Журнал «Вокруг Света» №02 за 1967 год - Вокруг Света

Только рыночная площадь выглядит солидно. Во времена моего детства она была вполовину меньше. Пожар последней войны поглотил целый квартал. Но жители оказались настолько мудрыми, что обратили несчастье во благо. Они убрали развалины, посеяли траву и посадили кусты роз. И вот возник настоящий центр с красивым цветовым «пятном». Сделав несколько шагов, попадаешь в переулки, названия которых говорят об их сельском происхождении: здесь и Полевая дорога и Луговая улица. В свое время в центре города был даже Свиной переулок, который магистрат, подумав о престиже, в конце концов переименовал в Бондарную улицу.

Два-три поворота, и опять открываются дали. Бумажный змей поднимается с луга в шелковую голубизну неба. Картофелекопатель убирает на поле урожай. И резкий запах паленой травы вновь навевает воспоминания.

Лет тридцать назад большие телеги еще ездили по центру города. В десяти шагах от ратуши крестьяне сгружали сено и картофель, мычали коровы, кудахтали куры. Три раза в год устраивалась скотная ярмарка. В первый день мы пропускали занятия в школе и бегали глазеть на визжавших поросят, А однажды я попал под упряжку, которая ушла от своего кучера, засидевшегося в пивной.

В городском совете я нашел архивариуса — подвижного человека восьмидесяти пяти лет. В сумрачной комнатушке ратуши он раскапывает историю. Этот человек, несколько десятилетий проработавший учителем, человек, которого первый советский военный комендант рекомендовал директором школы, прочел мне маленький доклад о нашей общине, насчитывающей ни много ни мало — уже больше 750 лет.

«В течение столетий Эльстерверда подчинялся помещику, который вершил суд и по своему хотению назначал бургомистра и муниципалитет. Как же могли тогда осуществляться городские права?»

При этих воспоминаниях у архивариуса, любезного Пауля Мюллера, и сейчас вздрагивают очки от возмущения.

Прежде чем добраться до настоящего, я вновь глубоко ныряю в прошлое своего маленького города; иду в замок, который стоит на Шварц-Эльстере — нет, не так... — тянется вдоль Эльстера. В этом здании благородного саксонского барокко, с гордым коньком на крыше жили юнкера, сдиравшие семь шкур со своих вассалов. Единственное, что они оставили после себя, это две французские лилии в гербе города.

В XVIII столетии барон фон Певендаль перестроил крепость в замок. По документам, он был человеком, склонным к роскоши. Верноподданные жители с трудом сколачивали для этого ничтожества деньги, занимаясь сплавом леса, земледелием, скотоводством, ловлей раков и рыбы. Они искали утешения среди этой непомерной нужды и находили его... в пиве. Более чем в 70 домах варили этот напиток и неустанно рекламировали его в окрестных деревнях как лекарство против почти всех болезней:

«Не хочешь ты подагры и колик в почках тоже, Вкушай напиток сей, и он тебе поможет».

(Таким образом, под покровом милосердия развелось бесчисленное количество трактиров.) Известнейший саксонский строитель Матеус Даниэль Перрельманн — творец дрезденского Цвингера — по заданию своего короля переделал замок Эльстерверда в летнюю резиденцию кронпринца.

Но вместо того чтобы следовать указаниям путеводителя и восхищаться «пышными формами порталов барокко», я не спускаю глаз с расположенного слева окна. В марте 1940 года я выдавил его школьным портфелем. «Преступник» улизнул, но был пойман и наказан. Он оказался «не настоящим немецким мальчиком». Этот ярлык еще долго висел на мне, что, однако, не помешало властям отправить меня заряжающим на зенитную батарею, и я с грехом пополам избежал судьбы многих сотен юношей, окончивших это «воспитательное учреждение».

Теперь из актового зала доносится звонкое пение мощного школьного хора. Эти мальчишки и девчонки только что вернулись из турне по Польше. Ветер словно аккомпанирует им, играя в ветвях огромного тиса...

Я стою на мосту через Эльстер, который сыто и лениво несет в Эльбу угольную пыль с брикетных заводов. Прошлое не покидает меня. В нашем «местечке» жили стойкие борцы, которые не дали нацистским надругателям оторвать себя от Германии. Хроника, найденная архивариусом, не нуждается в комментариях:

«Весной 1934 года можно вновь отметить активизацию партийной работы, вновь восстановлены связи с подпольными группами других городов. Обыски, аресты. Арестованы товарищи Игнац Кнопп, Вильгельм Энгельман и Вальтер Хофманн...»

«7 сентября 1935 года общая тревога в районе. 26 эльстервердских товарищей притащили к ратуше. После двух дней непрерывных допросов их отвезли в Галле. Товарищи, сумевшие избежать этой волны арестов, пытаются смягчить участь своих друзей и распространяют листовки. Их преследуют. В марте 1936 года Берлинская судебная палата выносит приговор руководству КПГ района Эльстерверда...»

Так, совсем неожиданно город приобретает новое лицо. Резки контрасты его истории.

Даже природа делает здесь скачки. К северу от города кончается приятная гладь лугов и полей. Начинаются холмы, леса.

Вдали, словно караул, выстроились трубы сталелитейного и прокатного завода Грёдиц, но и Эльстерверда не дает себя в обиду. Шесть больших народных предприятий и не меньшее количество средних, маленьких и совсем маленьких заводов зажаты между линиями железных дорог Берлин — Дрезден, Фалькенберг — Котбус и Эльстерверда — Риза.

Давно исчезли ворота маленького городка, те запоры, которые были призваны хранить ночной покой города. Зато теперь вокруг города наставлены красно-белые шлагбаумы железных дорог.

Ах, ирония судьбы! Прапрадеды сегодняшних жителей Эльстерверда и слышать не хотели об огненных паровых конях. Поэтому главный вокзал выглядит, как памятник. Если бы у нас в ГДР был транспортный музей, я бы предложил поместить вокзал на колеса и отвезти туда. Такой вокзал из дерева, в два этажа невозможно описать — его нужно видеть. И если присядешь на стоящие у стен скамейки и ощутишь смолистый запах старинных панелей, тебя вновь подхватят волны воспоминаний...

Поскольку уж мы заговорили о курьезах в маленьких городках, то нам, наверное, придется вспомнить и о городском кинотеатре.

Он почти такой же, как в те времена, когда мы мальчишками смотрели немые фильмы: «Римские автогонки» или «Девушка в лесу». Сейчас герой молодежи — Манфред Круг, но и теперь, если случайно будет открыт запасной выход, после заключительных кадров фильма «За мной, канальи!» ты попадешь... на кладбище. Редко смех и слезы, радость и боль, жизнь и смерть стоят вот так рядом. Но если, к сожалению жителей Эльстерверда и вопреки всем планам и дискуссиям, здесь пока еще не построен Дворец культуры, кое в чем другом город перегнал даже Берлин. Вот, пожалуйста, «Ледяной дворец» — милое кафе, место свиданий молодежи. В праздничные дни сюда стекаются жители окрестностей. И действительно, такое мороженое, как здесь, можно получить, лишь пролетев две тысячи километров, в Москве. Кондитер Пауль Строцки довольно улыбается в ответ на похвалы.

Еще в начале века изделия богатых на выдумку жителей Эльстерверда обошли весь мир. Три автомобиля, сконструированные и построенные в этом маленьком городе, стояли в международном салоне 1900 года рядом с автомобилями Даймлер-Бенца. Правда, они не могли стать их серьезными конкурентами.

Их конструкторы Бруно и Камилло Хайнрих пересели на других «коней»: начали строить специальные ткацкие станки для самых тяжелых парусных и асбестовых тканей. Сейчас это предприятие выпускает продукцию на экспорт.

За три дня до прихода Советской Армии пятьсот американских тяжелых бомбардировщиков разбили почти все заводы маленького города. Жители Эльстерверда выкапывали из-под обломков остатки машин. Я был при этом и помню, какой это ужас: потерять навсегда промышленность — большую гордость маленького города. Вернувшиеся из гитлеровских концлагерей и тюрем товарищи, истощенные и больные, возглавили работу.

Это было время, когда в разбитые окна заводских цехов еще со свистом врывался ветер. Но уже в те дни, воодушевленный упорством моих сограждан, я писал оптимистические статьи. Конечно, многое было преувеличением. Но затем время догнало, а вскоре и обогнало все мною написанное.

Бургомистр Феликс Кокш — мой ровесник. Он сидит напротив меня в своем скромно обставленном кабинете, и в нем совсем не чувствуешь солидности «отца города».

«Жители Эльстерверда известны как ворчуны, — прищурясь, говорит он. — Это значит, что они беспокоятся обо всем, волнуются из-за каждой мелочи. Разве это плохо? Главное, что жители готовы трудиться».

Конечно, думаю я, они своего добьются, десять тысяч моих земляков. И я вновь вспоминаю слова Лютера, обращенные к жителям маленьких городков, и переписываю конец фразы старого виттенбергца, которая только в наше время приобрела свой истинный смысл: «...Основой первостепенного процветания, благополучия и силы города является преобладание тонких, грамотных, трезво мыслящих и хорошо воспитанных граждан; только они способны собирать сокровища и богатства, сохранять их и правильно расходовать».