Складни - Иннокентий Анненский

БЕССОННЫЕ НОЧИ

Какой кошмар! Все та же повесть…И кто, злодей, ее снизал?Опять там не пускали совестьНа зеркала вощеных зал…

Опять там улыбались язвеИ гоготали, славя злость…Христа не распинали разве,И то затем, что не пришлось…

Опять там каверзный вопросикСпускали с плеч, не вороша.И все там было — злобность мосекИ пустодушье чинуша.

Но лжи и лести отдал дань я.Бьет пять часов — пора домой;И наг, и тесен угол мой…Но до свиданья, до свиданья!

Так хорошо побыть без слов,Когда до капли оцет допит…Цикада жадная часов,Зачем твой бег меня торопит?

Все знаю — ты права опять,Права, без устали токуя…Но прав и я, — и дай мне спать,Пока во сне еще не лгу я.

БЕЗ КОНЦА И БЕЗ НАЧАЛА

Изба. Тараканы. Ночь. Керосинка чадит. Баба над зыбкой борется со сном.

Баю-баюшки-баю,Баю деточку мою!

Полюбился нам буркот,Что буркотик, серый кот…

Как вечор на речку шла,Ночевать его звала.

«Ходи, Васька, ночевать,Колыбель со мной качать!». . . .

Выйду, стану в ворота,Встрену серого кота…

Ба-ай, ба-ай, бай-баю,Баю милую мою…. . . .

Я для того для дружкаНацедила молока…

Кот латушку облизал,Облизавши, отказал.. . . .

Отказался напрямик:(Будешь спать ты, баловник?)

«Вашей службы не берусь:У меня над губой ус.

Не иначе, как в избеТараканов перебей.

Тараканы ваши злы.Съели в избе вам углы.

Как бы после тех угловДа не съели мне усов».. . . .

Баю-баю, баю-бай,Поскорее засыпай.. . . .

Я кота за те словаКоромыслом оплела…

Коромыслом по губы:Не порочь моей избы.

Молока было, не пить,Чем гак подло поступить?

(Сердито.)

Долго ж эта маета?Кликну черного кота…

Черный кот-то с печки шасть,Он ужо тебе задасть…

Вынимает, ребенка из зыбки и закачивает.

(Тише.)

А ты, котик, не блуди,Приходи к белой груди.

(Еще тише.)

Не один ты приходи,Сон-дрему с собой веди…

(Сладко зевая.)

А я дитю перевью,А кота за верею.

Пробует положить ребенка. Тот начинает кричать.

(Гневно.)

Расстрели тебя, пострел,Ай ты нынче очумел?. . . .

Тщетно борется с одолевающим сном.

Баю-баюшки-баю…Баю-баюшки-баю…. . .

БУДИЛЬНИК

Обручена рассветуПечаль ее рулад…Как я игрушку этуНе слушать был бы рад…

Пусть завтра будет та жеОна, что и вчера…Сперва хоть громче, глажеИдет ее игра.

Но вот, уж не читаяДавно постылых нот,Гребенка золотаяЗвенит, а не поет…

Цепляясь за гвоздочки,Весь из бессвязных фраз,Напрасно ищет точкиТомительный рассказ,

О чьем-то недобореКосноязычный бред…Докучный лепет горяНенаступивших лет,

Где нет ни слез разлуки,Ни стылости небес,Где сердце-счетчик муки,Машинка для чудес…

И скучно разминаяПружину полчаса,Где прячется смешнаяИ лишняя Краса.

Июнь 1909

ДЛЯ ЧЕГО, КОГДА СНЫ ИЗМЕНИЛИ…

* * *

Для чего, когда сны изменили,Так полны обольщений слова?Для чего на забытой могилеЗеленей и шумнее трава?

Для чего эти лунные выси,Если сад мой и темен и нем?..Завитки ее кос развилися,Я дыханье их слышу…зачем?

1902

ДРУГОМУ

Я полюбил безумный твой порыв,Но быть тобой и мной нельзя же сразу,И, вещих снов иероглифы раскрыв,Узорную пишу я четко фразу.

Фигурно там отобразился страх,И как тоска бумагу сердца мяла,Но по строкам, как призрак на пирах,Тень движется так деланно и вяло.

Твои мечты — менады по ночам,И лунный вихрь в сверкании размахаИм волны кос взметает по плечам.Мой лучший сон — за тканью Андромаха.

На голове ее эшафодаж,И тот прикрыт кокетливо платочком,Зато нигде мой строгий карандашНе уступал своих созвучий точкам.

Ты весь — огонь. И за костром ты чист.Испепелишь, но не оставишь пятен,И бог ты там, где я лишь моралист,Ненужный гость, неловок и невнятен.

Пройдут года… Быть может, месяца…Иль даже дни, и мы сойдем с дороги:Ты — в лепестках душистого венца,Я просто так, задвинутый на дроги.

Наперекор завистливой судьбеИ нищете убого-слабодушной,Ты памятник оставишь по себе,Незыблемый, хоть сладостно-воздушный…

Моей мечты бесследно минет день…Как знать? А вдруг с душой, подвижней моря,Другой поэт ее полюбит теньВ нетронуто-торжественном уборе…

Полюбит, и узнает, и поймет,И, увидав, что тень проснулась, дышит,Благословит немой ее полетСреди людей, которые не слышат…

Пусть только бы в круженьи бытияНе вышло так, что этот дух влюбленный,Мой брат и маг не оказался яВ ничтожестве слегка лишь подновленный.

ГАРМОННЫЕ ВЗДОХИ

Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает лады старой гармоники. В шалаше на соломе разложены яблоки.

Под яблонькой, под вишнеюВсю ночь горят огни,Бывало, выпьешь лишнее,А только ни-ни-ни.. . . .

Под яблонькой кудрявоюПрощались мы с тобой,С японскою державоюПредполагался бой.С тех пор семь лет я плаваю,На шапке «Громобой»,А вы остались павою,И хвост у вас трубой…. . . .

Как получу, мол пенцию,В Артуре стану бой,Не то, так в резиденциюЗакатимся с тобой…. . . .

Зачем скосили с травушкойЦветочек голубой?А ты с худою славушкойУшедши за гульбой?. . . .Ой, яблонька, ой, грушенька,Ой, сахарный миндаль,Пропала наша душенька,Да вышла нам медаль!. . . .На яблоне, на вишенкеНет гусени числа…Ты стала хуже нищенкиИ вскоре померла.

Поела вместе с листвиемТа гусень белый цвет…. . . .Хоть нам и все единственно,Конца японцу нет.. . . .

Ой, реченька желты пески,Куплись в тебе другой…А мы уж, значит, к выписке…С простреленной ногой…. . . .

Под яблонькой, под вишнеюСиди да волком вой…И рад бы выпить лишнее,Да лих карман с дырой.

К ПОРТРЕТУ