Тайна Тихого океана - Стивен Бакстер

Однако двигатель продолжает работать. Лопасти «Мерлинов» еще вращаются. Даже обогрев не прекратился. Я должна записать, что, как бы плохо мы, слабые человеческие существа, ни вели себя, «Рейхсмаршал Геринг» выполнил свою миссию безукоризненно.

Хотя это не может продолжаться вечно. Следовательно, я решила для начала привести в порядок свои дела, свои геометрические расчеты. Я оставила более полные выкладки, то есть дополненные уравнения, в отдельном ящике. Эти вот журнальные записи предназначены для менее интересующегося математикой читателя, такого как моя мама (они для тебя, мамочка! Я знаю, ты захочешь узнать, что со мной приключилось).

Мне стоило быть менее доверчивой, если хотите. С тем, как мы устремлялись все вперед и вперед, не видя конечной цели своего путешествия, мне следовало учесть возможность того, что оно будет бесконечным, — как и вышло на самом деле. Тихий океан не просто аномально большой, он безграничный. Как это может быть?

Нашим самым великим геометром был Евклид. Вы ведь слышали о таком, правда? Он свел всю геометрию на плоскости всего лишь к пяти аксиомам, из которых можно вывести ограниченный набор теорем и следствий, и ими с тех пор мучают школьников.

Но даже Евклид был не в восторге от пятой аксиомы, которую можно сформулировать следующим образом: параллельные линии никогда не пересекаются. Это кажется таким очевидным, что не нуждается в формулировке: если вы построите две линии под прямым углом к третьей, как железнодорожные рельсы, они никогда не пересекутся. На совершенно ровной бесконечной плоскости — да, никогда. Но на искривленной поверхности Земли — могут: вспомните о меридианах, сходящихся на полюсе. То есть, если само пространство искривлено, «параллельные» линии могут пересечься — или разойтись, что звучит также потрясающе. Позволив себе, таким образом, подвергнуть сомнению аксиому Евклида, мы открываем дверь в мир, который довольно неоригинально зовется «неевклидовой геометрией». Я назову вам одно имя: Бернхард Риман.[7] Эйнштейн присвоил его идеи при разработке своей теории относительности.

И в неевклидовой геометрии можно получить любые неожиданные эффекты. Отношения длины окружности к ее диаметру может быть больше или меньше числа «пи». Можно даже ограничить окружностью конечной длины бесконечную площадь, ибо, видите ли, по мере того, как эти параллели сходятся, ваши измерительные линейки тоже сокращаются в размерах. Назову вам еще одно имя: Анри Пуанкаре.[8]

Думаю, вы понимаете, к чему я клоню. Кажется мне, что наш шарик — неевклидов объект. Его геометрия — гиперболическая. Он имеет конечный радиус — это можно увидеть, если посмотреть на его тень на Луне, — но бесконечную площадь поверхности, как мы с «Геринга» тут выяснили. Земля, на самом деле, содержит в себе какую-то складку пространства. Когда я попадаю в нее, я становлюсь меньше и для стороннего наблюдателя почти вовсе исчезаю; однако для самой себя я такая же Блисс, того же размера, только вот вокруг меня образуется с избытком свободного места.

Это кажется странным — как можно принять это спокойно! Но почему мы должны думать, что простая геометрия чего-то подобного апельсину может быть применима к объекту размером с огромную планету?

Конечно, это всего лишь математическая модель, которая соответствует наблюдениям; она может быть точной, а может и не быть. И много вопросов остается открытыми: такие как астрономические эффекты и природа гравитации в бесконечном мире. Я оставляю эти темы для читателя в качестве упражнения.

Вы спросите, не все ли нам равно, мы простые смертные. Но, конечно, география определяет нашу судьбу. Если бы в каменном веке можно было пересечь Тихий океан по какому-нибудь сухопутному перешейку, возможно, первыми жителями Америк стали бы азиаты, а не африканцы, пересекшие Атлантику. И определенно, уже в нашем веке, если бы Тихий океан был достаточно мал, что позволило бы Америке и Японии войти в непосредственное соприкосновение друг с другом, те военные катаклизмы, которые мы переживали в последние десять лет, не случились бы или пошли бы по другому сценарию.

И кроме того — как забавно обнаружить, что ты живешь на такой необычной маленькой планете, со складочкой! Вы так не думаете?..

Дата неизвестна. Простите, я прекратила считать дни. Вскоре после последней записи, однако.

Мои дела в порядке, можно дезертировать с корабля. Почему?

Первое: Я съела всю еду. Не консервированный фарш, разумеется.

Второе: мне кажется, что я уже вылетаю за пределы нашего мира или, по крайней мере, того мира, в котором еще могу существовать. Много времени прошло с тех пор, как я видела последнего мастодонта или динозавра. Я еще пролетаю над группами островов, но теперь если что на них и можно разглядеть, то это или какая-то багрянистая слизь, или то, что выглядит как островки из водорослей. Они действительно очень древние, нет сомнения.

А впереди снова все меняется. Небо выглядит зеленоватым, и что, если я приближаюсь к месту или времени, где кончается кислород? Вдруг просыпаюсь ночью, задыхаясь, но это, конечно, оттого, что мне снятся дурные сны.

Во всяком случае, пора выбрасываться. Это конец для меня, но совсем необязательно для «Геринга». Думаю, я нашла способ кое-как починить оборудование: не настолько, чтобы сделать самолет снова полностью управляемым, но по крайней мере в достаточной степени, чтобы суметь развернуть «Геринг» и отправить под командой Ганса по обратному маршруту. Я не знаю, как долго он еще сможет лететь. «Мерлины» — двигатели повышенной мощности, у них особое масло и долговечные подшипники, но, конечно, не осталось инженеров, чтобы их обслуживать. Если «Мерлины» протянут, «Геринг» может однажды снова замаячить над Пикадилли — представляю, что это будет за зрелище. Конечно, мне не удалось бы придумать способ, как остановить его, но оставляю вам самим подумать об этом в качестве очередного упражнения, дорогой читатель.

Что до меня, я намерена взять «спит». Он не использовался с первого дня нашего полета, но так же хорош, как новый, насколько я могу судить. Я могу попытаться добраться до одной из тех покрытых тиной скал в море.

Или попробую долететь до чего-то там, что мельком видела на горизонте, под зеленоватым небом. Огни. Город? Не человеческий, конечно, но кто знает, что лежит в ожидании нас по ту сторону складки нашего мира?

Что еще я должна добавить, прежде чем отправлюсь?

Надеюсь, мы не будем последними, кто проделал этот путь. Надеюсь, что другие, кто сделает это, придут, в отличие от нас, в мирное время.

Мамочка, корми за меня моих кошек и прости за то, что внуков у тебя будет меньше. Би придется постараться и за меня (прости, сестра!).

Достаточно, пока я не начала орошать эти страницы соленой водой. Это Блисс Стирлинг, репортер Би-би-си, я закончила!

Примечание редактора. Здесь расшифровка заканчивается. Найдено между переборками, остается единственным письменным отчетом о путешествии «Геринга», сохранившимся на борту. Ни фильмов, ни магнитофонных записей не осталось. Дневник публикуется с почтением к памяти мисс Стирлинг. Однако, поскольку мисс Стирлинг имела контракт с Би-би-си и Королевским географическим обществом именно для освещения тихоокеанской экспедиции «Геринга», все эти материалы должны охраняться авторским правом Би-би-си MCMLII. Подпись: Питер Каринхолл, совет управляющих, Би-би-си.

Примечания

1

"The Pacific Mystery", by Stephen Baxter. Copyright © 2006 by Stephen Baxter. First published in The Mammoth Book of Extreme SF (Carroll & Graf), edited by Mike Ashley. Reprinted by permission of the author.

2

«Рейхсмаршал великого немецкого рейха Герман Геринг» (нем.).

3

Линкор (нем.).

4

Британский истребитель времен Второй мировой войны.

5

Деревня в Букингемшире.

6

Период Второй мировой войны с 3 сентября 1939-го по 10 мая 1940 года на Западном фронте.

7

Георг Фридрих Бернхард Риман (1826–1866) — выдающийся немецкий математик, внес вклад в преобразование нескольких разделов математики, в том числе и геометрии.

8

ЖюльАнри Пуанаре (1854–1912) — выдающийся французский физик, математик, философ и теоретик науки. Наряду с Г. А. Лоренцем и А. Эйнштейном участвовал в разработке специальной теории относительности.