Остров Свободы - Алекс Бор

Но он не мог согласиться с Мартой! Он не имел права соглашаться с ней! Марта никого не потеряла во время вторжения, а он, Фидель, остался без отца и брата. Без двух людей, которых очень любил. И он, Фидель, не имел морального права становиться простым обывателем. Он должен был вести борьбу хотя бы потому, что оккупация лишила его семьи. Лишила его возможности стать нормальным обывателем...

- Я тоже не хочу, - сказала Марта.

- Тогда  я не понимаю тебя...

Услышав эти слова, Марта резко отвернулась от окна, и Фидель увидел ее усталые глаза.

В комнате висел ночной мрак, и глаза Марты казались темными, как омуты. И на глубине этих омутов плескалась боль, которая не находила выхода.

И  Фидель понял, почему Марта завела этот странный, на первый взгляд, разговор...

- Думаешь, я сошла с ума? - слабым голосом произнесла Марта, криво усмехаясь. В полутьме ее лицо казалось неживым, словно у восковой куклы. - Или ты думаешь, что я сломалась, и решила уйти из борьбы? Нет, Фиделито, я просто разочаровалась в людях. Разочаровалась в кубинцах, которые смирились с оккупацией. Смирились настолько, что теперь  сдают своих соотечественников гестаповцам. Ведь почему погиб Санчес и его ребята? Их выдали...  Мне горько и обидно,  до глубины души, что  кубинцы, самый свободолюбивый и гордый народ Латинской Америки,  молча согласились считать себя людьми третьего  сорта. Честно говоря, я уже не верю, что Куба породила Хосе Марти и Антонио Масео. Не верю, что пятьдесят лет назад кубинский народ, как один человек, поднялся на борьбу за свободу и выгнал испанских колонизаторов. Не верю, что кубинцы, не щадя жизней,  боролись с янки, которые пришли на  остров сразу после испанцев и попытались превратить нашу страну в свою вотчину.

- Янки сейчас труднее, чем нам, - осторожно заметил Фидель. - Они сейчас по одну сторону баррикад с нами...

- Ирония судьбы, - горько усмехнулась Марта. - Ты ведь помнишь, как  год назад, когда пришли немцы, все мы ждали,  когда же янки начнут штурм Гаваны. Нас  ужасали американские бомбардировки Кубы,  когда были разрушены многие наши города, но мы понимали, что такова цена будущей свободы. Цена освобождения Кубы от власти Гитлера... И теперь мы с надеждой прислушиваемся к любым новостям с севера, с нетерпением ожидая, когда же янки соберутся с силами и погонят немцев от Вашингтона и Нью-Йорка. И мы не хотим думать о том, что произойдет, если Америка будет окончательно сломлена...

Марта замолчала, словно переводя дух. Как сомнамбула, она пересекла узкое пространство комнаты, села на топчан, сцепив пальцы рук на коленях. Колени Марты  по-прежнему были пленительно округлыми, а открытые ноги красивыми, но Фидель не мог сейчас думать о сексе.

- Я очень устала, - тихо сказала Марта.- Извини, если наговорила тебе много лишнего. Но ты же меня не выдашь? - она попыталась улыбнуться, но вместо ласковой улыбки вышла  кислая гримаса.

- Да что уж, -  пожал плечами Фидель.

- Тогда до встречи, - она рывком поднялась с топчана и застыла, как-то по-особенному глядя на Фиделя, словно хотела что-то сказать ему, но почему-то никак не могла решиться.

- До встречи, - он медленно подошел к Марте, вопросительно посмотрел ей в глаза. И, видимо, нашел в их голубизне ответ на свой немой вопрос.

Фидель нежно обнял Марту и осторожно, словно опасаясь, что не совсем правильно понял то, о чем говорил ее взгляд,  поцеловал в сухие губы. Марта ответила ему, и они минут пять целовались, забыв обо всех тревогах.

Но когда их губы обрели покой, и от поцелуя остались только приятные воспоминания, к Фиделю вернулись его прежние страхи, и он вдруг снова подумал о том, что они видятся в последний раз, и этот поцелуй был прощальным...

- В следующий раз я останусь до утра, - пообещала Марта, но Фидель  чувствовал, что она и сама не верит своим словам.

- Когда тебя ждать? -  совершенно обыденно спросил он.

- Не знаю, - Марта все-таки смогла улыбнуться. - Когда получу новый приказ Че...

- А без приказа не придешь?

- Не знаю. Скорее всего, нет. Эрнесто приказал соблюдать осторожность и без надобности не светиться.

- А как же листовки?

- Это не его инициатива, - быстро сказала Марта.

- А чья?

- Батистовцев. То есть Объединенного штаба сопротивления... Так это, кажется, сейчас называется...

- Объединенный штаб... - задумчиво проговорил Фидель. - Кого он объединяет?

- В принципе, все разрозненные подпольные группы.

- А их много, этих групп?

- Не знаю. Эрнесто считает, что было около десятка. Но большинство выявило и уничтожило гестапо. Эрнесто боится, что объединяться скоро будет не с кем. Кроме батистовцев, у которых больше возможностей, в том числе и финансовых...

- Мне кажется, объединение - это неплохо, - осторожно заметил Фидель.

-  Не знаю, Фиделито, не знаю,  - закрыв лицо руками,  проговорила Марта. Фиделю показалось, что она готова разрыдаться, как ребенок. - Я ничего не знаю. И еще я очень боюсь. Боюсь за себя, за тебя, даже за Эрнесто. Я даже не знаю, когда я снова увижу тебя...

- Может, все-таки, завтра? - Фидель вопросительно посмотрел на Марту.

Женщина нежно  окатила Фиделя мягким, но тревожным взглядом голубых глаз, и сказала:

- Не знаю... Все-таки нужно соблюдать осторожность...

- Понятно, - вздохнул Фидель. - Но ведь если ты придешь ко мне просто как женщина, разве гестапо что-нибудь заподозрит?

- Откуда мне знать, Фиделито? - Марта все-таки улыбнулась. Однако улыбка вышла какой-то вымученной. - Просто мне кажется, что мы еще не скоро сможем быть просто мужчинами и женщинами... Так что буду ждать приказа Че.

- Надеюсь, ты его получишь очень скоро, - Фидель тоже попытался улыбнуться, однако губы не слушались, словно были чужими. - Кстати, а как там Че? Где он сейчас?

- Не скажу, - сразу посуровела Марта, и Фидель понял, что сморозил глупость. Разве не понятно, что Марта ничего не скажет ему о местонахождении Че, даже если будет знать его точный адрес? Ведь если ты ничего не знаешь, то ничего не узнает и гестапо, ибо Фидель  не был уверен, что если его возьмут, он сумеет выдержать пытки...

- Ты права, - коротко ответил он. И не удержался от вопроса, который интересовал его очень давно:

- Ты спишь с Че?

- Какой же ты еще глупый, Фиделито, - засмеялась Марта, и легко выпорхнула в глухую южную ночь.

Проводив Марту, Фидель вернулся в комнату, отворил створки платяного шкафа и выудил из-под груды разного тряпья, большей частью оставшегося от предыдущих хозяев комнаты, портативный американский радиоприемник, найденный в руинах Старой Гаваны.

Приемник был неисправен, но если его как следует потрясти, работал вполне сносно.

 Плюхнувшись  на топчан, который еще хранил тепло тела Марты, Фидель возбужденно крутанул черную ручку настройки, поймал Вашингтон.

Как раз передавали военные сводки...

Немцы продолжали ракетный обстрел блокированного с суши и моря Лондона.

В Северной Африке танковый корпус генерала Роммеля вел бои в Гизе, на подступах к Каиру.

В России после тяжелых боев оставлен Староволжск - последняя преграда на пути к Москве, а на юге страны фельдмаршал Паулюс, несколько недель назад прорвавший Сталинградский фронт,  вышел к побережью Каспия.

Японская палубная авиация совершила очередной рейд на Канберру и Сидней.

На Южно-американском театре военных действий без перемен - армия Аргентины ведет позиционные бои на подступах к Рио-де-Жанейро.

В Боливии и Перу ширится партизанское движение против германо-аргентинских оккупантов.

Тихоокеанское и атлантическое побережья Северо-Американских Штатов блокировано Объединенными Военно-Морскими силами Германии, Японии и Аргентины. В полночь интенсивным бомбардировкам были подвергнуты Вашингтон, Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Противник вновь использовал ракеты большой разрушительно силы - "Фау-3". Среди мирного населения есть убитые и раненые. В Нью-Йорке несколько японских летчиков-камикадзе  протаранили Эмпайр-Стейт-Билдинг. Небоскреб рухнул, под обломками погибли сотни людей...

На юге страны немецкие и японские войска остановлены на "линии Рузвельта" - Даллас - Литтл-Рок - Мемфис - Атланта - Шарлотт - Уиллингтон. Идут тяжелые позиционные бои...

Фидель раздраженно выключил приемник, убрал его под топчан. Марта права - кажется, еще немного, и весь мир падет к сапогам победителей. Как тут не разочароваться в жизни, не впасть в жуткую депрессию?

Тем более, что  про Кубу в новостях -  ни полслова.

А о чем говорить, если Куба давно уже - с весны 1942 года - является глубоким немецким тылом?

И немцы превратили остров в неприступный бастион...

4.

Катастрофа  января 1942 года случилась неожиданно, хотя северо-американская разведка неоднократно докладывала  Рузвельту, что Гитлер вынашивает амбициозные планы по захвату Кубы.  Тропический остров интересовал Германию в первую очередь как важный стратегический плацдарм,  захват которого открывал путь для переноса военный действий вглубь американского континента.  Гитлер патологически ненавидел Советы,  но Северо-Американские штаты он ненавидел, возможно,  еще больше - в первую очередь из-за того, что янки отличались независимым нравом. И теперь, когда почти вся Европа  лежала у ног фюрера, когда  сталинская Россия захлебывалась собственной кровью, не в силах противостоять железному натиску непобедимой немецкой армии, и мечты о мировом германском господстве начали обретать зримую плоть,  Гитлеру нужна была Америка.