира, поскольку еще с детства помнила, что пялиться на людей неприлично. Но любопытство было сильнее принципов и постепенно брало вверх.