Основатели США: исторические портреты - Владимир Соргин

Попыткам семейства Ширлея монополизировать распределение политических должностей в Массачусетсе противостояли две другие влиятельные фамилии — Адамсов и Отисов. В борьбе с Ширлеем Сэмюэл Адамс-старший стремился заручиться поддержкой средних и низших слоев Бостона и в 30-40-х годах стал открыто выступать от имени «народной» партии. В респектабельном, построенном в классическом английском стиле особняке Адамсов регулярно собирался кокус «народной» партии. Его участники клеймили группировку Ширлея как орудие денежной аристократии и стремились изобразить себя друзьями демократии. Притаившись во время таких собраний где-нибудь неподалеку от отца, Адамс-младший впитывал в себя идеи, неустанно подкрепляемые ссылками на авторитет «отцов» английского конституционализма Эдварда Коука и Джона Локка. Принципы Коука и Локка легли в основу защищенной им по окончании колледжа магистерской диссертации «О законности сопротивления высшим властям, если республика не может быть сохранена иными средствами».

После Гарварда Адамс-младший оказался на некоторое время вовлеченным в чуждую его натуре сферу денежной наживы. На ссуженную отцом тысячу фунтов он открыл собственное дело. Однако это вполне солидное по тем временам состояние лишь на короткий миг задержалось в его руках, исчезнув в результате неудачных сделок. Адамс-старший не смог ничем помочь сыну, так как в это время сам оказался на грани банкротства.

В начале 40-х годов. Адамс-отец, пытаясь еще крепче сплотить вокруг себя низы Массачусетса, задумал создать Земельный банк, призванный предоставлять ссуды и оказывать финансовую поддержку малоимущим гражданам. Банк был создан, но довольно скоро лопнул и по настоянию правительственной фракции был ликвидирован. Адамс-старший, потерявший в результате краха банка крупную сумму, был к тому же вместе с другими его учредителями отстранен от всех политических должностей. Желая «добить соперника», Ширлей в 1747 г. вычеркнул его из списка кандидатов в члены верхней палаты законодательной ассамблеи. Адамс-старший умер в следующем, 1748 г., оставив после себя славу «мученика» и поборника интересов демократии. Адамс-младший незамедлительно объявил себя продолжателем дела отца.

В год смерти отца Сэмюэл Адамс создает при поддержке конуса «народной» партии, воспринимавшего его в качестве наследного лидера, общественно-политический еженедельник «Паблик эдвертайзер». С его страниц он повел острую критику правящей фракции. «В течение 20 лет, — напишет об Адамсе в 1768 г. в доносе английскому монарху Т. Хатчинсон, тогда вице-губернатор Массачусетса, — он выступал против правительства в прессе»[22]. Несмотря на всю активность, влияние Адамса, как и оппозиции в целом, в политической жизни Массачусетса оставалось незначительным. И главная причина тому — отсутствие по-настоящему крупных, острых общественно-политических тем в их выступлениях, напоминавших зачастую отмщение за личные и семейные неудачи. Эти темы были «вручены» Адамсу ходом истории только в 1764 г.

В 1763 г. власти Массачусетса, как бы желая отмахнуться от досаждавшего им Адамса, даровали ему непопулярную, но престижную должность сборщика налогов в Бостоне. Собирать налоги в том году было делом весьма нелегким, и не только для Адамса. В конце года сразу пять сборщиков налогов оказались должниками городской казны. Для противников Адамса это послужило основанием обвинить его в растрате казенных средств. Мог ли Адамс тогда предположить, что уже через год отстранение от должности окажет прекрасную услугу его политической карьере и что сам он поднимет знамя борьбы со всеми сборщиками налогов!

В 1764 г. Англия, добившаяся победы в только что закончившейся Семилетней войне (1756–1763 гг.) ценой полного опустошения собственной казны, узрела возможность предотвращения финансовой катастрофы в максимальном налогообложении жителей как метрополии, так и колоний. Кабинет Гренвилла поспешил провести через парламент «гербовый закон», означавший введение впервые в имперской истории прямых парламентских налогов на собственность жителей Северной Америки.

Отношение к «гербовому закону» явилось своеобразным мерилом зрелости буржуазного сознания американцев, на протяжении вот уже более века усваивавших конституционные принципы английской революции 1640 г. В североамериканских провинциях вспыхнуло «антигербовое движение», ставшее предвестником антиколониальной революции. Кузен Сэмюэла Адамса, другой знаменитый бостонский Адамс — Джон (в будущем второй президент США), в дневниковой записи от 18 декабря 1765 г. выразил восхищение и одновременно удивление размахом движения: «Наша пресса стенала, с церковных кафедр извергались молнии, наши ассамблеи принимали резолюции, города голосовали, королевские чиновники повсюду тряслись от страха…»[23] Сам Сэмюэл, оценивая оборотную сторону парламентского акта 1764 г., имел все основания воскликнуть: «Каким благословением стал в конце концов для нас гербовый сбор!..»[24]

Что же, собственно, так возмутило американцев в «гербовом законе»? Как бы ни были обременительны новые налоги, они в общем-то были вполне по плечу предприимчивым жителям провинций. Американцев, как разъяснял их позицию в показаниях английскому парламенту в 1766 г. Бенджамин Франклин, представлявший в то время интересы одной из провинций — Пенсильвании — в Лондоне, волновала не величина налогов сама по себе. Они не могли примириться с другим. Им было отказано в праве, значившемся на первом месте среди требований, предъявленных в 1640 г. революционной Англией Карлу I Стюарту: «нет налогов без представительства». Американцы, восклицал Франклин, никогда не смирятся с налогами, введенными в обход их собственных представительных органов власти[25].

Желание жителей североамериканских колоний рассматривать себя как англичан, живущих в Новом Свете и располагающих равными правами и свободами с лондонцами или ливерпульцами, может удивить современного читателя, но для американцев XVIII в. оно было чем-то само собой разумеющимся. Столь же само собой разумеющейся была для них апелляция к опыту и урокам английской истории, революции 1640 г., злоупотреблениям Карла I, собственной головой поплатившегося за нарушение прав своих подданных. Сэмюэл Адамс был уверен, что найдет полное понимание среди бостонцев, когда в одной из антигербовых прокламаций 1765 г. объявлял «налогообложение без представительства» причиной крушения династии Стюартов. Жителям другой североамериканской колонии, Виргинии, был вполне понятен гнев члена провинциальной ассамблеи Патрика Генри, потребовавшего в мае 1765 г. от здравствующего монарха Георга III извлечь уроки из опыта правления обезглавленного Карла I.

Майская речь 1765 г. сделала Патрика Генри, до того безвестного депутата, американской знаменитостью. Сам Патрик Генри впоследствии без лишней скромности объявил свое выступление и внесенную им в нижнюю палату виргинской ассамблеи резолюцию осуждения парламентского указа «первым протестом против акта о гербовом сборе». Биограф С. Адамса имел все основания оспорить это утверждение, ибо Адамс выступил с аналогичным протестом и резолюцией годом раньше. Но предпринятая им тут же попытка доказать, что майская прокламация Адамса 1764 г. была «первым публичным отрицанием права британского парламента облагать колонистов налогами без их согласия»[26], принижает роль других лидеров патриотов. В Массачусетсе, например, в 1764 г. лучшим защитником прав американцев считали еще не Адамса, а Джеймса Отиса.

В 1764 г. в блестящем памфлете «Изложение и обоснование прав Британских колоний» Отис необычайно полно изложил аргументы, при помощи которых американцы могли домогаться для себя буржуазных прав и свобод. Первым источником прав американцев Отис объявлял конституционные установления Великобритании. Он как бы вступал в диалог «доброй воли» с англичанами, апеллировал к их буржуазному правосознанию: со стороны Лондона нелогично отказывать американцам в праве на представительное правление, неотчуждаемость частной собственности, неприкосновенность жилища и других свободах, за которые сами англичане пролили столько крови. Этот аргумент на долгие годы стал idee fixe американских патриотов, хотя при всей его логике он обладал одной бесспорной слабостью: колонисты приравнивались к английским гражданам, с чем лидеры империя отнюдь не были согласны.

Более перспективным в борьбе за интересы колонистов было обращение Отиса к теории естественного права. В Европе XVII–XVIII вв. учение о естественном равенстве было направлено прежде всего на критику сословного неравенства, наследуемых привилегий дворянства и монархов. Но уравнительные его возможности были безграничны: действительно, центральный постулат этого учения, гласивший, что «бог-творец» создал всех людей по своему образу и подобию и что в «естественном», первозданном состоянии все люди обладали совершенно равными правами, давал возможность для проповеди равенства любого рода. (В Европе XVIII в. французские утописты Ж. Мелье, Г. Б. Мабли, Морелли подвергли критике не только сословные, но и имущественные различия между людьми.)