Хэппи-энд - Кэтрин Стоун

Рейвен инстинктивно испугалась молчаливого гнева подошедшего к ней высокого сильного мужчины' водителя злосчастного грузовика, под колеса которого она чуть не попала, опрометчиво выбежав на дорогу. Его тяжелая нижняя челюсть вздрагивала от видимых усилий сдержать бранные слова, которых она вполне заслуживала. В серо-стальных глазах полыхала ярость, смешанная с презрением. У него были такие же черные волосы, как и у самой Рейвен, и когда он молча наклонился над ней, она почувствовала в нем силу и ярость пантеры, готовой к нападению.

Заметив страх в глазах незнакомки, Ник сначала не мог взять в толк, почему она его так испугалась. Неужели она решила, что он сейчас ударит ее? Что и говорить, он хотел как следует наказать легкомысленную красотку, но напрочь забыл о своих первоначальных намерениях, как только увидел ее прелестные печальные глаза.

– Как вы себя чувствуете? – мягко спросил он. – С вами все в порядке?

Его деликатный вопрос стал полной неожиданностью для Рейвен.

– Простите меня, – прошептала она, – я задумалась и...

«Над чем можно так задуматься, чтобы оказаться прямо перед машиной?» – подумал Ник. В его голове тут же появилось много новых вопросов, на которые он бы желал получить ответ. Неужели этой красавице действительно захотелось закончить жизнь под колесами грузовика? А если бы Ник не успел затормозить?'

Мягко, но решительно протянув руку, Ник повернул ладони незнакомки вверх и увидел обширные, алые от крови ссадины, резко контрастировавшие с белоснежной ухоженной кожей. Так вот почему она так долго стояла на коленях, склонив голову! Она разглядывала не асфальтовое покрытие дороги, а собственные израненные ладони, изо всех сил стараясь не закричать.

«Кто же ты такая? – с интересом взглянул на нее Ник. – Одета как богачка, но привычно ждешь от мужчины грубости. Умеешь сдерживать крики боли, но, похоже, сама бросилась под колеса!»

Не зная имени молодой женщины, Ник мысленно окрестил ее Белоснежкой за ее атласную кожу безупречной белизны.

– Давайте я отвезу вас в больницу! – предложил он.

– Ах, нет, спасибо, я...

– Вы хотите сказать, что с вами все в порядке? – понимающе кивнул Ник. – Увы, это не так!

– Нет-нет! Не нужно везти меня в больницу! Я сама справлюсь с этими ссадинами! – торопливо запротестовала Белоснежка.

– Ну хорошо, пусть будет по-вашему, – пожал плечами Ник.

Возможно, ей действительно не требуется профессиональная медицинская помощь. Из-за обильного кровотечения нельзя было сразу оценить серьезность травмы.

– Тогда я отвезу вас домой, – решительно сказал он.

Рейвен ничего не оставалось делать, кроме как принять его предложение. Она чувствовала, что повредила не только ладони, но и голые коленки, ссадины на которых были не менее кровавыми и болезненными. Конечно, раны были не настолько серьезными, чтобы она не могла пешком вернуться домой, но вынужденная прогулка в таком виде вызвала бы ненужное внимание прохожих.

«...Что это течет по твоим кривым ножкам, птица смерти? Неужто кровь?..»

– Спасибо, – тихо сказала она.

Только теперь Ник разглядел огромные ссадины на ее коленях и сочувственно поморщился. Взглянув на незнакомку, он вдруг увидел в ее глазах ожидание оскорбительных насмешек с его стороны и снова удивился этому.

– У вас дома найдутся стерильные бинты? – мягко и одновременно ободряюще улыбнулся он Белоснежке.

В ответ она виновато покачала головой, и блестящие иссиня-черные локоны смешно запрыгали вокруг ее лица.

– Ничего страшного, – заверил ее Ник – тут неподалеку есть аптека. Первым делом мы купим там все, что потребуется для обработки ран.

Ник подвел ее к пассажирской стороне кабины и Рейвен увидела в кузове грузовика роскошное великолепие пышных розовых кустов всех мыслимых цветов и оттенков. От роз шел чудесный пьянящий аромат. Кузов был настолько плотно заставлен цветочными горшками, что при резком торможении ни один из них не упал и не разбился.

– Я очень рада, что ваши цветы не пострадали, – тихо проговорила Рейвен, прежде чем сесть в кабину.

Глава 3

– Вы что же, переехали в этот дом совсем недавно? – поинтересовался Ник, останавливая свой грузовик перед домом Рейвен в Брентвуде.

Его вопрос был вполне логичным, поскольку выдвинутое им предположение многое бы объяснило ее не тронутую загаром кожу, словно она только что приехала оттуда, где очень мало солнца, и ее беспечное поведение на оживленных улицах Лос-Анджелеса, и, конечно, множество картонных коробок на крыльце дома.

Рейвен смотрела на эти коробки с удивлением и печалью. Их привезли во время ее отсутствия, но она сразу поняла, от кого они. Это Майкл сложил в них всю ее одежду и прочие пожитки, оставленные Рейвен в его доме при поспешном бегстве от жестоких слов всего три дня назад, и отослал ей домой...

Конечно же, она и сама собиралась забрать свои вещи, но рана была еще слишком свежа, чтобы бестрепетно заняться этим делом. Совместная жизнь Рейвен с Майклом длилась два с половиной года, и теперь ей было больно осознавать, что терпения Майкла хватило всего на три дня. Впрочем, может быть, ему понадобилось очистить место для новой пассии? Недаром вся пресса твердила в один голос, что во время его поездки в Мадрид между ним и молоденькой испанской актрисой завязался бурный роман. Наверное, она не была с ним такой ледяной, как Рейвен... Наверное, он нашел в ней то, что искал: горячую плоть и кровь...

«Но ведь я тоже сделана не изо льда, а из плоти и крови, Майкл!» – молча взывало сердце Рейвен, с горечью глядевшей на израненные ладони и колени красноречивое доказательство того, что она действительно была из плоти и крови.

...Задавая свой простой и логичный вопрос, Ник ожидал получить на него такой же простой и логичный ответ, вслед за которым могла бы завязаться непринужденная беседа о том, откуда Белоснежка приехала в Лос-Анджелес и нравится ли ей этот город. Но вопреки его ожиданиям вопрос, судя по всему, вызвал у нее болезненные воспоминания.

Ник решил, что Белоснежка чувствовала себя совсем одинокой в новом для нее городе. Одинокая и ужасно печальная...

– Я прожил в Лос-Анджелесе всю свою сознательную жизнь, – сказал Ник. – Если у вас возникли какие-то вопросы, буду рад помочь.

Мягкость его голоса и искренняя готовность помочь удивили Рейвен, и она подняла на него свои большие глаза невероятно яркой голубизны. Удивление тут же сменилось смущением.