Дело возбуждено вторично - Октем Эминов

— Останови! — сказал шоферу Хаиткулы и высунулся из окна. — Добрый день, яшулы. Как нам найти дом Абрая Шукурова?

— Да вот он, через три двора.

Проехав зеленый забор дома Шукурова, Хаиткулы не остановил машину, а, миновав еще несколько строений, велел повернуть обратно:

— Да поезжай тихо, Салаетдин, будто яйца везешь.

Когда они снова поравнялись с домом Веллек-аги, Хаиткулы вздохнул:

— Отсюда третьего марта ушел Бекджан… Но нам предстоит проследить его путь задолго до того вечера.

Теперь внимание капитана было обращено на правую сторону дороги. Машина проехала правление колхоза. «Здесь где-то должно быть место встречи шофера Худайберды с Гуйч-агой и Бекджаном. Значит, и улица, куда свернул Бекджан, должна быть где-то здесь».

Проехав еще с полкилометра, они достигли перекрестка дорог. Именно в этом месте схемы Аннамамед поставил знак вопроса. Итак, Бекджан свернул здесь, и дом его находился не в переулке, а поблизости от центральной улицы, недалеко от перекрестка. Загадка его исчезновения должна быть известна одному из жителей этого участка. «Обследовать дом за домом».

Часть улицы, уходившая влево от главной магистрали, упиралась в высокий глинистый холм. Когда машина поворачивала назад, Хаиткулы не смог охватить взглядом, где кончаются его склоны. «Может быть, это дамба и грунт, вынутый из коллектора, или за этим холмом продолжается поселок? Если это дамба, то была ли она здесь десять лет назад? Прежде всего надо восстановить тогдашний облик поселка».

В сознании следователя возникали один за другим мелкие и крупные вопросы, и их становилось все больше. Только теперь Хаиткулы по-настоящему понял, насколько трудно дело, за которое он взялся.

Хаиткулы померещилось на миг, что перед ним стоит с иронической усмешкой Ходжа Назаров, и капитан почувствовал, как лицо его покраснело.

Утро было пасмурное, холодное. Когда все еще спали, Хаиткулы выскочил на веранду в майке и трусах и зашагал из угла в угол, чтобы разогнать кровь перед гимнастикой.

В это время с улицы вошел небольшого роста человек и, увидев ашхабадского следователя, воскликнул:

— Доброе утро, Хаиткулы Мовлямбердыевич! А я думал, придется вас будить.

Сначала Хаиткулы не разобрал в полумраке его лица и спросил:

— Вы из райотдела?

Вошедший направился к инспектору, но и тогда Хаиткулы не узнал его. Это был следователь районной прокуратуры. Капитан протянул ему руку, и тот принялся сердечно трясти ее, приговаривая:

— Это удача, это удача. Сразу и перейдем к делу. — И он тут же принялся развязывать тесемки бумажной папки. — Все бумаги, оставленные вами, тщательно изучил. Полночи просидел.

Хаиткулы неловко было стоять в трусах и майке перед этим толстеньким лысеющим человеком, но и уйти не было никакой возможности — тот не давал ему слова вымолвить, засыпая его вопросами и тут же сам отвечая на них. К тому же Хаиткулы никак не мог припомнить, где он его видел — то ли в Ашхабаде, то ли в Керки. Или сидели вместе на совещании? Вчера прокурор сказал, что кое-кого пришлет ему в помощники, и капитан уехал, даже не успев повидать своего коллегу.

Наконец незнакомец на секунду умолк, и Хаиткулы поспешно заявил:

— Простите, но, во-первых, вы не представились, а во-вторых, мне необходимо одеться.

— Палта Ачилович Ачилов.

Они вошли в номер. Хаиткулы быстро оделся.

— Если я не ошибаюсь, вы считаете, что Бекджан умер насильственной смертью? — не отступал Ачилов.

— Почти уверен.

— А если здесь самоубийство? Река близко, парень был выпивши. Может быть, его обидели…

— Нет, — уверенно ответил Хаиткулы. — Рано или поздно труп нашли бы.

Ачилов возмущенно замахал руками:

— Нашли бы? Вы думаете, они искали по всей Амударье? А если он привязал камень на шею? А потом труп затянуло илом, он разложился — и точка. Надо критически рассмотреть протоколы поисков на реке.

— Давайте сначала позавтракаем, а потом займемся делами, — предложил Хаиткулы.

От гостиницы до шоссе было довольно далеко. Пока Хаиткулы добрался до выезда из поселка, его изрядно забрызгали сновавшие по улицам грузовики. Инспектор решил не ждать попутную машину на одном месте и пошел в сторону Халача.

По краям дороги росли высокие камыши, на песчаных гребнях гнулся под ветром пышный селин. Хаиткулы прибавил шагу. Ему было приятно идти той дорогой, которой не раз ходила Марал. Да, все эти улицы, все тропинки кругом помнят ее и Бекджана…

Как только он вспомнил про Бекджана, прелесть весенней природы померкла для него… По этим дорогам ходил и убийца Бекджана. Мысли Хаиткулы вновь завертелись вокруг следствия. Задумавшись, он чуть было не пропустил машину и только в последний момент поднял руку.

Через час он выпрыгнул из кабины в самом центре Халача. Оглядевшись, капитан заметил вывеску парикмахерской и, потрогав щетину на подбородке, решил зайти побриться. Но нерешительно остановился в дверях — человек десять сидели вдоль стен, а возле окна единственный парикмахер намыливал голову старику в стеганой туркменской рубашке. Хаиткулы думал уже повернуть назад, когда парикмахер спросил своего клиента:

— Так, говоришь, снова будут расследовать это дело?

Инспектор навострил уши и присел на свободный стул. «Неужели уже знают? Я ведь только что приехал». В это время обросший густой черной щетиной здоровяк в шапке-ушанке лениво заметил:

— Я тоже слыхал. Вчера ехал из Керки, и в автобусе зашел разговор об этом… Ты тоже знал того парня?

— В округе я знаю всех, у кого растут волосы.

Разговор оживился. Каждый спешил высказать свою точку зрения:

— Не найдут они ничего. Если сразу не нашли, так теперь и подавно.

— Обязательно найдут. Раз снова занялись, значит, что-то раскопали.

— Искать убийцу в этом селе — пустое дело.

— Думаешь, скрылся?

— А то нет, будет он их дожидаться.

Разговор перекинулся на другие темы и к следствию больше не возвращался. Наконец Хаиткулы побрился и отправился в больницу, где работала Аймерет, первая любовь Довлетгельды Довханова.

Они встретились в кабинете главврача. Маленького роста молодая женщина в белом халате остановилась в дверях.

— Вы меня спрашивали?

Хаиткулы, устроившийся за массивным столом, утвердительно кивнул.

— Да, Аймерет Ишчиевна. Здравствуйте!

Женщина подошла к столу. Когда ей сказали, что ее хочет видеть инспектор Министерства внутренних дел, она предполагала встретить сурового пожилого человека в милицейской форме. Вместо этого перед ней сидел парень в джемпере и спортивного покроя пиджаке. Убедившись, что ее звал именно он, Аймерет почувствовала себя свободнее. Она опустилась на стул и, сложив руки на коленях, приготовилась слушать.

Инспектор достал из кармана толстый блокнот и принялся перелистывать его. Наконец он взглянул на Аймерет, которая во все глаза смотрела на него, стараясь угадать, зачем она ему понадобилась.

— Вы, наверное, удивитесь, что мы вернулись к столь давним событиям. Неприятно ворошить прошлое… Но тайна исчезновения Бекджана Веллекова должна быть все-таки раскрыта.

Хаиткулы убрал блокнот и, помолчав, поинтересовался:

— Если бы фельдшер Довлетгельды пришел сейчас к вам с просьбой простить его за женитьбу на другой, что бы вы ответили?

— Он не придет.

— А если все же…

— Нет. — Аймерет сжала кулаки. — Он не придет…

— Вы еще не замужем?

— Я выйду замуж, когда перестану любить его, когда останется только презрение.

— Значит, вы все-таки ждете его? Я вас правильно понял?

— Неправильно. — Губы Аймерет дрогнули. — Я знаю Довлетгельды. Для него слово родителей — закон. А они никогда не позволят… — Молодая женщина отвернулась от следователя и, достав из рукава платок, приложила его к глазам.

— Если дело в родителях… — начал Хаиткулы.

— Нет, главное в нем самом. В первые дни знакомства мне нравилась его внимательность, готовность исполнить любое мое желание. Только позднее я поняла, что это не было одним лишь проявлением любви; это был признак слабоволия. Теперь я ругаю себя за то, что не смогла воспитать в нем твердость характера… Мне нравилась эта покорность. Такой эгоизм часто присущ молодым девушкам… И вот — он ни в чем не может ослушаться своих стариков.

— А что вы знаете о деле Бекджана?

— Тогда Довлетгельды обвиняли в убийстве…

— Не только тогда. Подозрение остается и по сей день.

— Ах, что вы! Он не поехал учиться в мединститут из-за того, что боялся покойников. И по сей день не ходит на похороны. А ведь он медик.

— В тот памятный вечер…

— В тот вечер с наступлением темноты он пришел ко мне на работу. Потом отвез меня домой на мотоцикле. Он говорил, что родители хотят женить его, и очень горевал. Довлетгельды все спрашивал: «Что делать? Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Скажи, как уговорить родителей?» Я ответила только: «Не знаю, для чего ты вообще собираешься жениться — чтобы угодить родителям?» Больше я не стала говорить с ним.