Бриллиант - Сара Фокс

Удушливые рыдания послышались с противоположной стороны стола:

— О, это Альберт? Мой дорогой Альберт, дай мне знак, хоть какой-нибудь. Это невыносимо!

Одна из присутствующих женщин сразу встала, протянув сияющий чистотой и белизной носовой платок своей госпоже.

Но, тряхнув головой и подняв руку, Тилсбери запретил ей подходить ближе.

— Не шевелитесь! — быстро прошептал он, и она раздраженно вернулась на свое место. За время этого короткого происшествия дыхание мамы участилось, стенания стали громче, и в своем секретном убежище я ощутила, что вокруг меня дует ветер, а температура воздуха быстро падает, пока наконец я не почувствовала, что совершенно замерзла. Все стало казаться неестественно неподвижным. Сцена в зеркале выглядела статичной, остановившейся во времени. Я почувствовала страх, словно здесь присутствовало живое существо, скрывавшееся где-то поблизости; мне показалось, что страх касался своими пальцами моих позвонков, одного за другим, и затем остановился, схватив меня за горло своей когтистой ледяной рукой, ногти которой впивались в мою кожу. Я была испугана и затаила дыхание. Кожу головы стало покалывать, а волосы, должно быть, встали бы дыбом, если бы не были так надежно убраны.

Внезапно картина передо мной неестественно ярко озарилась, и абсолютно отчетливо, словно сквозь лупу, я увидела, как Тилсбери выхватил что-что сверкающее и зеленое из блестящего пурпурного шелкового внутреннего кармана своего пиджака. Движение было таким быстрым и ловким, что выглядело так, словно он выхватил это прямо из воздуха, над руками женщин, сидящих рядом с ним. Он ловко позволил предмету упасть на стол, где тот вертелся и вращался на упругом вельвете, постепенно останавливаясь, пока окончательно не замер рядом со сцепленными пальцами. И как только он упал, моя мать вышла из транса. Другая женщина в изумлении быстро отдернула руки, приложив одну к своей груди, а второй прикрыв рот. Мама удивленно воскликнула и произнесла:

— Он здесь! В доказательство он подал нам этот знак.

И упала вперед, с трудом хватая ртом воздух.

Я видела, что всего лишь простой трюк, но посетительницу явно поразило «чудо», которому она только что стала свидетельницей. Тилсбери был очень умен, настоящий фокусник. Но он не смог обмануть меня. Или просто дело было в том, что я не хотела быть одураченной?

И снова послышался уставший громкий и отчетливый женский голос:

— Это моя брошка, моя брошка, которую Альберт подарил мне — я была уверена, что потеряла ее или ее украли! О Матильда… — она потянулась, чтобы взяться за ту самую руку, которая предлагала ей носовой платок. — Теперь он не покинет меня!

Затем последовали тихие восклицания, утешительные слова, и джентльмен, стоявший около камина, зашелся глухом кашле, хотя его лицо продолжало оставаться безразличным и непроницаемым. Тилсбери встал, демонстрируя тем самым, что сеанс окончен, и включил газовые лампы так, что большие пятна света быстро рассеялись по всей комнате. Он мягко взял маму за голову и поднес к ее приоткрытым губам стакан воды, одновременно объясняя группе, каким утомительным и выматывающим является вызывание духов и что, вероятно, теперь миссис Уиллоуби нуждается в отдыхе, чтобы оправиться и восстановить свои драгоценные силы до того, как сможет предпринять следующую попытку связи… должно быть, весьма желанную.

Пока он говорил своим вялым, ровным тоном, я расслышала другой звук значительно ближе и осознала, что все это время кто-то еще находился в прихожей. Послышались медленные тяжелые шаги, которые становились все громче, поскольку направлялись… в мою сторону. Осмелившись посмотреть вверх, я заметила позади высокой арки, ведущей по направлению к передней двери, движение, и из-за угла появилась фигура, приведя меня в такой ужас, что я совершенно позабыла обо всех предосторожностях и пронзительно завопила.

Все находившиеся в гостиной потрясенно замолчали. И в этой абсолютной тишине, которая, казалось, длилась целую вечность, мое сердце бешено стучало, как барабан, а картина передо мной, только что столь неестественно отчетливая, внезапно потускнела и расплылась, сузившись до узкого туманного прохода. Сквозь этот туннель я увидела глаза незнакомца, который стоял у основания лестницы, озаренный неземным светом ламп. Я мгновенно узнала его лицо.

На нем была белая влажная рубашка с расстегнутым воротом. Вся его грудь покрылась каплями пота. Его каштановые вьющиеся волосы, разделенные косым пробором, спадали на высокие выцветшие брови, а темные усы переходили в бакенбарды. Глаза незнакомца казались усталыми и налитыми кровью, а лицо было бледно-серым, распухшим, и из синих потрескавшихся и израненных губ сочились струйки крови.

До того как я окончательно потеряла сознание, я услышала, как этот человек обратился ко мне, так же, как и много лет назад, когда был намного моложе, полон очарования, здоровья, энергии… и когда мне исполнилось всего шесть лет.

— Скажи моей жене запомнить, — промолвил он, медленно растягивая слова, словно само время замедлило ход и собиралось остановиться. — Скажи ей, что я хочу, чтобы она оставила эти вещи в покое.

После этого он исчез, растворился в воздухе, как мираж в жаркий и неподвижный летний полдень.

В течение последующих нескольких минут царил хаос. Я помню, как мама, чудесным образом воскресшая после своего тяжелого испытания, с удивлением увидела свою дочь, распростертую на лестнице в нелепой позе. Взглянув вверх, я увидела, как мистер Тилсбери присаживается на корточки надо мной, и почувствовала, как он положил свою большую холодную руку на мой лоб; но и одной мысли об этом прикосновении было более чем достаточно, чтобы моментально прийти в себя. Мама схватила платок, чтобы прикрыть меня и придать моему виду хоть какое-то приличие, но ее намерению быстро отправить меня обратно наверх помешала маленькая строгая женщина с пухлыми мешковатыми щеками и отвислым ганноверским подбородком. Властная и уверенная, несмотря на свой маленький рост, она решительно направилась в прихожую, желая узнать, что там происходит.

Одетая с головы до ног в черное, она, сжимая маленькими ручками свое новообретенное сокровище, изумрудную брошку, взирала на меня сверху вниз своими печальными глазами. Как возраст и горе преобразили ту сказочную королеву из Хрустального дворца! И если до того момента вечер и так казался ей насыщенным и тяжелым, то его финал был ни с чем не сравним: бесстыжая девчонка, одетая только в длинную ночную рубашку, лепетала и бормотала в испуге:

— Это… был Альберт. Мне кажется… я видела… принца Альберта.