Трамвай - Михаил Викторович Позняк

что тот сходу заинтересуется, и готовился к долгой неспешной беседе с обсуждением, что да как, – Мне это надо с компаньоном обсудить. Я еще с ним не говорил, тебя первым встретил.

– А, ну поговорите, что ж. У меня все равно еще по мороженому договоренности есть. Как надумаете – свистните.

Они уже собирались попрощаться и разойтись каждый по своим делам, когда их окликнули. Обернувшись, друзья обнаружили подходившего к ним невысокого светловолосого паренька по имени Шурик.

– Здорово, злодеи! Что замышляете? К братанам на день рождения идете?

Паша кивнул. Фил мельком глянул на него и призадумался, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– Чё за братаны? – спросил он, наконец.

– Ну, Мишка и Гришка же! Ты ведь в школе с ними дружил, я не путаю? Вот у них сегодня – день рождения. В смысле, у старшего.

Фил кивнул. Мишка и Гришка были сыновьями известного художника, но богемной пафосностью не страдали, оставаясь нормальными веселыми раздолбаями. Он и впрямь дружил с обоими, но это было давно, еще до армии. А позже они как-то толком и не пересекались.

– Да меня никто туда не приглашал, вроде как…

– Да брось ты, Филя. Можно подумать, они тебе не рады будут. Просто забыли, наверное. Приходи вместе с нами. И гитару свою возьми, наверняка ведь что-то новое сочинил? А то вот так вроде рядом живем, а друг друга не видим. Sic vives.

Шурик учился на врача, поэтому любил вставлять в свою речь латинские выражения. А знал он их много, на все случаи жизни: «Qua aut es ex dioecese?» (Ты с какого района?) или «Auscultare tu, ipse mentis quod?» (Слышь, самый умный, что ли?). В общем, Lingua latina est non penis canina.

– Ну, пусть так. – Фил почесал затылок, – А что им в подарок нести?

– Пузырь какой-нибудь купишь. Это же братаны, а не встреча на высшем уровне в Георгиевском зале Кремля. Подгребай к семи к их подъезду, все вместе и пойдем.

– Пожалуй, да. Приду.

Никаких особых дел на вечер у него не было, так почему бы не повидать старых друзей? Все давно не школьники, живут какой-то своей жизнью, интересно – какой?

Попрощавшись с Пашей и Шуриком, Фил забежал в магазин, где и купил большую бутыль водки «Абсолют», кажется даже не палёной. Во всяком случае, название было написано без ошибок.

До вечера оставалось еще время, так что он не спеша выбрал наименее грязные из двух пар джинсов, погладил самую приличную рубашку и призадумался. Про обед в суматохе дня он как-то забыл, а в холодильнике ничего особенного для перекуса не наблюдалось. А, ладно, что-нибудь в гостях перехватит. Взяв в руки свою видавшую виды гитару, он начал настраивать её, что было не так-то просто ввиду одного сломанного колка, который приходилось крутить пассатижами. Но, рано или поздно, получилось и это. Отложив в сторону камертон, он надел приготовленные рубашку и джинсы, взял пакет с подарочной водкой, закинул гитару за спину и отправился к дому братанов.

Там уже бродил туда-сюда Паша, тоже с каким-то пакетом в руках. Чуть позже появился Шурик, за ним еще несколько знакомых и полузнакомых лиц, и вскоре всей толпой они ввалились в квартиру к братьям Мишке и Гришке.

– Поздравляю, дружище! – произнес Фил, вручая открывшему им Мишке пакет с подарком.

– Спасибо… – Мишка выглядел немного озадаченным, но, тем не менее, обнял его и пригласил к столу.

Там вовсю распоряжался его младший брат, который уже без всяких вопросов определил Филу место и переключился на других гостей, коих прибыло очень много. Кого-то Фил знал, здоровался, обменивался какими-то незначащими словами, других он видел впервые, по-видимому, это были однокурсники кого-то из братьев.

Гомон понемногу стих, к столу проводили последнего запоздавшего гостя, и застолье началось. Кто-то из незнакомцев принялся произносить длинный велеречивый тост, и Фил до того трепавшийся с Мишкиным одноклассником Андреем наконец-то обратил внимание на сервировку стола. Гм… Бутылок было немало, можно сказать, что стол был ими уставлен. Судя по всему, фантазия большинства гостей в области выбора подарков оказалась ничуть не лучше, чем у Фила. Вон, его «Абсолют» в другом конце стола стоит. А перед ним – купленный кем-то виски. Если верить этикетке, конечно. Но проблема была совсем в другом – со жратвой братья явно решили не заморачиваться, выставив одну лишь легкую закуску, так что планы Фила рухнули в один момент.

«Ладно, буду осторожнее с выпивкой, – подумал Фил, – Посижу немного, а потом по дороге домой что-нибудь съедобное в ларьке куплю».

Но тот, кто распоряжался его судьбой, имел на этот вечер совсем другие планы.

Тосты переходили по очереди от одного гостя к другому, все это запивалось виски из пресловутой бутылки, и Фил понял, что он начинает понемногу косеть. Оставалось дождаться перекура и пойти подышать свежим воздухом из окна, а лучше даже на балкон. Поднявшись в свой черед, он произнес короткую речь о дружбе, не проходящей с годами, все снова выпили, и тут вдруг раскрасневшийся Мишка объявил перекур.

Облегченно выдохнув, Фил подошел к окну, в которое вливался теплый воздух летнего вечера. На улице было необычно тихо, лишь откуда-то от киосков у метро доносилась музыка. Небо понемногу начинало переливаться оранжево-зелено-синими красками заката, на которых острой черточкой выделялась на горизонте Останкинская телебашня.

Рядом в комнате разбившиеся на группки гости обсуждали какие-то интересные им темы, к которым Фил не очень-то хотел прислушиваться. Но что-то долетало все равно.

– Пашка, привет! Я слышала, вы в Германию эмигрируете? По еврейской линии, да?

Фил мельком посмотрел на худенькую черноглазую девушку, подошедшую к его другу. Как её, Алла, что ли?

– Ну, не то, чтобы… – Паша попытался сформулировать мысль, что как раз он-то ко всему этому никакого отношения не имеет, но девушка его особо и не слушала:

– И правильно! Я тоже так говорю, нечего в этой рашке делать, уезжать надо! Скоро погромы начнутся, мне одни умные люди сказали! Мы ведь тоже уезжаем, ты в курсе?

– Нет… – замотал головой ошарашенный ее напором Паша.

– Это было так трудно, так трудно, но мы справились! Особенно к бабушке на интервью пристали, ты представляешь? Отчего такая пожилая женщина захотела вдруг уехать, спрашивают. Ну, она как заладила: «Звонят, грозят, убить обещают, звонят, грозят, убить обещают…»

– Вам кто-то угрожал? – отлепился от окна Фил, – А что же милиция, прокуратура?

Алла взглянула на него с непередаваемым изумлением, затем сочувственно кивнула Паше: «Ну что тут поделаешь, если твой друг – идиот» и вышла из комнаты.

– О ком это она говорила? – снова спросил Фил, – Может, ей помочь нужно?

Паша неопределенно пожал плечами.

– Филя, ты тут? – среди гостей протиснулся Гришка, – Кажется, твою гитару сломали, с колком фигня какая-то.

– Так и было! – успокоил его Фил.

– А,