Индеец: воин земли. Том 1 - Алим Тыналин

От ударов копий и палиц. Оружие индейцев глухо стучало по доспехам. Не причиняя вреда захватчикам.

Но краснокожие собратья не растерялись. Быстро сообразили, что надо бить в открытые участки тела. И почти сразу воткнули копья в ноги испанцев. А длинными маканами ударили в их лица.

Это сработало. Двое всадников застонали от боли. В проткнутых ляжках. На свою беду, на них были неполные доспехи. Прикрыт только верх тела. И бедра. А вот ноги нет.

Раненые вывалились из седел.

Тоже самое случилось еще с двумя врагами. Их оглушили ударами палиц по лицу и затылку. Они выронили мечи. И упали следом. Под копыта коней.

А вот пятый оказался самый шустрый. Отбил удары копий. Огляделся. Понял, что дело проиграно. Хлестнул коня. И помчался прочь.

Это еще хуже. Уедет, поднимет тревогу. Из крепости вышлют за нами погоню. Может, и не догонят, но нервы попортят. Внезапность штурма окажется под угрозой.

В общем, как ни крути, плохо. Нельзя упускать.

Но и тут арауканы оказались на высоте. Один воин стащил с пояса болеадорас.

Чуть покрутил в воздухе. И швырнул вслед всаднику. Скачущему назад по дороге.

Бросок получился замечательный. Веревка с камнями, вращаясь, просвистела в воздухе. Догнала коня. Спутала задние ноги.

Конь с пронзительным ржанием растянулся на дороге. Испанец вылетел из седла. Закувыркался по земле. Шлем покатился в сторону.

Вскочил, бросился бежать. Но его схватили осмелевшие пикунче. Схватили и еще добавили по голове. Чтобы не дергался.

Операция закончена. Хотя нет. Это только первый этап.

Если в крепости бдительные дозорные, они увидели, что факелы заметались по дороге. Может, слышали крики индейцев. И ржание Коней. Поняли, что стряслось неладное.

По-хорошему, сейчас надо снова поднять факелы. И идти дальше по дороге. До поворота. Когда укрепление не скроется из виду. Делать вид, что все в порядке. И только потом уходить в лес.

— Чего они стоят? — спросил я. Воины и в самом деле замерли на дороге. Темные фигуры стояли неподвижно. Факелы лежали на земле. — Двигаться надо. А то сейчас придет подкрепление.

Уохкэн вглядывался в сородичей.

— Там что-то случилось, — пробормотал он. — Кто-то погиб.

Он почему-то продолжил сидеть на месте. Тогда я встал. Раздвинул кусты. И отправился к дороге.

— Эй, мачи, подожди, — зашипел Уохкэн вслед. — А вдруг еще враги будут? Тебе нельзя рисковать.

Но я его не слушал. Колючие ветки растения вцепились мне в пончо. Как будто тоже хотели остановить. Я увидел, что это маквис. Вечнозеленый жесткий кустарник, растущий в субтропиках.

Освободился. Вылез на дорогу. Направился к месту схватки. Индейцы подняли головы. Удивленно посмотрели на меня.

Они сгрудились вокруг Калькина. Тот лежал на земле. В груди огнестрельное ранение. Еле дышал.

— Почему никто не позвал меня?

Я растолкал воинов. Наклонился. Проверил рану. Кажется, сердце не задето.

Надо перевязать рану. Промыть. Переложить в повозку. И поскорее увезти. У себя в сумке я видел травы и перец чили. Природный антисептик. Можно обеззаражить рану.

— Поднимайте его. Переложим на повозку.

Кальфукур взял было Калькина за руки, но тот покачал головой. Оттолкнул ладони великана. Поманил меня.

Я наклонился ближе. Калькин схватил меня за запястье. Так сильно, что руки чуть не треснули.

— Ты теперь в ответе. За наш реуэ, — он говорил хрипло и тихо. — Теперь я вижу. Ты не такой, как мы. Ты из другого времени.

Я остолбенел от удивления. Да, кстати. Раньше я был агностиком. Но теперь сильно качнулся в сторону религии. Реинкарнации и кармы. Видимо, в этом есть смысл.

— Я ухожу на запад, в царство мертвых. Спаси наш реуэ, — хрипло попросил Калькин. — Спаси мапуче. Ты сможешь.

Я смотрел на него. Не знал, что ответить. Потом кивнул.

А Калькин отпустил меня. Уронил голову на землю. Обмяк, как будто из него выпустили воздух. И закрыл глаза.

Я пощупал пульс. Ничего. Готов. Сердце тоже не бьется. Все-таки, рана оказалась смертельной.

— Калькин перешел к духам, — заметил кто-то из индейцев. — Он был великим кона.

Кальфукур посмотрел на меня. Потом снял с Калькина амулет. Передал мне.

— Теперь ты наш иналонко. Командуй.

Ах да. Точно. Надо спасать наши задницы. Я поднялся. Ладони испачканы кровью Калькина.

— Положите его тело на повозку. Свяжите пленных. Поймайте коней. Поднимите факелы. Держите на виду. Чтобы в Тукапели видели. И пошли по дороге.

Указания четкие и ясные. То, что надо, чтобы встряхнуть людей. Все тут же задвигались. Бросились исполнять.

— А что делать с пикунче? — спросил Нигиг. — Убить? Или тоже в плен?

Ох, я же забыл, куда попал. Гуманизм не ценится. Он даже не спросил, можно ли отпустить других индейцев.

— Сейчас разберусь, — я подошел к пленным индейцам.

Так, насколько я помню, пикунче — такие же арауканы. Как и мы. Они жили севернее нас, мапуче, людей земли. За рекой Мауле. Их так и называли пикунче, что значит северяне. Или промаука.

Из-за того, что их земля на севере, пикунче первыми угодили под удары конкистадоров. И почти покорились.

Нет, глупо их убивать. Или брать в плен. Они наши потенциальные союзники. Потому что тоже ненавидят пришельцев.

Северян оказалось два десятка. Я пересчитал. Двадцать четыре. Все мужчины. Молодые, лет пятнадцати. И постарше, лет за тридцать.

Я оглядел пленников. Они стояли передо мной. Угрюмые и молчаливые.

— Вас захватили в плен, — сказал я. — Лишили земель и убили родных. Вас самих хотели использовать для работы. Как скот. Выбирайте. Или идите, куда глаза глядят. Потому что, вы свободны. Или присоединяйтесь к нам. И воюйте за свободу. Вместе с нами.

Пленники недоверчиво переглянулись.

— Ты отпускаешь нас? — спросил один. — Без обмана? И не хочешь отправить в царство мертвых?

Я покачал головой.

— У нас мало времени. Еще раз повторяю. Кто хочет, проваливайте. А кто желает быть с нами, присоединяйтесь. Мы примем каждого.

Мои воины молчали. Не сказали ни слова. Хотя я почувствовал, что им мое решение не совсем по нраву. Но ничего. Пусть привыкают. Потом спасибо скажут.

Пикунче помолчали. Потом тот, что спрашивал, шагнул ко мне.

— Я присоединяюсь к вам. Бледнолицые убили мою семью. Жену отдали для развлечения. Я не успокоюсь, пока не вырву сердце из их груди.

Весьма похвальный энтузиазм. Вот только надо сразу обозначить иерархию.

— Если присоединяетесь, то должны подчиняться, — сурово сказал я. — Сейчас военное время. И все должны слушаться иналонко.

Индеец кивнул. К нему подошли остальные. Правда, не все. Семь человек остались на месте.

— Мы пойдем в горы, — сказал один. — Там моя семья. И будем скрываться там. Там нас никто не найдет.

Тоже интересный выход. Как у страуса. Засунуть