Холодное лето 53-го (с иллюстрациями) - Эдгар Дубровский

— Я такой же пленный! Из-за чего жизнь терять?

Крюк переглянулся с Шурупом, усмехнулся:

— Во крутится, змей!

Раздался близкий пароходный гудок. Барон быстро сел. Крюк вскочил, схватил автомат, бросил Барону свой пистолет.

— Катер?! — Крюк смотрел на Зотова.

Побелев, тот вжал голову в плечи и попятился.

Все вышли наружу. Река была пуста, но вверху, за поворотом, нарастал шум идущего судна.

Фадеича с рупором поставили у окна служебной комнаты, в которой примостился Михалыч с карабином. Оттуда он держал под прицелом и старика и Лиду, ставшую у причальной кнехты. Бандиты скрылись на другой стороне дебаркадера, где уже был Витя, забывший про кладовку. Зотова оставили в проходе, возле окошечка кассы — как бы встречать.

Из-за поворота показался большой черный пароход. Судовой ход был тут близок к берегу, пароход, казалось, шел прямо на дебаркадер, нависал над ним черным бортом, на котором было написано «Бабушкин». Это было грузо-пассажирское судно, идущее с полной загрузкой. На верхней палубе сидели на вещах и лежали человек пятьдесят пассажиров.

На пристани Шуруп завертелся, заверещал сипло:

— Когти рвать! Когти рвать!

Концерт оборвался. Густой голос, прокашлявшись, загремел на всю реку:

— Капитану рейда Фадеичеву — речной привет!

Фадеич стоял истуканом. Михалыч зашипел из окна:

— Не молчи, гад!

— Здравствуй, Петя, — негромко сказал Фадеич.

— Как жизнь, Фадеич? — прогремел пароход. — Чем лечишь радикулит?

Михалыч за занавеской клацнул затвором. Фадеич поднял рупор, покашлял в него и деревянным голосом доложил:

— Имею на рейде девять единиц маломерного флота. Штиль.

В репродукторе послышался смех.

Пароход не собирался приставать, он шел мимо. По рации включили «Последние известия».

Тогда Лида, скособочившись, чтобы Михалыч из окна не увидел ее лицо и руки, стала быстро что-то говорить людям на пароходе. Проплывали мимо разные лица, некоторые прямо смотрели на нее, но выражение их не менялось — они не понимали ее языка. Лицо Лиды исказилось, пальцы мелькали… Нет, не понимают! В отчаянии она пятерней схватила свое лицо, сжала его.

Черный пароход уходил вниз по реке, и долго еще слышались сообщения о жизни страны.

Все это время Басаргин и Копалыч лежали ничком, как велел им Муха, прибежавший сюда и залегший с обрезом позади них.

Теперь он поднялся, пробормотал озадаченно:

— Почему ушел-то? Али то не катер был?..

Он пошел назад, на свой пост. Копалыч прошептал:

— Ты видел? Они хотели напасть на пароход!

— Другого ждут, — угрюмо сказал Басаргин.

— Я все думаю: если это беглые…

— Да какие беглые! Амнистированные. Свободные Граждане, мать их…

У кладовки дебаркадера опять появился Витя, настроенный решительно. Басаргин, пользуясь тем, что уходящий Муха не видит его, перебежал к котлу с варом и стал тщательно обуваться. Ложка Копалыча была при нем.

Витя, звериным чутьем дознав за дверью Сашино тепло, прижал к щели щеку, гладил ладонями доски и тихо поскуливал. Оторвался от двери и пошел искать, чем открыть.

На пожарном щите на другой стороне дебаркадера он увидел топор. Поигрывая приятной вещью, пошел назад.

Дверь кладовки была открыта. Удивленный, он сунулся туда. Лида двигала ящик с мылом,

— Где маленькая?!

Она показала рукой, как гребут. Пнув ее, он кинулся искать на пристани.

А Саша в это время бежала по мелкой воде вдоль берега, прикрываясь прибрежной травой и кустами. Берег повышался, начинался лес, надо было выходить на берег. Цепляясь за кусты, она выкарабкалась, встала и оглянулась…

В этот момент и увидел ее с пристани Витя. В три прыжка он был на берегу и бросился к лесу.

Лида заметалась на пристани, схватила топор и побежала на берег. Муха на своем посту встал, обеспокоенный. Тогда Басаргин метнулся наперерез Лиде и остановил ее.

— Брось топор! Я сам.

Она сказала что-то, он отнял топор, бросил его подальше и помахал Мухе. Тот успокоился, сел. Лида тяжко замычала и опустилась на колени.

Басаргин шепотом приказал Копалычу:

— Сейчас бегом в лес! Там прячься, пока они тут. Ну! Раз, два… Пошел!

Молча бросились они к лесу. Басаргин вырвался вперед и не оглядывался — не Копалыч его заботил. Муха побежал было за ними, вскинул обрез, но их уже плохо было видно среди деревьев, и он не стал стрелять, а быстро пошел к пристани — доложить.

Витя бежал через сквозной светлый бор. На небольшой поляне он догнал девочку. Она обернулась с вызовом, тяжело дыша.

— Только подойди!

Искаженное погоней Витино лицо менялось, появилась его туповатая улыбка. И это успокоило Сашу.

— Чего ты бежишь-то?! Чего?!

— Ага, бегаем, — сказал он.

И сел рядом с ней на землю. Она удивленно смотрела на него. Никаким злом не веяло от хорошенького паренька.

— Разбегались тут, — проворчала Саша, все же несколько отступая от него.

Коротким движением ноги он подсек ее ноги. Саша упала, и он навалился на нее. Она закричала. Ужас ее был тем сильней, что она только что поверила ему. Это был ужас, вызванный предательством, и он дал ей силы. Она сопротивлялась бешено, рвала пальцами его надвинувшееся лицо, и тогда он схватил ее за горло. В этот момент он близко увидел ноги подбегавшего Басаргина.

С зажатой в руке ложкой Басаргин длинным прыжком накрыл борющихся, и Витя коротко вскрикнул. Басаргин вскочил и рывком отвалил в сторону Витино тело.

— Ничего! Ничего… Сашенька, ничего… — говорил он, склоняясь над ней, стараясь быстрей ослабить, стереть ужас, не дать ему покалечить ее.

А она смотрела на него так же, как на Витю, ничего еще не поняв и не делая различия между ними.

— Все уже! Больше ничего страшного не будет. Быстрей пойдем отсюда! Вставай!

Она поднялась. Ее била дрожь. Он взял ее за руку и быстро повел дальше в лес. Неожиданно он остановился.

— Подожди здесь. Я сейчас.

Он вернулся на поляну, достал из кармана убитого наган, заметил лежавшую на мху ложку и ее взял тоже.

Пятеро стояли возле пристани.

— Упускать нельзя, — сказал Крюк. — Михалыч, бегом разыщи ублюдка этого, Витьку, найдите тех двоих, добейте, И все быстро, быстро! Того гляди катер будет!

Михалыч трусцой побежал в лес.

— Помоги ему, — сказал Барон Мухе.

Тот вопросительно посмотрел на Крюка.

— Распыляемся, — недовольно сказал Крюк.

— Мма-ть моя была женщина… — пропел Шуруп, — Дисциплинка, как в колхозе.

Вход в пещеру был низкий, скорей лаз, да еще заросший можжевеловыми кустами — укрытие надежное. Саша вдруг заплакала.

— Ну, ну… Все позади.

— Они маму убьют. Бить будут, чтоб сказала…

— Да у них свои дела, не тронут, — уверен он не был.

— Они убьют ее, убьют… Я назад пойду.

— Никуда не пойдешь! — резко сказал он.

Саша отошла от него, стала на колени и продолжала тихо плакать. Басаргин угрюмо смотрел на реку. После долгого раздумья обреченно сказал:

— Цепь — одно за другим… Я же знал.

Она с надеждой повернула к нему мокрое лицо.

— Лузга, родненький, сделай что-нибудь!

— Меня зовут Сергей! Поняла? — заорал он.

Он удивился. Так бы и ушел он прятаться в лесу, если в остался Лузгой. Но давно забытое имя неожиданно сильно зазвучало в нем.

Идя к деревне, он проверил барабан нагана — там было всего два патрона. Он выругался.

К поляне возвращался осторожно, все еще не решив, какая цель у него. Посмотреть, что и как? Выкрасть Лиду? Но если туда сунешься, навалится вся стая.

На поляне было движение. Он упал бесшумно, выглянул.

Над телом Вити склонился Михалыч. Вот он на корточках стал искать следы. Нашел и зашагал по следу. Прямо на Басаргина.

Готовясь остановить его и заставить бросить карабин, Басаргин подобрался, но Михалыч вдруг замер, всматриваясь в сторону треснувшей ветки. Посмотрел туда и Басаргин.

Через бор, часто останавливаясь и оглядываясь, брел Копалыч.

Михалыч вскинул карабин и прицелился. Но Басаргин успел выстрелить раньше. Михалыч повалился.

Услышав выстрел и никого не видя, Копалыч обреченно застыл на месте. Но когда увидел идущего к нему Басаргина с карабином в руке, сказал возмущенно:

— Да что это опять за стрельбу устроили?!

— Сейчас и ты будешь стрелять! — зло сказал Басаргин.

Копалыч покачал головой.

Басаргин шел к деревне. Копалыч шагал за ним, не зная, зачем. Лес здесь был темный, с густым подседом, тропа петляла. Из кустов сказали:

— Стой! Брось винтарь!

Помедлив, Басаргин бросил карабин и чуть повернулся, прикрывая от кустов наган, засунутый за пояс. Из-за кустов вышагнул Муха с обрезом, направленным Басаргину в грудь.