Основатели США: исторические портреты - Владимир Соргин

Первые президентские выборы в США имели уникальный характер: на пост президента претендовал один человек. Однако уже вскоре после принесения Вашингтоном президентской присяги и начала работы палаты представителей и сената началось формирование политических партий. По иронии судьбы Вашингтон назначил на два ключевых поста в правительстве (министра финансов и государственного секретаря) создателей будущих соперничающих политических партий — А. Гамильтона и Т. Джефферсона. Острые расхождения между Гамильтоном и Джефферсоном обнаружились очень быстро, а обоснованные ими пути развития США привели уже в 1790–1791 гг. к расколу состава конгресса на партии федералистов и демократических республиканцев[17]. Острые споры между ними возникали по многим вопросам: федералисты выступали, кроме всего прочего, в пользу ограничения, а джефферсоновцы — в пользу развития демократических завоеваний революции. Вашингтону становилось все труднее «парить» над схватками. Постепенно он склонялся в пользу Гамильтона. Конечно, Вашингтон никогда не стал законченным федералистом типа Гамильтона и Дж. Адамса, он проводил свой политический курс на компромиссной основе, что позволяло поддерживать и даже укреплять единство молодого североамериканского союза. Но этот компромисс все же в большей степени отвечал интересам гаммильтоновской партии, поэтому 90-е годы XVIII в. вошли в американскую историю как период федералистского правлении.

Почему Вашингтон сделал выбор в пользу федералистской, а не республиканской партии? Этот вопрос до сих пор вызывает разногласия среди историков. Проще всего было бы отнести выбор в пользу федералистов, как это делают некоторые историки, за счет влияния «демонической» личности Гамильтона. Однако Вашингтон был личностью не менее сильной, чем Гамильтон, и, безусловно, он не просто подчинился курсу вождя федералистов, но близко принял его. Странным в выборе Вашингтона было то, что курс Гамильтона определенно противоречил интересам аграрных кругов в целом и позициям плантаторского класса в частности, укрепляя влияние северо-восточной торгово-промышленной и финансовой буржуазии.

Изучение политической эволюции Вашингтона в годы президентства убеждает, что он одобрил гамильтоновские планы, будучи уверенным, что именно они способствуют упрочению независимости, национального единства США и укреплению господства власть имущих. В разработках Гамильтона наибольшей противоречивостью отличалась внешнеполитическая программа, которая предполагала разрыв союзнических связей с Фракцией и развитие торговых отношений и даже политических контактов с Англией. Обосновывая свою позицию, Гамильтон доковывал, что Франция, утратившая после революции 1789 г. политическую стабильность, не представляет более ценности в качестве союзника и надежной опоры, в то время как Англия в случае сохранения прежней внешнеполитической ориентации Америки не потерпит ее независимого статуса.

Принимая прагматические соображения Гамильтона, Вашингтон делал больший акцент на необходимость сохранения Соединенными Штатами безусловного и строжайшего нейтралитета в отношении соперничества между европейскими державами. Прагматические мотивы лежали в основе приверженности президента доктрине изоляционизма, исходившей из того, что невмешательство США в международные дела является лучшим средством сохранения национального суверенитета. «Никаких обязывающих и постоянных союзов!» — провозгласил Вашингтон в «Прощальном обращении» к нации в сентябре 1796 г.[18] Прагматизм Вашингтона не означал отказа от идеологических и классовых интересов буржуазно-плантаторского блока, но он заключал в себе осознанное стремление соразмерять эти интересы с реальными возможностями их утверждения и распространения неокрепшей североамериканской республикой. Подобно всем «отцам-основателям», Вашингтон глубоко уверовал в божественную «избранность» и «исключительность» американской нации, ее мессианское предназначение, однако, президент полагал, что прежде, чем раскрыть их миру, США нужно выжить, твердо встать на ноги. А для этого, солидаризировался он с Гамильтоном, были хороши любые средства.

Забота о самосохранении и выживании североамериканской нации объясняет резко отрицательное отношение Вашингтона к формирующейся двухпартийной системе. «Дух партий, — заявлял он, — является злейшим врагом» американского единства[19]. Призывы Вашингтона к его искоренению станут понятны, если Припять во внимание, что первая двухпартийная система США в ходе ее эволюции во все большей степени отражала опасные противоречия между капиталистическим Северо-Востоком и плантаторским Югом. Надежды Вашингтона сцементировать союз при наличии в стране такого антагонизма были иллюзией. Однако это раскрылось уже много позже смерти Вашингтона, в эпоху гражданской войны, ознаменовавшей следующий, XIX век. Вашингтон скончался в 1799 г. в счастливом неведении относительно драматических судеб союза, в основании которого ему принадлежала выдающаяся роль.

Глава II. Сэмюэл Адамс и судьбы американской революции

Сэмюэл Адамс не обделен похвалами историков. Американские авторы трех новейших биографий Адамса буквально расточают их в адрес своего героя. Один из них, К. Канфильд, закрепляет за Адамсом первенство среди «отцов-основателей» уже в названии работы: «Революция Сэмюэла Адамса — 1765–1776 (при помощи Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Бенджамина Франклина, Джона Адамса, Георга III и народа Бостона)». Другой, Д. Чидси, утверждает: «Фактически Адамсу обязана своим рождением независимость Америки. До него это было только бранное слово. Адамс заставил уважать его, вдохнул в него жизнь». Наконец, третий, П. Льюис, ставит С. Адамса в один ряд с Александром Македонским, Наполеоном и Боливаром[20].

В более ранних биографиях Адамс также неизменно рисуется одной из самых романтических и героических фигур американской истории. В самой полной трехтомной биографии С. Адамса, принадлежащей перу У. Уэлша, утверждается его приоритет буквально во всех патриотических начинаниях, рождавшихся в американском национально-освободительном движении. В восторженном стиле написана монография о С. Адамсе и известным исследователем ранней американской истории Дж. Миллером. Эталоном демократических взглядов представляет воззрения Адамса В. Л. Паррингтон, авторитетный исследователь общественной мысли США[21]. Впрочем, Паррингтону, как и другим американским биографам Адамса, не удалось раскрыть глубокой противоречивости его духовного и политического облика.

Бунтарь

Сэмюэл Адамс появился на свет в 1722 г.

Его семья принадлежала к одному из зажиточных и респектабельных кланов североамериканской провинции Массачусетс. Сэмюэл Адамс-старший, купец, признанный лидер местной конгрегационалистской церкви, вел свой род от пуританских переселенцев из Англии, нашедших некогда в Новом Свете убежище от гонений со стороны Стюартов и англиканской церкви. Человек глубоко набожный, он мечтал о духовной карьере для своего сына. Однако тот уже вскоре после поступления в Гарвардский колледж, лучшее учебное заведение провинции, будущий знаменитый Гарвардский университет, предпочел богословию политические науки и юриспруденцию.

Сама атмосфера семьи способствовала выбору Сэмюэла: подлинной страстью его отца были не религиозные церемониалы, а политическая деятельность. Адамс-старший неоднократно избирался мировым судьей, депутатом провинциальной ассамблеи и упорно стремился к более высоким должностям. Оперевшись на созданный им самим кокус — так на английский манер в американских провинциях обозначалось узкое закулисное политическое объединение, — он вступил в борьбу с самыми влиятельными фамилиями Массачусетса.

Массачусетс традиционно считается колыбелью демократических порядков в Северной Америке. Для такого мнения есть основания: участие простых граждан в политической жизни Массачусетса было более активным, чем во многих других североамериканских провинциях. Граждане Бостона, административного центра провинции, привыкли собираться на городские собрания, обсуждавшие и решавшие вопросы местного самоуправления. Значительное число жителей провинции владело определенной недвижимостью — домом, земельным участком и т. п. — что, согласно принятым в колониальной Америке правовым нормам, позволяло им выбирать депутатов в законодательную ассамблею провинции.

И все же несмотря на наличие в политической жизни Массачусетса демократических начал, в целом она, как и политическая жизнь во всех других провинциях, отличалась элитарным характером. Реальными носителями политической власти являлись влиятельные, как правило, наиболее состоятельные семейные кланы. Они имели «семейных» избирателей и даже «семейные» избирательные округа, покорно, из поколения в поколение вотировавших наследование депутатских мест могущественными фамилиями. В некоторых провинциях политическая конкуренция в силу подобной практики оказалась настолько слабой, что вся власть в них сосредоточилась в руках какой-то одной семейной фракции. Так, в соседней с Массачусетсом провинции Нью-Гэмшпир политическая власть была фактически узурпирована семейством Уэнтвортов. Уэнтворты наследовали губернаторское кресло провинции, беспрепятственно проводили свою волю как в верхней, назначаемой губернатором палате ассамблеи, так и в нижней, выборной палате. В Массачусетсе же в пору юности Сэмюэла Адамса на подобную роль претендовала фракция губернатора Ширлея.