Кашемировая шаль - Роузи Томас

Автобус преодолел еще один высокий перевал, и перед пассажирами открылся вид на широкую долину. Целью путешествия было большое плато, расположенное к северу от горных хребтов. Географически это была часть Тибетского нагорья, но административно территория принадлежала Индии. Чангтанг населяли кочевники, пришедшие сюда с востока Ладакха. Они занимались выпасом коз и изготовлением изделий из шерсти. Сражаясь с холодом высокогорья, животные оделись в «броню» самого теплого и легкого меха. В поисках скудного корма кочевники весь год двигаются за своими стадами. Козы едят чистую пищу, пьют незагрязненную отходами жизнедеятельности человека воду, поэтому их шерсть тоже очень чистая. Меир читала, что здесь получают лучший в мире пашм — подшерсток горных коз, из которого делают кашемир. Она была уверена в том, что ее драгоценная и загадочная шаль появилась на свет именно на этом плато.

Когда она наконец добралась до своей палатки в туристическом лагере, то первым делом открыла рюкзак и еще раз осмотрела шаль в свете небольшой лампы. Мягкие волны ткани все еще распространяли слабый аромат специй. Теперь Меир знала, что это аромат самой Индии. Главным элементом узора был веер из павлиньих перьев, его окружала узорчатая рамка, пространство между нею и веером было заполнено прекрасным мотивом из турецких «огурцов», а снаружи рамки и до самых краев шаль была вышита великолепным цветочным узором. Некоторые элементы — крохотные цветы — были вышиты так, что это создавало эффект парчовой ткани. Шаль действительно была прекрасна, но время оставило на ней свой след: местами нити тканного узора были выдернуты, виднелись некрасивые зацепки и заломы. Шаль десять лет пролежала в сложенном виде, и вышивка на местах сгибов очень пострадала. К тому же один угол шали был испачкан чернилами, другой — чем-то желтым. Меир разложила шаль на коленях, кончики пальцев блуждали по замысловатым линиям узора. В этот момент ей казалось, что перед ней развернута карта с загадочными письменами.

Рано утром, едва рассвело, местный гид поднял всю компанию из постелей и повел вверх по горной тропе, едва различимой, поскольку она петляла между огромными серыми валунами. Вскоре дошли до берега озера. Водная гладь была покрыта коркой льда, земля — припорошена снегом. На краю озера стояло несколько одноэтажных домов, даже не домов — хижин, приютившихся под высокими тополями. Длинношерстные яки неторопливо шагали между скалами. Приближалась зима, и кочевники чангпа спешили увести свои стада с отдаленных пастбищ высоко в горах. Внизу, возле озера, уже были готовы низкие каменные заборчики и навесы из войлока. Зимой они будут защищать погонщиков и скот от лютых морозов и ветров. Из вентиляционных отверстий в крышах хижин валил густой дым. Женщина несла полные ведра воды из ручья.

Козы воняли. Другого слова и не подберешь. Стойбище кочевников «благоухало» керосином, навозом и дымом, но все эти запахи перебивала жуткая вонь коз.

Для туристов приготовили шоу. Трое погонщиков в грубых войлочных одеяниях и сапогах из кожи яка вывели несколько коз на огороженную каменной стенкой площадку. Меир натянула шапку на уши — ветер стал холоднее. Ей казалось, что она слышит, как, разрастаясь, трещит лед на озере. Знаменитые кашмирские козы оказались лохматыми существами с длинной бело-коричневой шерстью и изогнутыми рогами. Они с тревогой смотрели на людей своими черными миндалевидными глазами. Коз стреножили и уложили на бок. Мужчины достали деревянные приспособления, напоминающие щетки для волос — небольшие дощечки с рядами металлических крючков, — и приступили к работе. Они синхронными и сильными движениями вычесывали пух с горла и груди коз. Пуха удавалось добыть совсем немного, к клочкам липла грязь, навоз и трава. Козы начали вырываться, мужчины запели низкими гортанными голосами.

— Эта песня обращена к козам. Они уговаривают их отдать немного пашма в обмен на сладкую траву, которую они съели, и чистую воду, которую они выпили, — объяснил гид.

Женщины собирали пух в большие полиэтиленовые пакеты. Они внимательно следили за тем, чтобы ни одна ворсинка не пропала даром.

— У каждой семьи есть от восьмидесяти до двухсот коз. Коз вычесывают в мае и сентябре. За один вычес с каждого животного можно получить от двухсот граммов сырья, — пояснил гид на ломаном английском.

Хорошо, что можно было обойтись без переводчика. Меир призадумалась.

— А сколько они получают? — спросил датчанин, которого тошнило в автобусе.

— Шестнадцать сотен рупий за килограмм, — ответил гид. — Иногда меньше, иногда больше — зависит от качества. После очистки из килограмма получается всего триста граммов волокна, пригодного для прядения.

Меир посмотрела на мешок. Наверное, нужно вычесать целое стадо коз, чтобы получить килограмм шерсти. И очень сложно представить себе, как из этих грязных, покрытых жиром комков получаются такие прекрасные вещи, как ее шаль.

— И что дальше? — без малейшего интереса спросил один из израильских мальчиков.

— Торговцы объезжают окрестности Леха на грузовиках и скупают пашм, потом везут его в город для дальнейшей обработки.

Второй мальчишка извлек из расселины ржавую банку, установил ее на камне и начал швырять в нее галькой.

— И это все? — не унимался первый.

Камешки звонко щелкали по жести, пока банка с грохотом не свалилась с камня.

Гид начал потихоньку закипать.

— Это традиционное ремесло. Народ Индии сохранил вековые обычаи.

— Но это все, на что тут можно посмотреть?

— Днем мы отправимся в монастырь. Там есть прекрасные фрески.

— Ну да.

Демонстрация закончилась. Мужчина развязал коз и вывел их из загона. Старший группы остался возле загона, чтобы расплатиться, остальные потянулись к ближайшей палатке. Меир надеялась, что остаток ночи они проведут у большого костра, потягивая чанг[6] и слушая блеяние коз. Она расстегнула рюкзак и, удостоверившись в том, что шаль на месте, достала из кошелька пятьсот рупий. Деньги быстро исчезли в смуглой руке погонщика, но не настолько быстро, чтобы гид не успел их заметить. Теперь он будет считать ее типичной безмозглой туристкой, которая сорит деньгами, но ей было все равно.

— Джуллей, джуллей, — пробормотала она. Это было универсальное слово, на ладакхском языке оно означало и «привет», и «до свидания», и «спасибо».

— Джуллей, — ответил мужчина и заторопился к датчанам.

Меир хотела разложить шаль на камнях и сделать красивую фотографию на фоне горного пейзажа и знаменитых кашмирских коз. Таким образом она запечатлела бы начало своего путешествия и отправила бы фотографию Эйрлис и Дилану, но передумала, поскольку не хотела испортить ткань. Дул сильный ветер, то и дело мелкий песок и ледяная крошка секли щеки. В целом картина была весьма мрачной и ничем не примечательной. Особенным это место делало только осознание того, что семьдесят лет назад где-то здесь была создана ее прекрасная шаль. И с тех пор ничего не изменилось.