Записки офисного планктона (сборник) - Коллектив авторов

– Папаша! – прорычал он. – Проститутку заказывал?

И, обернувшись, крикнул в подъезд:

– Натаха! Заходи!

Александр Паршин

Банкир

Человек с занесенным ножом приближался, изуродованное шрамами лицо выражало ненависть.

«Откуда он взялся и где его друг? – подумал Турка, отступая к каменной тюремной стене, и тут же появился другой человек с ножом. – Но это было четверть века назад. Сейчас я банкир. Откуда они взялись? Я старый, мне не справиться с ними».

Их глаза горели сатанинским огнем, освещая заостренные скулы, обтянутые тонкой кожей, подошли вплотную, обдав тяжелым запахом прошлого, и стали наносить удары ножами в грудь. Сердце застучало тише и, стукнув в последний раз, остановилось.

«Мерседес» остановился в тени каштанов, водитель, выскочив из него, открыл заднюю дверцу. Из машины вышел грузный пятидесятилетний мужчина. На нем был дорогой, идеально подогнанный по фигуре костюм, и лишь отсутствие галстука наводило на мысль, что в прежние годы одежда его не была столь изысканной. Шрам на короткой толстой шее и вмятина на лбу не оставляли сомнения, что та одежда была казенного образца.

– Валера, у тебя такой неприятный освежитель воздуха в салоне, – проворчал он.

– Сергей Иванович, сейчас проветрю и заменю на другой, – словно отрапортовал шофер.

«Какой дурацкий сон, – подумал хозяин, не обращая внимания на слова своего водителя, – а на пятницу они сбываются. Получу сегодня пулю от наемного убийцы. Глупость все эти сны, а реальность – вот она, передо мной».

Господин Бархударов каждое утро наслаждался этим моментом. Он, бывший уголовник по кличке Турка, выходит из шикарной машины и поднимается по гранитным ступенькам самого большого банка в городе, своего банка.

Прошло семь лет, как владелец банка вышел на свободу и построил это огромное современное здание. Предыдущее десятилетие он провел в колонии строгого режима за ограбление областного валютного магазина. Это была третья судимость. Перед тем как его отправили по этапу, Турка смог передать все деньги двум молодым талантливым экономистам на развитие своего бизнеса и поставил надежного парня по кличке Костолом охранять их. Турка не ошибся в выборе – за десять лет молодые бизнесмены увеличили его капитал в десять раз, а за последние семь – еще в десять. Теперь в городе практически все решает господин Бархударов. Экономисты и верный телохранитель имеют по десять процентов от всего созданного и продолжают увеличивать свои богатства, а он имеет семьдесят и не мешает им.

Выбежал его личный секретарь Геннадий Витальевич Арбузов.

«Одет не хуже графа, – покачал головой Бархударов, – а шестерит, как последняя шестерка на зоне, но свои десять штук баксов в месяц плюс премиальные отрабатывает сполна».

– Сергей Иванович, вам звонила жена, просила передать, чтобы вы не волновались, – начал он хорошо поставленным голосом. – Дочка ваша вернулась, с ней все в порядке. Артем Владимирович держит ситуацию под контролем.

«Боже мой! – усмехнулся про себя банкир. – Семь лет прошло, а все не могу привыкнуть к своему положению. Как может Костолом со своей исполосованной ножами рожей быть Артемом Владимировичем, и представляю, как он держит ситуацию под контролем, но в обиду мою семью не даст».

Сергей безумно любил свою жену, ждавшую его десять лет из тюрьмы. После возвращения он взял ее фамилию, чтобы люди навсегда забыли Турку. Сергей Иванович души не чаял в своей дочери, гордился своим сыном, помогающим вести семейный бизнес.

– Какие дела на сегодня? – спросил он властным голосом.

– Сегодня пятница, – голосом диктора на телевидении секретарь стал перечислять намеченное на день. – Сначала прием просителей, ждущих от вас спонсорской помощи. Далее – открытие детского садика – вы обещали им ленточку разрезать, и у меня есть сюрприз.

– Просителей много?

– Человек двадцать.

– Так, сегодня примем трех-четырех, остальные свободны, – на лице Сергея Ивановича появилась улыбка. – Затем разопьем твой сюрприз и поедем на открытие детского садика, дальше – по обстоятельствам.

– Если не возражаете, принимать будем здесь! Новый кабинет слишком роскошен, а в этом больше чувствуется близость к простому народу.

– Мне больше всего в тебе знаешь что нравится? – засмеялся хозяин.

– Знаю, мое умение отгадывать ваши мысли.

– Ладно, зови попрошаек, троих, в порядке живой очереди.

– Здравствуйте, Сергей Иванович! – слегка поклонилась зашедшая пожилая женщина. – Я директор дома престарелых номер один, Анна Борисовна Вдовина. У нас водопровод в полную негодность пришел, на каждой трубе по десятку хомутиков…

– Геннадий Витальевич, – обращаясь к секретарю, прервал ее мольбу всемогущий спонсор, – замени водопровод полностью и давай следующего!

– Спасибо, Сергей Иванович! – радостно поклонилась женщина и спиной вышла за дверь.

Следующим зашел парень, совсем мальчишка – одет вопиюще безвкусно, с замысловатой прической.

– Господин Бархударов, проблема у нас, – начал он довольно независимым голосом. – Я, Павел Клепин, со своими корешами шансон пою. В городе мы лучшие. Нам на конкурс «Песня Урала» попасть надо, но у них взнос – штука баксов с каждого, а в администрации сказали – облом.

– Стоять! – рассмеялся хозяин банка. – Давай по порядку! Шансон, как я понимаю, это блатняк по-современному.

– Не совсем, – улыбнулся парень. – Можно я вам диск поставлю? Сами послушаете.

Секретарь взял из рук парня диск и вставил в компьютер. На мониторе показались трое ребят, и Павел запел песню.

«Все же блатняк, – про себя улыбнулся Сергей Иванович, вспоминая свою нелегкую юность, – но как красиво поет, фраер».

Он дослушал песню до конца и жестом приказал выключить, парень весь напрягся, ожидая важного для себя решения.

– Геннадий Витальевич, – задумчиво начал банкир, – организуешь им поездку по полной программе. Это во-первых. Во-вторых, у меня в ресторане поют какие-то ненормальные, и ты платишь им по штуке баксов за вечер, а почему бы не платить эти деньги ему. Я думаю, он не откажется.

– Я… да вы что… да мы… – залепетал ошарашенный парень. Следующим был тренер юношеской команды города по футболу.

– Иваныч, привет! – с протянутой для рукопожатия рукой бросился к нему стройный мужчина лет сорока.

Хозяин кабинета слегка кивнул и, не подав руки, строгим голосом спросил:

– Тебе что?

– Сергей Иванович, – голос просителя стал не таким уверенным, – нам деньги на строительство стадиона перестали перечислять.

– Правильно делают. Вы последние две игры продули? Продули. Тебе, по моим подсчетам, еще миллионов пять надо?

– Так ведь «деревянных», Сергей Иванович.

– Так вот, Толик, теперь вам после победы будет поступать по триста тысяч, после ничьей – сто тысяч рублей. До конца следующего года стадион не построишь – найду нового тренера. Свободен! – он подождал, когда посетитель закроет за собой дверь, и с улыбкой обратился к секретарю. – Прием закончен. Делать хорошие дела приятно, но на всех не напасешься. Доставай свой сюрприз!

Арбузов, не торопясь, продлевая удовольствие, подошел к серванту, но тут дверь открылась, и в кабинет влетела женщина лет тридцати пяти и, подойдя вплотную к столу, заговорила громким голосом:

– Я директор дома престарелых номер два, у меня совершенно нет лекарств, не говоря обо всем другом.

– Геннадий Витальевич, это кто? – злым голосом перебил ее Бархударов.

– Директор дома престарелых номер два, Ирина Константиновна Ласточкина.

– Что ей здесь надо? – он не любил, когда с ним разговаривали на повышенных тонах, и полностью игнорировал присутствие женщины. – Мы сегодня каким-то престарелым подали.

– Месяц назад этот дом отошел к нашему городу от поселка Петровка, – стал докладывать секретарь. – Они там в каком-то бараке живут.

– И что, я теперь должен кормить и этих, других инстанций нет?

– Да идите вы со своими деньгами знаете куда! – зло прошептала женщина, направляясь к выходу, у двери повернулась: – Ваши бы родители так пожили, как они живут.

– Психопатка, – проворчал банкир.

«Съездить что ли, к своим, узнать, живы ли?» – на мгновение мелькнула мысль.

Такая мысль иногда посещала господина Бархударова, но всегда лишь на мгновение. Двадцать пять лет назад, на суде перед вторым сроком, отец, ярый коммунист, во всеуслышание объявил, что отрекается от сына и ноги того более не будет в его доме. Четверть века он не знает об их судьбе, они – о его, а до родного поселка менее ста километров.

– Сергей Иваныч, оцените качество моего сюрприза! – прервал его раздумья голос секретаря.