Идеальный силовик - Сергей Самаров

Сергей Самаров

Идеальный силовик

Пролог

1

Этот небольшой ресторан с простеньким названием «Деревенский дворик» считался очень даже неплохим среди множества других подобных заведений Москвы, несмотря на свою вполне приличную скромность и незатейливость. И совсем не дорогим. Может быть, потому что сюда не часто заглядывали скандально известные люди из московского бомонда, а во-вторых, посетители обычно были более простые, не стремящиеся показать себя кем-то из ряда вон. Да и еда здесь, пусть и без броских изысков, но вкусная. Шеф-повар тетя Маруся была достопримечательностью ресторана со своей чисто русской кухней, в которой принципиально не использовались испорченные продукты.

И уж совсем редко сюда заглядывали посетители на черных «Майбахах», привыкшие к ненужным изыскам. Кроме одного. Мужчина лет пятидесяти, немногословный и властный, ужинал здесь регулярно уже в течение полугода и с удовольствием ощущал уважение, оказываемое ему обслуживающим персоналом. При всей скромности заведения его хозяева, наверное, все же мечтали о большей популярности именно среди сильных мира сего, которых в Москве с некоторых пор пруд пруди. Кто этот человек на черном «Майбахе», в ресторане не знали, звали его между собой «чеченцем», а однажды кто-то обронил слово «сенатор», и оно тоже прилипло к этому постоянному клиенту.

Ужинал он всегда один и всегда за одним и тем же столом. А за соседним столом через проход, сидя лицом друг к другу, чтобы контролировать пространство с двух сторон, слегка закусывали и выпивали по традиционной бутылке минеральной воды или по чайнику зеленого чая два крепких высоких охранника, выставляющие напоказ свои большие пистолеты. Если охранники из тех самых пресловутых кавказцев, то они очень любят выставлять напоказ оружие, и это, как правило, АПС[1]. На Северном Кавказе большая мода на такие мощные пистолеты, уже снятые с вооружения в армии. Вот и у этого «чеченца» охранники именно такие, что не потерпят соперничества со стороны высоких профессионалов ФСО[2]. Хотя, думается, «сенатору» не трудно их и в ФСО на службу устроить. Главное, чтобы он охране доверял.

Чеченец, в отличие от многих своих земляков, устроившихся в русских городах, всегда вел себя прилично. Правда, выпивал довольно много, но голову имел, должно быть, крепкую, и со стороны никто не сказал бы, что он пьян. Видимо, сказывалось то, что чеченец из «Майбаха» всегда хорошо закусывал.

В тот вечер «штатный» гость ресторана был особенно оживлен. Он даже официанту несколько приветливых слов сказал, и глаза его горели непонятным блеском. А потом вдруг велел официанту отнести от него бутылку шампанского двум молодым женщинам, сидящим за столиком неподалеку, что привлекло к этим женщинам внимание как работников ресторана, так и охранников. Внимание последних понятно, а вот обслуживающий персонал за полгода знакомства с человеком из «Майбаха» ни разу не видел его интереса к противоположному полу, хотя здесь были свои завсегдатаи-женщины, выглядящие весьма привлекательно и всегда готовые завязать знакомство. Но чеченец на завсегдатаев даже не смотрел, а те, видя откровенную недружелюбность охраны, сами подойти не решались.

Эти две молодые женщины были совершенно разные. Одна — маленькая, круглолицая, полноватая, без макияжа, и одета явно не для праздничного вечера. Впрочем, она, судя по одежде, вообще не могла себе позволить посещение ресторана в центре Москвы, даже такого сравнительно недорогого. Вторая была ее полной противоположностью. Высокая, стройная, может, излишне жилистая, но это придавало ей вид спортивности. Да и серьезный взгляд, в отличие от рассеянного и чуть-чуть растерянного взгляда подруги, говорил о сильном характере.

Официант открыл бутылку шампанского и разлил по фужерам, которые принес вместе с бутылкой на подносе. Женщины шампанское только попробовали, одновременно посмотрели в сторону чеченца и с улыбкой кивнули ему. Высокая женщина от шампанского сильно закашлялась, словно подавилась, и встала, чтобы выйти. Что-то шепнула подруге, и та осталась сидеть, охраняя сумочку напарницы, а высокая направилась в вестибюль, где располагались и туалетные, и курительная комнаты. Едва женщина вышла, чеченец поднялся, сделал охране знак рукой, запрещая идти за собой, и тоже двинулся в вестибюль. Охранник, сидевший лицом к дверям, видел, как босс остановился за порогом и осмотрелся.

Из вестибюля можно было только выйти из ресторана, пройти в туалет или зайти в курительную комнату. Куда пошел босс, охранники не знали, поскольку его распоряжение было для них законом. И если на другие законы, в том числе и государственные, они могли позволить себе наплевать, то здесь было достаточно одного слова или жеста. Охранники привыкли повиноваться абсолютно и беспрекословно.

Меж тем чеченец осмотрелся в вестибюле и увидел сквозь стеклянные двери курительной комнаты высокую женщину. Кроме нее, там никого больше не было, народ в ресторане обычно собирался чуть позже. Он ногой открыл дверь и вошел, засунув большие пальцы рук в карманы строгого жилета. Женщина стояла перед зеркалом и рассматривала себя, но боковым зрением уловила присутствие человека и повернулась.

— Неужели ты уже стареешь? Сколько седины-то в волосах! — с легкой улыбкой проговорила она.

— Как давно я тебя не видел… Но вспоминал часто.

— Не обманывай.

— Мамой клянусь… — Чеченец подошел к женщине, положил ладони на зеркало и с ностальгическим вожделением сказал: — Все тот же запах, прежний… Я всегда так любил твой запах…

— А вот от тебя иначе пахнет. Ты другим стал, — недовольно ответила она и вдруг резко ударила его коленом в пах.

Чеченец со стоном согнулся, а женщина, воспользовавшись этим, тут же нанесла второй удар в челюсть. Этого хватило, чтобы чеченец полностью «отключился». Он валялся на кафельном полу, совершенно беспомощный и уже не такой важный, каким был совсем недавно. Женщина же, коротко глянув через стеклянную дверь и никого не увидев, сняла с ноги туфлю на шпильке, нажала с внутренней стороны каблука на небольшой выступ, и из шпильки выскочило острое жало в пять сантиметров длиной. Рука совершила резкое круговое вращение, и жало ушло в затылок лежащему без движений человеку. Слабый хруст черепной коробки слился с хрипом, вырвавшимся из горла мужчины. Тело вздрогнуло и затихло.

Второе нажатие на выступ убрало жало. Женщина надела туфлю, подскочила к стеклянным дверям, выглянула, но тут же метнулась к окну, открыла его, носовым платком вытерла с ручек отпечатки пальцев и легко, по-спортивному, несмотря на свою неспортивную обувь, запрыгнула на подоконник, опираясь на него не ладонями, а кулаками. Спрыгивать за окно в туфлях на шпильке было рискованно, но ей и не пришлось этого делать. За окном ее услужливо подхватили мужские руки и помогли плавно опуститься на газон. Пять быстрых шагов по газону до автомобиля без номеров, и через несколько секунд он сорвался с места.

— Не гони, Хамзат, — обратилась женщина к водителю. — Выезжай медленно, спокойно. Сколько я тебя учить буду…

— Харашо… — с сильным кавказским акцентом ответил водитель и послушно сбросил скорость. Машина выбралась на улицу и быстро затерялась в потоке…

— Не пугайте меня, — попросила женщина. — У меня желудок слабый… Ой, мне выйти надо…

— А что мне вас пугать… Пугать уже поздно. Вы стали соучастницей убийства члена Совета Федерации от Чечни. Теперь вам опасаться следует не только правоохранительных органов, но и мести чеченцев. Фу… Конвоир, проводи ее в туалет…

Старший следователь по особо важным делам Иван Арнольдович Бойко смотрел на женщину своими всегда мутными глазами через толстые линзы очков так сурово, словно готовился прочитать ей приговор о смертной казни на электрическом стуле.

Женщина стремительно покинула кабинет в сопровождении конвоира, а Иван Арнольдович снял трубку внутреннего телефона и набрал номер.

— Бойко… — представился он. — И что экспертиза скажет?

При том что Иван Арнольдович сам был человеком мелким, голос имел такой, от которого могли бы загудеть церковные колокола.

— Ничего утешительного, Иван Арнольдович, — прозвучал ответ, за которым последовал сонный вздох. — На сумочке отпечатки пальцев стерты салфеткой. Остатки салфетки явственно видны на поверхности даже невооруженным глазом. И эта картонка там, в сумочке, внутри. Визитка, что ли… Валькирия, в стиле Бориса Вальехо… Может, просто картинка женщине понравилась, вот и носила ее с собой, а мы сразу воспринимаем это как визитку?.. Боюсь, что это поведет следствие по неверному пути. Но это вам решать, Иван Арнольдович. Так… Дальше что? На запорных ручках окна в курительной комнате отпечатки тоже уничтожены. Мы предполагали, что при выпрыгивании из окна человек должен положить ладонь на подоконник, потому снимали отпечатки со всего подоконника полностью. Но там их столько, что невозможно кого-то выделить. Я передал самые отчетливые на идентификацию в картотеку. Часа через два вам перешлют результат на электронную почту. Ваш адрес они знают. Еще есть верхние отпечатки кулака. Исходим мы при этом из представления, что опереться кулаком на подоконник можно только сверху. Кулак был маленький, скорее всего женский или детский. Я допускаю, что это убийца опиралась кулаком, когда из окна выпрыгивала. Но внизу никаких следов, хотя она должна была обязательно продавить землю своими шпильками. И идентифицировать ее по отпечатку кулака можно будет только в том случае, если вы ее поймаете.