Скандальная афера Йозефа Голоушека - Карел Чапек

Йозеф Голоушек

Читая этот ответ, люди качали головами и говорили: "Вот что я вам скажу: уж больно невразумительно. В том, что пишут об этой афере, все же, видимо, есть доля правды. Официант, принесите мне "Хоругвь" и "Обозрение"! Я всегда говорил: у нас сплошная коррупция и грабеж. Что? У вас нет больше красного перца? Да это скандал! Черт подери, ну и времена настали".

5

Вечером того же дня вышел специальный экстренный выпуск "Хоругви" со следующим текстом:

СКАНДАЛЬНАЯ АФЕРА ГОЛОУШЕКА

Наконец-то Голоушек осмелился отвечать! Трусливые увертки и отговорки. Хитроумное "алиби" Голоушека. Его виновность бросается в глаза. Страшное признание обвиняемого!!

Когда мы предали гласности тщательно проверенные сведения о неслыханной афере Йозефа Голоушека, нам и в голову не приходило, что этот индивидуум наберется нахальства опубликовать ответ на наши обвинения! Мы даже не могли себе представить, что найдется орган, который не постесняется напечатать на своих страницах такую трусливую ложь, такое малодушное выкручивание, до какого способны унизиться лишь негодяи, пойманные in flagranti*. Но подобная газета нашлась! Разумеется, это "Вольная свобода", известный своим низкопробным враньем жалкий листок, не гнушающийся никакими инсинуациями против нашей печати и нашей партии. Какое страшное свидетельство морального упадка и вырождения либеральной прессы! Да, слава богу, что ты спишь, Гавличек**, в своей могилке... Но вернемся к "ответу" пана Голоушека. Бросающаяся в глаза беспомощность и невнятность этого "ответа" невольно выдают страх, охвативший преступника после наших разоблачений! Только в конце своего "ответа" он вдруг обрел храбрость и выступил с подстрекательствами против нас, униженно клянча, чтобы общественность защитила его "частную жизнь" от "вмешательства журналистов". Увы, испуганно кудахтающий пан Голоушек поведал о тайнах своей "частной жизни" значительно больше, чем этого ему хотелось...

Старая, как мир, уловка! Пойманный с поличным вор разыгрывает невинного младенца. Пан Голоушек лицемерно провозглашает, что "не понимает даже, в чем его, собственно, обвиняют". Может быть, нам нужно еще весомее сказать об этом? Даже воробьи на крышах и те знают, в чем виновен пан Голоушек, только он сам не знает, потому что не хочет знать! Иначе ему пришлось бы кое-что объяснить...

Итак, пан Голоушек утверждает: "Мною может быть доказано, что 17 декабря я с трех до четырех часов спал на диване после утомительной дневной работы, и окна при этом ничем не были завешены". И тут мы спрашиваем прямо и открыто:

1. Как может пан Голоушек доказать, что он спал?

2. Почему пан Голоушек не осмеливается сказать, с кем он спал? А именно это в высшей степени и по праву интересует нашу общественность!

3. О какой "утомительной работе" идет речь, если после нее пан Голоушек вдруг почувствовал такую настоятельную потребность крепко заснуть, что даже не завесил окна?

4. Коль скоро пан Голоушек спал, то откуда он может знать, что в это время не было никакого крика или шума? Читатель видит, в какие серьезные противоречия впадает пан Голоушек!

5. Незначительную ошибку относительно спущенной шторы мы уже исчерпывающим образом объяснили. Весьма подозрительное впечатление производит тот факт, что пан Голоушек хватается за эту соломинку!

Далее пан Голоушек пускается в многословные разъяснения: "С половины пятого до половины седьмого я прогуливался в городском парке, что без труда подтвердят лица, которых я встретил и с которыми здоровался, пан старший советник Шток. пан Артур Тауссиг, редактор Славик и др." Пусть пан Голоушек постарается ответить на следующие вопросы:

1. Что же в таком случае он делал с четырех до половины пятого? За такое время может произойти... очень многое!

2. Кто эти "и др.", которых он встретил во время прогулки и чьи имена стыдливо замалчивает? Почему он их не называет? Вероятно, у него имеются на то достаточно веские основания!

3. Как могло случиться, что он точно помнит, кого встретил случайно шесть недель назад во время своей "ежедневной прогулки"? Такой подозрительной памятью обычно обладают люди, по тем или иным причинам... настоятельно нуждающиеся в алиби!

4. Почему пан Голоушек выходит на прогулку... лишь в сумерки? И что, собственно, он делает в городском парке в половине седьмого?

5. Откуда пан Ян Вондрачек может знать, что происходило в доме пана Голоушека с трех до четырех? Неужели все это время 17 декабря (температура в тот день, как мы установили, была 3 градуса ниже нуля) он находился... на улице? Предупреждаем этого свидетеля, что за ложные показания закон строго карает!

Далее, пан Голоушек полагает необходимым заявить: "С половины седьмого до восьми я был в "Общественном кафе", где играл в домино с паном Костомлатским, учителем, паном Гуго Ледерером, комиссионером, паном Рокосом и другими". В связи с этим также возникает несколько вопросов:

1. Если до половины седьмого пан Голоушек был в городском парке, то как в той же половине седьмого он мог очутиться в "Общественном кафе", находящемся по крайней мере в десяти минутах ходьбы от парка? Мы видим, как шаг за шагом пан Голоушек запутывается в своей лжи!

2. Действительно ли вышеназванные господа играли в домино, сидя в отдельном кабинете кафе? Весьма в этом сомневаемся, поскольку в домино на большие деньги обычно не играют!

3. Кто были те, чьи имена пан Голоушек вновь предпочитает не оглашать, хотя, как выясняется, речь идет о людях достаточно известных?

И далее: "В восемь часов я, по своему обыкновению, раскланялся и пошел домой, часть пути - в сопровождении пана Рокоса". Мы хотели бы в связи с этим задать следующие вопросы:

1. Было ли это в восемь часов вечера или... в восемь утра?

2. Вел и поддерживал пан Рокос пана Голоушека... или наоборот?

3. Не тот ли это пан Рокос, у которого есть племянник... коммунист?!? Совершенно очевидно, что ни одно слово "ответа" пана Голоушека не выдерживает объективной критики! Но, видимо, понимая, что нельзя же все подряд отрицать, и пребывая в явной растерянности, пан Голоушек неожиданно

делает признания!

"Я в тот день был еще где-то", - пишет он сам, выдавая таким образом то, что мы напрасно пытались вытянуть из него силой! А в другом месте, оказавшись в полном тупике, делает следующее

страшное признание:

"17 декабря пополудни я в своей квартире при завешенных окнах совершил убийство, развратничал, богохульствовал, принял участие в организации вооруженного заговора и подготовке покушения на политического лидера!"

Это ipsissima verba* Йозефа Голоушека! И после этого он еще просит защиты от вмешательства в его "частную жизнь"! Не знаем, чему больше удивляться трусливости или цинизму его ответа! Невольное признание Голоушека полностью подтверждает правильность наших сведений. И именно не кто иной, как печать нашей партии, вскрыла этот гнойный нарыв, чем блестяще оправдывается девиз нашей газеты: Правда, одна лишь правда, только правда - и все это ради отчизны! Дальнейшую судьбу дела Йозефа Голоушека мы препоручаем Правосудию.