Два шага назад и в никуда - Максим Андреевич Шмуль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Картер вылез из вмонтированного в стену шкафа и отряхнулся. Из глубин дыры слабо пробивался уже зеленый свет, а где-то внизу отвратительно хрустело.
– Ты же не думаешь, что я не знаю о тебе? – пророкотало нечто снизу. – Я бы не хотел допустить твоего непонимания ситуации. Сейчас. – несмотря на то, что голос шел снизу, он раздавался одновременно будто и отовсюду. – Ты можешь попробовать убежать, мое задание, до тех пор, покуда я не успел тебя увидеть. – голос с рычащего обратился в тон светского джентльмена.
– Почему не прикончишь? – вместе с паром выдавил из себя Картер.
– Ты напомнил мне, кем я был… Но ты ведь не помнишь, кем был я? Войди в лабиринт. Убей минотавра… Не позволь нам забрать тебя… – последние слова оно прорычало, теряя маску разумности. – Беги… И ни за что не оборачивайся…
События быстро понеслись. Кадр. Выскальзывание из квартиры. Кадр. Огромная мертвая туша, смотрящая прямо на тебя за дверьми внизу. И бег.
Страх повелевал им, заставив оставить все собранные вещи там и бежать в уже предстарческие годы так быстро, как только можно. Быть может, это был тот самый Сборщик. Исполнил ровно то, что пообещал, и нашел. И уже не отпустит. Всего лишь играется как с какой-то полузадушенной мышью, которая все пытается спастись стоит коту лживо отвести свое внимание от нее. На этот раз всё уже предрешено.
Картеру виделось будто в темноте дрожали дома, покрытые сплошь и рядом этой черной дрянью, стекающей в лозы прямо на улицы, распространяясь и сплетаясь между собой. Машины, мимо которых он бежал, тоже были в этом представителе местной флоры. Вся обивка, вся конструкция была в похожа на один черный силуэт.
“Черное. Черное. Черное. Как же достал этот цвет…”
Пускай Картер не поворачивался, но он чувствовал на своей шкуре чужое пристальное внимание. Где-то неподалеку эти зеленые жадные глаза сверлили его и чего-то жаждали. Не крови и не плоти. Им требовалось что-то другое.
В беге, несмотря на невыносимо холодный воздух, ударявший прямо в лицо, он думал и вспоминал те кошмары, что предпочел забыть и оставить место для новых…
Оставалось всего метров пятьсот, и он вне черты это жуткого места. Вон уже вдали под густотой слез, выбитых холодом, виднеется въезд, умащенный разношерстными машинами. Ещё дальше – собор.
Без оглядки, без шанса на отдых он мчался, жмясь к зданиям. Любой случайной кармашек в здании сейчас будет кстати. Но он споткнулся и завалился за одну из машин. Зажав рот рукой, он сопел, и рефлекторно его грудь вздымалась ради глотка воздуха.
Он лежал и внимательно слушал. Если повезло, то ничего не подаст голоса кроме ветра. За обнажившимся шумом, прочих звуков не было. Тишина звенела как роса на паутине.
Полминуты миновало. Минута. Он не шевелился. Еле-еле дышал, чувствуя, как подпирает в горле и на языке железом. Хотелось раскашляться.
Сзади, где-то вдалеке от него пошатнулась машина. Снова ничего. От нехватки воздуха сердце сильно трепалось в груди и билось, оглушая и принуждая дышать хоть немного чаще. Он сглотнул. Боязно было двигаться или пытаться осмотреться. Неприятное ощущение чужого взгляда не покидало.
Так прошло ещё полчаса. Снег под Картером таял, одежда промокала. Он время от времени закрывал глаза, но тут же видел рой других. Светящиеся зеленые по краям с белесыми как перегретый металл кляксы на месте зрачков. Сомнений почти не было: оно ждёт, пока ещё помнит о нём.
Вдруг он понял: это было другое чудище. Ноны едва ли способны настолько долго сохранять свою память. Не посчастливилось встретить ещё одного Сборщика в доме. Но о чём он говорил? Неужели они когда-то были знакомы? И что за минотавр? Какая-то тарабарщина. Странно было и то, что он предупредил его.
Ответы бы не появились сами собой, потому он закончил думать об этом до другого удобного случая.
Вдруг грохочущий, полный боли и ненависти рык пронёсся над улицей. Видения скоро прекратились.
Обождав ещё пару минут, он встал и, не оборачиваясь, ушёл в ночь искать другой ночлег.
Глава 6, …среди обломков истории…
Тяжело выдохнув, он всё же отвалил от себя серый давно истлевший за годы под солнцем и дождями поддон. Ночь миновала, идти было безопаснее, а вчерашняя стычка у Форта более может не занимать внимание. Конечно, были мысли и догадки были, почему именно в тот день и час ноны организовано не обошли стороной его, но домыслы и паранойя по-прежнему оставались недостижимой роскошью полной безопасности. Маршрут требовалось перестроить: движение под землёй больше не представлялось возможным из-за засевшего в канализации Сборщика, а в окрестностях может сидеть в засаде встреченный в доме.
Сборщики были преимущественно территориальным созданиями и не заходили на границы прочих Сборщиков, однако могли мигрировать на свободные пространства. Возможно, вчерашняя встреча случилась с постояльцем дома, которого потревожили, разрушив потолок прямо над его логовом и приведя туда чужака. Что достоверно заставило его не атаковать Картера – всё такая же бредовая загадка, как и речь монстра.
Картер размялся, похрустывая суставами рук и ног. Они замерзли за часы, проведенные в одном положении во время сухой вьюги. Правда, позволить себе бежать дальше любого скудного укрытия ночью подобно непреднамеренному самоубийству. Пальцы нехотя двигались, мышцы терпимо болели. Можно было попытаться осмотреться через щели поддона.
Снаружи всё ещё мело. Снег летел, и за ним близстоящие здания казались серыми миражами. В такую погоду идти тяжело. Кусок галеты продолжал давать силы, но бестолковый тревожный сон отдыха не принёс, поэтому представить себе вылазку во время такого снегопада было затруднительно.
Он снял со спины рюкзак, неловко достал оттуда ещё одну часть разбитой галеты и принялся жевать безвкусный кусок собственноручно спеченных вместе муки и воды. Хранились они чрезвычайно долго и, в общем-то, только за это и ценились стариком.
Хотя здесь и удалось переждать ночь, оставаться долго на этом месте не давала погода, ещё не так давно не свойственная для этих мест. Температура время от времени падала ниже минус двадцати, однако, к счастью, нормальная установилась немного выше минус десяти. Но со вчерашнего дня всё сильно испортилось вопреки установленному прогнозу на три дня. Создавалось впечатление, что именно в эти дни вся математика, статистика и физика решили подвести своего адепта, поставив в совершенно глупое положение. Ко всему прочему дела ухудшались состоянием самого Картера. Длительная
