Месть Нофрет. Смерть приходит в конце - Агата Кристи

- В этом ты можешь положиться на меня, - великодушно пообещал Имхотеп. - И твой дом здесь, запомни.

- Ты слишком добр, господин. - Помолчав, она добавила: - Рабы ждут тебя, вода уже согрета. А потом, когда они тебя омоют и оденут, тебе предстоит пойти к своей матери, она зовет тебя.

- Кто? Моя мать? Да, да, конечно…

Имхотеп чуть заметно смутился, но тут же поспешил скрыть смущение, воскликнув:

- Конечно, конечно. Я и сам собирался навестить ее. Скажи Изе, что я тотчас приду.

II

Иза, в праздничном одеянии из полотна, заложенного в мелкую складку, встретила сына язвительной усмешкой:

- Добро пожаловать, Имхотеп! Итак, ты вернулся домой - и не один, как мне донесли.

Собравшись с духом, Имхотеп спросил:

- Ты уже знаешь?

- Разумеется. Все только об этом и говорят. Я слышала, девушка очень красивая и совсем юная…

- Ей девятнадцать… И она недурна собой.

Иза рассмеялась - злым коротким смешком.

- Что ж, седина в бороду, а бес в ребро.

- Дорогая Иза, я решительно не понимаю, о чем ты.

- Ты всегда был глуп, Имхотеп, - невозмутимо проговорила Иза.

Имхотеп вновь собрался с духом и рассердился. При том что он обычно был преисполнен самомнения, матери всякий раз ничего не стоило сбить с него спесь. В ее присутствии ему всегда было не по себе. Ехидная насмешка в ее подслеповатых глазах приводила его в замешательство. Мать, отрицать не приходилось, никогда не была большого мнения о его умственных способностях. И хотя сам он не сомневался в собственной значительности, отношение матери к нему тем не менее каждый раз выводило его из равновесия.

- Разве мужчина не может привести в дом наложницу?

- Почему же? Может. Мужчины вообще в большинстве своем дураки.

- Тогда в чем же дело?

- Ты что, не понимаешь, что появление этой девушки нарушит покой в доме? Сатипи и Кайт будут вне себя и распалят своих мужей.

- А какое им до этого дело? Какое у них право быть недовольными?

- Никакого.

Имхотеп разгневанно зашагал вдоль покоев.

- Почему я не могу делать, что хочу, в собственном доме? Разве я не содержу своих сыновей и их жен? Разве не мне они обязаны хлебом, который едят? Разве я не напоминаю им об этом ежедневно?

- Чересчур часто напоминаешь, Имхотеп.

- Но это же правда. Они все зависят от меня. Все до одного.

- И ты уверен, что это хорошо?

- Разве плохо, когда человек содержит свою семью?

Иза вздохнула.

- Не забывай, что они работают на тебя.

- Ты хочешь, чтобы я позволил им бездельничать? Естественно, они работают.

- Они взрослые люди. Яхмос и Себек, по крайней мере.

- Себек мало смыслит в делах и все делает не так, как надо. К тому же он часто ведет себя крайне нагло, чего я не намерен терпеть. Вот Яхмос хороший, послушный мальчик.

- Он уже далеко не мальчик, - вставила Иза.

- Однако мне нередко приходится по несколько раз ему объяснять, прежде чем он поймет, что от него требуется. Я и так вынужден думать обо всем, поспевать всюду. Мне приходится, будучи в отъезде, присылать сыновьям подробные наставления… Я не знаю ни отдыха, ни сна! И сейчас, когда я вернулся домой, заслужив право хоть немного пожить в мире и покое, меня снова ждут неприятности. Даже ты, моя мать, отказываешь мне в праве иметь наложницу, как подобает мужчине. Ты сердишься…

- Нет, я не сержусь, - перебила его Иза. Мне даже интересно посмотреть, что будет твориться в доме. Это меня развлечет. Но я тебя предупреждаю, Имхотеп, когда ты снова задумаешь отправиться в Северные Земли, возьми девушку с собой.

- Ее место здесь, в моем доме. И горе тому, кто посмеет с ней дурно обращаться.

- Дело вовсе не в том, посмеют или не посмеют с ней дурно обращаться. Помни, что в иссушенной жарой стерне легче разжечь костер. Когда в доме слишком много женщин, добра, говорят, не жди. - Помолчав, Иза не спеша добавила: - Нофрет красива. А мужчины теряют голову, ослепленные женской красотой, и в мгновение ока превращаются в бесцветный сердолик.

И глухим голосом проговорила строку из гимна:

- "Начинается с ничтожного, малого, подобного сну, а в конце приходит смерть".

ГЛАВА IV

В зловещем молчании слушал Имхотеп доклад Себека о сделке с лесом. Лицо его стало багровым, на виске билась жилка.

Вид у Себека был не столь беззаботным, как обычно. Он надеялся, что все обойдется, но, увидев, как отец все больше мрачнел, начал запинаться.

- Понятно, - наконец раздраженно перебил Имхотеп, - ты решил, что разбираешься в делах лучше меня, а потому поступил вопреки моим распоряжениям. Ты всегда так делаешь, когда меня здесь нет и я не могу за всем проследить. - Он вздохнул. - Не представляю, что стало бы с вами без меня!

- Появилась возможность заключить более выгодную сделку, - упрямо стоял на своем Себек, - вот я и пошел на риск. Нельзя вечно осторожничать.

- А когда это ты осторожничал, Себек? Ты всегда стремителен и безрассуден, а потому и принимаешь неверные решения.

- Разве у меня была когда-нибудь возможность принять решение?

- На этот раз, например, - сухо отпарировал Имхотеп. - Вопреки моему приказу…

- Приказу? Почему я должен подчиняться приказам? Я уже взрослый человек.

Потеряв терпение, Имхотеп перешел на крик:

- Кто тебя кормит? Кто одевает? Кто заботится о твоем будущем? Кто постоянно думает о твоем благополучии, о твоем и всех остальных? Когда уровень воды в Ниле упал и нам угрожал голод, разве не я присылал вам с севера еду? Тебе повезло, что у тебя такой отец, который печется обо всех вас! И что я требую взамен? Только чтобы вы прилежно трудились и следовали моим наставлениям…

- Разумеется, - возвысил голос и Себек, мы должны работать на тебя, как рабы, чтобы ты мог дарить своей наложнице золотые украшения!

Вконец разъяренный, Имхотеп двинулся на Себека.

- Наглец! Как ты смеешь так разговаривать с отцом? Берегись, не то я выгоню тебя из дому! Пойдешь куда глаза глядят!

- Берегись и ты, не то я сам уйду! У меня есть мысли… отличные мысли, как можно разбогатеть, если бы я не был связан по рукам и ногам твоими распоряжениями.

- Все сказал? - угрожающе спросил Имхотеп.

Себек, немного поостыв, сердито пробормотал:

- Да, больше мне нечего сказать… пока.

- Тогда иди и присмотри за скотом. Нечего бездельничать.

Себек резко повернулся и зашагал прочь. Когда он проходил мимо Нофрет, оказавшейся неподалеку, она искоса взглянула на него и засмеялась. Кровь бросилась Себеку в лицо, и он рванулся было к ней. Она стояла неподвижно, глядя на него презрительным взглядом из-под полуопущенных век.

Себек что-то невнятно пробурчал и двинулся в прежнем направлении. Нофрет снова рассмеялась и неспешным шагом приблизилась к Имхотепу, обратившему теперь свое внимание на Яхмоса.

- Почему ты позволил Себеку делать глупости? - напустился он на Яхмоса. - Ты обязан был помешать ему. Тебе что, неизвестно, что он совсем не сведущ в торговых делах? Он заранее уверен, что все непременно получится так, как он задумал.

- Ты не представляешь, отец, как мне трудно, - начал оправдываться Яхмос. - Ты сам велел поручить эту сделку Себеку. Мне оставалось предоставить ему возможность решать самостоятельно.

- Решать самостоятельно? Он этого не умеет. Его дело - следовать моим распоряжениям, а ты обязан смотреть за тем, чтобы он их выполнял.

- Я? По какому праву?

- По какому праву? По тому, которым я тебя оделил.

- Будь я законным совладельцем, у меня было бы право…

Он умолк, потому что подошла Нофрет. Зевая, она мяла в руках алый цветок мака.

- Имхотеп, не хочешь ли пройти в беседку на берегу водоема? Там прохладно, и я велела подать туда фрукты и пиво. Ты уже покончил с делами?

- Повремени, Нофрет, повремени немного.

- Пойдем сейчас, - тихо произнесла Нофрет. - Я хочу, чтобы ты пошел сейчас…

На лице Имхотепа появилась смущенная улыбка. Яхмос поспешил сказать:

- Давай сначала закончим разговор. Это очень важно. Я хочу попросить тебя…

Нофрет, оставив без внимания слова Яхмоса, произнесла, обращаясь к Имхотепу:

- Ты не можешь в собственном доме поступать, как тебе хочется?

- В другой раз, сын мой, - решительно проговорил Имхотеп. - В другой раз.

И ушел вместе с Нофрет, а Яхмос, глядя им вслед, остался стоять на галерее.

Из дома появилась Сатипи.

- Ну, поговорил? - спросила она. - Что он сказал?

Яхмос вздохнул.

- Наберись терпения, Сатипи. Время было не совсем… подходящим.

- Ну, конечно! - воскликнула Сатипи. - Вечно у тебя неподходящее время. Каждый раз ты этим отговариваешься. А если по правде, просто ты боишься отца. Ты, как овца, только блеять умеешь, а не разговаривать, как мужчина! Ты что, не помнишь, что обещал поговорить с отцом в первый же день его приезда? А что получается? Из нас двоих я больше мужчина, чем ты, так оно и есть.