Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут

Бун, мисс Нине Бун, мистеру Роде. Возможно, и еще кому-нибудь. Позже решим… Готовы ли вы присутствовать, джентльмены?

– Боже мой! – проворчал Эд. – Почему бы вам не собрать эту толпу в Большом бальном зале «Уолдорфа»?

– Мне кажется, – горестно произнес Эрскин-старший, – вы совершаете ошибку. Основной принцип…

– Расследование веду я! – оборвал его Вулф тем тоном, какой члены НАП позволяют себе лишь по отношению к людям, чьи размашистые подписи никогда не встречаются на бланках фирм против фамилий владельцев и директоров.

Телеграммы были срочные, и я сел за машинку. А Вулф, который не любит лишний раз подниматься со своего кресла, вызвал Фрица, чтобы тот проводил гостей. Пока я печатал текст телеграммы и список имен и адресов, хотя куда проще и быстрее было бы связаться со всеми этими людьми по телефону, так как с некоторыми адресами возникли проблемы, Вулф сидел, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Его абсолютно не беспокоили подобные мелочи, поэтому я позвонил Лону Коэну в редакцию «Газетт» и узнал у него нужные мне адреса. Лону было известно все. Они приехали из Вашингтона ради речи, которая так и не была произнесена, и еще не успели покинуть город. Миссис Бун и ее племянница остановились в «Уолдорфе», Элджер Кейтс – у приятеля на Одиннадцатой улице, а Фиби Гантер, личный секретарь Буна, поселилась на Восточной Пятьдесят пятой.

Закончив работу, я спросил у Вулфа, кого еще он хочет видеть, и Вулф ответил, что никого. Я встал, потянулся и посмотрел на Вулфа.

– Осмеливаюсь предположить, – заметил я, – что нам остается всего-навсего собрать улики. У Эда Эрскина на руках мозоли. Может ли это вам пригодиться?

– Убирайся к черту! – Вулф вздохнул. – А я-то хотел сегодня дочитать книгу… А теперь эта адская кутерьма.

Наклонившись вперед всей своей тушей, Вулф позвонил Фрицу, чтобы тот принес пива.

Я стоял возле шкафа и раскладывал по папкам записи об этапах созревания, которые Теодор принес из оранжереи. Должен признать, Вулф действительно заслужил мое восхищение. Не своей идеей найти богатых клиентов – это обычное дело, особенно во время безденежья. Не тем способом, каким он заполучил платежеспособных клиентов, – до такого я и сам мог додуматься. И не тем, как вынудил промышленников умолять его взяться за ведение дела, – это избитый прием. Даже не дерзким ходом с телеграммами. Приходить в восторг от дерзости Вулфа – все равно что умиляться снегу на Северном полюсе или зеленой листве в тропических лесах. Нет. Я восхищался рациональностью его мышления. Итак, он захотел познакомиться со всеми этими людьми. Что бы вы сделали в подобном случае? Надели бы шляпу и отправились туда, где находится интересующий вас человек. Но что, если вам претит сама идея надеть шляпу и выйти на улицу? Вы бы пригласили этого человека к себе. Но были бы вы уверены, что он придет? Вот тут и проявилась рациональность мышления Вулфа. Возьмите, к примеру, инспектора Кремера. Почему он, глава убойного отдела, обязательно должен прийти? Да потому, что не знает, чего ради Вулф занялся этим делом и насколько глубоко зарылся в него! Именно поэтому Кремер не мог позволить себе остаться в стороне. Так же, как и все остальные.

Ровно в четыре Вулф сделал последний глоток пива и на лифте поднялся в оранжерею. Я принялся наводить порядок в кабинете, а потом уселся за свой рабочий стол с пачкой газетных вырезок – проверить, не упустил ли чего-нибудь существенного в своем отчете по делу Буна. Я был углублен в работу, когда раздался звонок. Открыв дверь, я увидел перед собой агента по продаже пылесосов. Во всяком случае, судя по внешнему виду, передо мной был типичный агент. У него был незамутненный, дружелюбный взгляд и улыбка. Правда, такой костюм, как у него, я мог купить только после смерти богатого дядюшки.

– Привет! – радостно воскликнул он. – Бьюсь об заклад, что вы Арчи Гудвин. Это вы приходили вчера к мисс Хардинг? Она рассказала мне о вас. Или вы не Арчи Гудвин?

– Арчи Гудвин, – подтвердил я, поскольку это был, пожалуй, самый простой способ заставить его умолкнуть.

– Так я и думал. – Он казался вполне удовлетворенным. – Позвольте войти? Я хотел повидать мистера Вулфа. Я Дон О’Нил, но, конечно, для вас это пустой звук. Я президент корпорации «О’Нил и Уордер» и член этого забытого богом собрания древностей под названием Национальная ассоциация промышленников. Я был председателем банкетной комиссии в «Уолдорфе». Поверьте, никогда не забуду того вечера! Председатель комиссии допустил, чтобы на его банкете убили главного оратора!

Первой моей мыслью было то, что я довольно сносно прожил больше тридцати лет и не будучи знакомым с Доном О’Нилом, а потому не видел причин, почему бы мне не продолжать жить по-прежнему. Но в то же время я не мог допустить, чтобы мои личные симпатии и антипатии влияли на выполнение служебных обязанностей. Поэтому я провел его в кабинет и усадил в кресло, после чего сказал, что ему придется обождать полчаса, пока не освободится Вулф. На его лице мелькнуло раздражение, но, тотчас же сообразив, что так не продашь ни одного пылесоса, он сказал, что с удовольствием подождет.

Он был в восторге от нашей обстановки и принялся бродить по кабинету, разглядывая все вокруг. Книги – что за библиотека! Большой глобус – чудо! Он всегда мечтал о таком, но никак не собрался приобрести, а теперь обязательно…

Вошел Вулф, увидел его и бросил на меня недовольный взгляд. Действительно, я должен предупреждать его о посетителях, чтобы он не появлялся в кабинете не подготовленным к встрече. Однако ставлю десять против одного, что, если бы я доложил ему о приходе О’Нила, он отказался бы принять его и велел пригласить на вечер вместе со всей компанией. Между тем я вовсе не видел необходимости еще в одной трехчасовой передышке для мозгов Вулфа. Он так надулся на меня, что сделал вид, будто не признает рукопожатий, и лишь наклонил голову, самую малость, так что, будь на ней кувшин с водой, не пролилось бы ни капли, потом сел, хмуро поглядев на посетителя, и отрывисто спросил:

– Итак, сэр?

О’Нила это не встревожило.

– Я восторгаюсь вашим кабинетом, – сказал он.

– Благодарю вас. Но, смею думать, вы явились сюда не ради этого.

– О нет, конечно нет. Будучи председателем банкетной комиссии, я помимо своей воли оказался в гуще событий – я имею в виду убийство этого Буна… Не скажу, что я замешан в нем, это слишком сильное слово, лучше сказать – меня это касается. Действительно,