Целый мир внутри - Бризин Корпс

– Что это у вас?

Мужчина поднял глаза и снова опустил их.

– Результаты ваших процедур, – пояснил он. – На основе этих данных я буду составлять протокол.

Девушка уже приготовилась к выслушиванию очередного «вы, как вы уже знаете, находитесь…», но ничего подобного она не услышала. Недоуменно вперившись в своего собеседника, она поинтересовалась, почему он не заладил ту же шарманку, что и его предшественники.

Мужчина улыбнулся. Так, что даже показалось, будто улыбка несла какие-то эмоции.

– Вы и так знаете, где вы находитесь. А что вас ждет, понятно уже из слова «протокол».

Это было верно, и Вильгельм только лишь кивнул в ответ на это утверждение.

Потратив еще несколько мгновений на изучение переработанных деревьев, пропитанных чернилами то тут, то там, сотрудник вскоре оторвался от своего занятия.

– Что ж, – наконец произнес он, слегка постучав стопкой бланков о свой стол и отложив их вправо от себя ровной кипой. Скрестив пальцы и глядя прямо в Вильгельмовские глаза, работник начал рассыпать слова: – Исходя из просмотренных документов, утверждаю, что вы, Прицкер Екатерина Алексеевна, семнадцати лет, метра и семидесяти одного сантиметра роста, семидесяти пяти килограммов веса сегодняшним утром в 8:23 были задержаны сотрудницей ОН по причине того, что пытались приобрести одну упаковку круассанов с карамельной начинкой и плитку шоколада. В этот же день, находясь в салоне автомобиля ОН, вы вели себя непристойно. Далее, в этот же самый день, в 8:33 вы назвались вымышленным именем, что позже, находясь в здании Корпорации в кабинете Опроса в 9:05 подтвердили, – как водится, он подождал возражений или вопросов. – Вы подтверждаете?

– Да, – автоматически выпалил рассекреченный лже-Вильгельм. – А что… – попыталась она задать свой вопрос, как вдруг услышала звук открывающейся-закрывающейся двери за собой и обернулась.

В кабинет вошел еще один человек. Этот был уже привычным типом данного места: такой же молодой и выбритый, хотя при ближайшем рассмотрении можно было заметить несколько морщинок на его, казалось бы, безупречном лице.

– Прошу прощения за задержку, – пролепетал он приятным голосом, быстрыми шагами приближаясь к столу своего коллеги и также быстро усаживаясь куда-то рядом с ним. – Как вы знаете там случилось нечто непредвиденное, – объяснил он, слегка махнув головой в ту сторону, откуда он только что явился. Он поднял глаза на девушку и улыбнулся ей: – Вы-то уж точно в курсе. Вед вы причина, – и, ничего не поясняя, он взялся за просмотр документов. Его компаньон уже вставал из-за стола.

– Простите, – наконец решилась Катя. – Я ничего не понимаю на самом деле. Чему я была причиной?

Бородатый остановился и, облокотившись на стол, скрестил руки на груди.

– Как бы вам сказать, – попытался он привести свои мысли в порядок. – Я не знаток в психографии, конечно, – будто извиняясь, прибавил он. – Однако даже я могу сказать, что внутри вашего мозга есть что-то такое, что свело не подготовленного к таким поворотам дел сотрудника с ума.

Катя оторопела.

– Вы шутите?

– Куда там, – вставил недавно пришедший, откинувшись в кресле и бросив взгляд на стоящего коллегу. – Вещь эта очень серьезная. Я какое-то время интересовался психографией, поэтому могу объяснить все от и до, если вам интересно, – он взял какой-то листик за краешек, выжидая ответа.

– Да, пожалуйста, – помня о вежливости, кивнула Катя и пододвинулась к столу. Составитель протокола тоже повернулся к, очевидно, выносящему Вердикт.

– Смотрите, – тот расправил листок на столе, развернув его так, чтобы его слушателям было удобно. – В человеческом мозгу есть много различных секций, отвечающих за то или иное: в одной части хранятся воспоминания, в другой – знания и умения, следующая отвечает за то, чтобы вы не свалились набок при ходьб… Да, эмоции и чувства тоже в мозгу заключены, – пояснил он, заметив взгляд Кати, оторвавшийся от «карты». – Там же они и блокируются. Вообще, заблокировать можно любую секцию. Главное – знать способ.

В вашем же случае блокирована секция снов. Эта секция, пожалуй, – самая занимательная из всех, но никакой особенно важной информации в себе она не несет. Сны – это сны, пережитки дня в иллюзорных образах. Ничего весомого. Примерно как детский мультик – интересно, красочно, но не заставляет задуматься. То есть эту секцию никто не блокирует как раз потому, что скрывать в ней нечего.

Однако…

Однако у вас под замком именно она. И, как бы ни был молод сотрудник кабинета Психографии, которого вы навестили некоторое время назад, он все-таки отличается тем, что к своим годам многое изучил и во многом теперь разбирается. И он взламывает замки на секциях с той же простотой, с которой вы откусываете от яблока.

Вообще-то его работа не распространяется на секцию снов и ему совершенно не нужно было взламывать ее у вас, но он все-таки сделал это. О чем и пожалел уже многократно. Он увидел то, что легким движением сдвинуло ему крышу в бок.

Спикер умолк, опершись на стол обеими руками и посмотрев на своих слушателей.

Бородатый одарил его взглядом.

– Ну и что он увидел? – спросил он, и в голосе его слышалась новая нотка. Непозволительная эмоциональность.

– Откуда же мне знать, – ухмыльнувшись, ответил его коллега. – Если бы я увидел то, что он, мне наверняка точно так же сдвинуло бы мозг. Я могу судить о данном явлении лишь поверхностно. Кто знает, в чем там дело? Единственное, что можно с уверенностью утверждать, так то только, что не кто иной, как она является первопричиной всего произошедшего, – и говорящий вскинул глаза вверх, сузив их на лице Кати. От такого взгляда ей вспомнилось, что она по-прежнему раздета донага, хотя виновнику ее конфузливого состояния, казалось, не было до сего факта абсолютно никакого дела.

На какой-то момент все вокруг замерло в молчании и невесомости. Не просто даже молчании, а вроде как в полнейшей тишине. Словно в комнате не было ничего. Нет, не так. Словно бы не было ничего вообще – и даже самой комнаты. Настолько стало тихо. В какой-то момент Кате показалось, что ее мысли звучат слишком громко, и что двое мужчин слышат их также четко, как она сама.

Впрочем, ее это не очень-то и волновало. Сейчас она не придавала особенного значения происходящему. Все было настолько смехотворно неправдоподобным, что не было смысла всерьез об этом размышлять.

– И что тогда с ней делать? – качнув головой в сторону Кати, спросил бородатый, будто речь шла не о живом человеке, а о вещи.

– Не знаю, – уклончиво ответил молодой, копаясь в бумагах на чужом столе. Арестантка поглядела в сторону старшего работника, но тому, очевидно, не казалось странным, что кто-то посторонний ведет раскопки на территории его рабочего места. «Наверное, у них общий кабинет» – подумала она и отпустила эту фразу восвояси, куда-то под потолок. Ничто не имело веса в данном случае, а особенно ее мысли были невесомы.

– Что выходит по Вердикту? – вновь задал вопрос бородач.

– Ей светит два дня голода и неделя курсов этики, – ответил молодой и поднял взгляд. – Человек, выносящий вердикт, узнав, что новая арестантка свела с ума нашего психографиста, поручил мне передать вам эту информацию. Однако, как вы знаете, это не в моей компетенции.

Спросивший не сказал больше ни слова. Его лицо не выдало никакой эмоции. Ему будто бы все равно было на ответ, а спросил он лишь потому только, что дар речи использовать хоть как-то и хоть где-то, но надо.

– Что ж, – снова обратился к заключенной молодой. – Мы будем заниматься вашим делом подробнее. Сами видели, что вы сотворили с нашим сотрудником, поэ…

– Но ведь в этом не моя вина! – не сдержалась Катя. Постепенно адаптируясь в этой безумной среде, она уже могла быстро реагировать на выносимые ей обвинения в различных нелепицах и даже вовремя вставлять свое слово.

– Вас никто не обвиняет, – словно прочитав ее мысли, спокойно парировал собеседник. – Просто как факт: по истечению недели, которую вы проведете здесь, в здании Корпорации, если мы не найдем никаких зацепок в представленном деле касательно секции сна вашего мозга, вы не выйдете отсюда.

– По какому…

– Вы не выйдете отсюда, – отрезал бородатый, медленно обходя свой стол и касаясь его поверхности лишь подушечками пальцев. – Покуда мы не разберемся с поставленной задачей, – его шаги эхом отдавались в ушах девушки, вторя стукам ее сердца. И слова его звучали как аксиома, которую никак невозможно оспорить. – Вы – явление новое и, вполне возможно, опасное нам. Мы не можем подвергать самих себя опасности. Как только мы со всем разберемся, мы уведомим вас о дальнейших планах, а пока…

– То есть я как болезнь, да? – хмыкнула Катя обиженно и горько.