Идеальный силовик - Сергей Самаров

Старший лейтенант Валидов запомнил номер майора Мухаммадгафурова сразу. Память на цифры у него с детства была хорошая. Он, участник многих подобных мероприятий, хорошо знал, что им предстоит, и был уверен, что помощь ментов понадобится хотя бы для перекрытия возможных путей отступления бандитов. Жаль только, что угнанная машина взорвалась до того, как он сам осмотрел ее. На себя Валидов надеялся и знал, что сумел бы определить, сколько человек в машине ехало, пятеро или семеро. Если бежали только те, что находились в доме, это одно. Если же к ним присоединились те, что обстреливали ментовский спецназ из пулеметов, это уже другое. Искать пятерых или искать семерых — в лесу это важно знать, чтобы не услышать чужую автоматную очередь со спины, или даже пулеметную, по примеру ментов. Но жалеть об упущенных возможностях подолгу Валидов не имел привычки. Он помнил с детства молитву, которой учила его русская мать: «Господи, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить». И эта молитва помогала ему всегда. Мать ушла из жизни давно, когда Гази был еще ребенком, а когда он пошел в школу, то есть через два года, в доме появилась мачеха, которая никогда не молилась и ни одной молитвы не знала. Отец, дагестанец, вообще был атеистом. Но молитвы родной матери помнились даже многие годы спустя и помогали старшему лейтенанту во многих ситуациях сохранять присутствие духа, хотя, может быть, и больше для него делали.

Бандиты, конечно, совершили ошибку, с боем прорвавшись сквозь заслоны и показав направление, в котором они двинулись. Этим они только преследование вызвали. А ведь могли просто и тихо разойтись если уж не сразу по своим домам, то хотя бы по домам своих друзей и знакомых, и никто не выдал бы их, потому что у дагестанцев не принято выдавать властям даже собственных врагов. Если враг обратился к тебе за помощью, помоги ему, а потом, когда он будет в равном с тобой положении, ты можешь и отношения с ним выяснять. Этому уже отец учил Гази. И это тоже осталось в памяти на всю жизнь. Отец был настоящим горцем, и на его жизненные уроки можно было полагаться, оказавшись среди горцев. Однако, к сожалению, современные горцы не всегда придерживаются традиций предков. Тем не менее к предательству редко кто бывает расположен. И если бы бандиты рассеялись по городу, найти их было бы уже практически невозможно.

Но они бежали в горы, в лес. И следовало воспользоваться их ошибкой. Неуничтоженный бандит — это еще одна или несколько потерянных в ближайшем будущем жизней. И потому старший лейтенант Валидов вел свой взвод в преследование, ничуть не сомневаясь в своем праве на уничтожение тех, кого стремился найти.

Вперед, как обычно делал, опасаясь засады, Валидов выпустил пулеметчика с ручным пулеметом, за пулеметчиком, отстав на двадцать метров, шел сам, а за ним уже и остальные. Со спины взвод прикрывал старший сержант Родион Кологривцев, опытный контрактник, на которого можно было положиться. Выставили и боковое охранение на случай, если засада будет расположена не на пути взвода, а в стороне. Охранение сумеет предупредить вовремя, чтобы взвод не попал под кинжальный расстрел.

Вскоре рассвело, и рассвет пришел, как обычно бывает в горах, стремительно. Валидов переключил свой бинокль, который часто прикладывал к глазам, с ночного тепловизора на дневной. Тем не менее этот прибор помогал заметить биологически активный объект, излучающий тепло, издалека. Во взводе было два таких трофейных бинокля. Второй старлей выделил бойцу из бокового охранения с самой опасной стороны, там, где лес был гуще и склон выше. Бандиты не настолько неграмотные в военном деле, чтобы устраивать засаду на нижнем уровне и подвергать себя обстрелу сверху. Они всегда стараются занять верхнюю позицию.

К урочищу вышли через полтора часа темпового марша. Теперь следовало быть вдвойне осторожным и искать бандитскую базу, подходы к которой наверняка заминированы. Но старший лейтенант Валидов был уверен в бойцах своего взвода. Он хорошо учил их, и пока еще не было случая, чтобы кто-то во взводе подорвался на мине или на «растяжке».

И только уже в самом низу, когда взвод спустился до ручья, где располагалась база, Валидову позвонили. Определитель его трубки показал, что звонит комбат. Это было что-то новое и наверняка экстренное, потому что комбат, сам много повоевавший, никогда обычно не звонит, если офицер находится на операции.

— Старший лейтенант Валидов. Слушаю, товарищ подполковник.

— Гази, ты далеко ушел?

— Нахожусь в районе предполагаемой базы боевиков. Веду поиск, товарищ подполковник.

— Притормози. Я уже выслал вертолет со взводом Ларина тебе на смену. Передашь свой взвод Ларину, а сам возвращаешься с вертолетом. Тебя срочно в Москву отзывают. К командующему. Не знаю причину, можешь не спрашивать. Но предупредили, что срочно, приказали снять тебя с операции и отправить. За тобой из Москвы самолет высылают. Если за старлеем высылают самолет, как за генералом, значит, дело действительно срочное и важное. Будь готов. Ларин тебя подменит. Сразу после приземления он позвонит.

— Понял, товарищ подполковник. Я готов.

Передавать свой взвод под чужое командование не хотелось. Тем не менее подполковник пусть и не отдал официального приказа, но говорил конкретно, а это уже и есть приказ. Как человек военный уже во втором поколении, Валидов приучил себя безоговорочно подчиняться приказам командования…

2

— Прибыл, ну и молодец, чернявый! — Полковник в расстегнутом на большом животе кителе выбил на настольном стекле пальцами короткую барабанную дробь, но присесть не предложил, хотя стул стоял тут же и даже был выдвинут из-под стола. — Я слышал, что у вас в Дагестане все имена имеют какой-то перевод. Как твое имя, старлей, переводится? Сам-то хоть знаешь?

Старший лейтенант на сидячее место, кажется, претендовать не намеревался, привычно вытянулся по стойке «смирно», но при этом никакого смущения перед московским полковником не испытывал, говорил твердым голосом, и даже с вполне уловимыми нотками недовольства. Должно быть, слово «чернявый» показалось ему обидным. Это почти то же самое, что «черный», только более аккуратное, чтобы можно было отговориться.

— Гази в переводе с арабского — это «воин», товарищ полковник. Полностью соответствует моей профессии. А фамилия, если перевести на русский, будет звучать как Отцов. Она происходит от имени Валид. Валид по-арабски — отец, а по-аварски будет Валидал. Попрошу только не обижать меня и не звать «валидолом».

— Ага… Понятно… Фамилия — это ладно, а вот имя у тебя хорошее. Для нашей с тобой профессии действительно, думаю, хорошее. А еще расскажи-ка мне, старлей, про свои родовые корни. Не ради любопытства, сам понимаешь, спрашиваю. В нашей службе любопытство наказуемо, а знать полагается только то, что полагается знать. Я понимаю, что в управлении кадров есть и твоя подробная автобиография, и полное досье на тебя и твою близкую и не очень близкую родню, но мне недосуг в бумагах копаться. У меня и кроме тебя дел полно. Ты уж сам расскажи коротко и четко, доходчиво, если умеешь. Понял?

— Так точно, товарищ полковник. Понял. Я понятливый. Если коротко, то… Папа по национальности аварец. Это самый многочисленный народ Дагестана. Он — военный летчик, дослужился до подполковника. Мама моя из Подмосковья, простая деревенская жительница. Из ее родни знаю только одного дядю. Алкоголик, совсем пропащий, как и на что в деревне живет, понятия не имею. В деревне три жилых дома осталось, один — его. Пенсия — минималка, а на что пить — находит. Я год назад заезжал к нему. Больше двух дней не вытянул, хотя планировал на неделю. Других не знаю, хотя, наверное, тоже кто-то есть. С родственниками мамы мы как-то не общались. Мама рано умерла. Я еще в школу не ходил. Родные мачехи вас, полагаю, не очень интересуют, но я, став взрослым, с ними и не встречался. Сама мачеха умерла в прошлом году, когда я в госпитале лежал, поэтому на похороны поехать не смог. Я был весь в гипсе, и носили меня только на носилках. Родственники по отцовской линии большей частью живут в Дагестане. В Москве я слышал про одного, но ни разу с ним не встречался. Извините, я понимаю, товарищ полковник, что вас интересует. Да, мой двоюродный брат Абдулмалик Валидов, насколько я знаю, амир большого и сильного джамаата. Кличка амира — Валидол. Думаю, так его все за глаза зовут. Брат считается среди других бандитов весьма авторитетным и влиятельным человеком. Он таким и раньше был, еще до того, как в горы ушел. Я однажды спрашивал одного пленного бандита. Он моего брата знал только понаслышке, но отзывался о нем с уважением. По официальным данным, на счету его банды несколько террористических актов. Хотя, по моим данным, против простого населения Абдулмалик не воюет и террористические акты совершал только против ментов. И еще против представителей власти, против разных чиновников из местной администрации. Там, в Дагестане, обстановка сложная. Люди властью недовольны, особенно той ее частью, что держит в руках оружие. Жизни людям не дают. Я ментов имею в виду…