Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Наконец карета остановилась. Пассажир вышел, отдал деньги — за такую роскошь немалые — что-то тихо сказал и пошел прочь. Свернул с главной улицы, пройдя по мостовой, повернул направо и, немного попетляв, растворился в темноте.

***

Моя комната, просторная и уютная, сейчас была залита солнечным светом. Интерьер меня вполне устраивал: мягкая кровать, трюмо, шифоньер во всю стену, на полу мягкий ковер, великолепные шторы с полевыми цветами.

Двоюродная сестра Диана забежала в комнату, осторожно прикрыв дверь:

— Ты еще не собралась? О Боже! Мы ведь не успеем, дядя будет ругаться! А я так боюсь, когда он в гневе. Это… это ужасно! — она прикрыла лицо руками, делая вид, что собирается горько разреветься, не дожидаясь возможных неприятностей.

Моя внезапно появившаяся семья оказалось довольно-таки большой: кроме двух любящих родителей, была слишком эмоциональная дочка брата моего обретенного «отца» и родная старшая сестра — Изабелла, которой недавно исполнилось двадцать три года. Со слов Дианы в прошлом году Изи удачно вышла замуж и переехала жить в дом супруга. К сожалению, за прошедшую неделю я с ней так и не познакомилась. Но Минора заверила, что мы непременно встретимся с ней на балу у госпожи Экшелен.

Двоюродная младшая сестренка — своенравный ребенок, все еще находящийся в плену детских мечтаний. Мне поведали, что она долгожданное дитя. Ее мама умерла через несколько дней после родов, а отца не стало спустя пять лет. Эдгар согласился приютить осиротевшую бедняжку, и с тех пор она жила вместе с нами. Приезжающие в гости родственники искренне умилялись миленькому пухлому ангелочку, коим была в детстве Диана.

Сестренка выглянула в коридор, окликнув двух служанок, и велела им помочь мне одеться. Я покорно делала все, что от меня требовалось, так как сама бы просто не справилась. Честно не раз пыталась одеться самостоятельно, но попытки потерпели полное фиаско. Вообще сомневаюсь, что эти платья возможно надеть самой.

Диана стояла рядом, с интересом наблюдая за моими неуклюжими попытками помочь. Я непроизвольно охнула, когда резко затянули корсет, дышать стало намного тяжелее, грудную клетку словно сдавили в железные тиски.

Сестренка хихикнула; взгляд скользнул по ней, отметив невероятные переплетения темно-русых волос, складывающиеся в дивную прическу, более красивую и сложную, чем у меня. Светло-розовое платье оттеняло ее смуглую кожу, на этом фоне карие глаза казались насыщеннее и притягательнее. Она была не просто красива — божественна. Только я не разделяла ее любовь к рюшам, в изобилии украшавшим ее наряды. Но, наверное, это можно простит ребенку в шестнадцать лет?

Когда служанки ушли, я взглянула в зеркало:

— Я такая… другая.

На меня смотрела изящная девушка с тонкой талией и идеальной осанкой. Фигурой я пошла в маму, по крайне мере, со слов отца, она выглядел так же в мои. Глубокий синий цвет платья изменил мои светло-серые глаза сделав их темнее. А восторженный блеск в них мешал отвести взгляд, притягивая.

— Красивая, — поправила сестра, немного отойдя и рассматривая меня, словно произведение искусства.

— Не это главное, — возразила я, добавив про себя: «Все так реально, словно та жизнь была лишь сном».

Для того чтобы собрать меня на бал, ушло часа четыре, и это учитывая, что макияж почти отсутствовал, а именно этот пункт всегда занимал у меня максимально много времени.

Поднесла руки к декольте и со вздохом убрала, видимо, в этот раз придется смириться: корсет приподнимал грудь, делая ее слишком заметной. А что я хотела от здешней моды, я ведь очутилась в девятнадцатом веке! Эх, вот когда начинаешь жалеть, что недостаточно внимания уделяла истории. Со смущением перевела взгляд на белые, до самых локтей, перчатки. Из-за синего платья они приобрели голубоватый оттенок.

Мои прямые волосы сейчас были завиты и подняты на макушку. Я подергала завитые кудри русых волос, делающие мое овальное лицо еще уже, огладила мягкую ткань платья. Право, немного неудобно в корсете и во всем, что было на мне, кроме, пожалуй, обуви — будто в кроссовках, нигде не жмет. Мне часто подруга говорила, что туфли на каблуке — это мое. Они сделают мой рост чуть выше, предадут грации и изящества, но я упрямо игнорировала эти слова. По правде говоря, подобные высказывания сильно раздражали, а это время, похоже, привьет мне любовь к красивой женской обуви. Я потопала ногами… Класс!

— Ты ведешь себя странно после возвращения. Что с тобой случилось за это время? — было видно, что сестра обеспокоена.

— Да так, — отмахнулась я, — привыкну.

— Пойдем скорей вниз, все уже ждут нас во дворе, − и она, несколько раз повернувшись вокруг своей оси, словно демонстрируя свое изящество, побежала по коридору и по лестнице навстречу взрослой жизни.

«Если рассуждать здраво, то я оказалась больше чем на сто пятьдесят лет в прошлом. Это невероятно! Нет, лучше ничего никому не говорить. Да и кто мне поверит? Придется искать выход самой, если он еще есть. Вздор! Не думай о плохом, Лейла».

Мы сели в крытый экипаж. Удивительно, даже вчетвером нам удалось свободно разместиться. Внутри он был обит белым бархатом, очень эффектно смотревшимся в сгущающихся сумерках. Протянув руку, я по возможности тайком провела пальцами по ткани, ощутив его мягкость и легкую прохладу даже через тонкую ткань перчатки.

Всю дорогу сестренка нетерпеливо подпрыгивала и ерзала, сидя рядом, ее веселое чириканье заставляло сознание то и дело всплывать из омута тягучих размышлений.

— Дочка, доченька, — Минора взяла мои руки в свои, немного сжав, — все будет хорошо, вот увидишь!

Я попыталась улыбнуться. Как ни крути, а это обман с моей стороны. Как только их настоящая дочь найдется, меня вышвырнут из дома. Худшее развитие событий постаралась не представлять. Но останься я жить в этой бедной деревушке — моей участи точно не позавидуешь.

«Я правильно поступила, точно правильно», — повторяла про себя на протяжении всей поездки. Все прошлые дни меня грызло чувство вины, и сейчас я старалась смотреть куда угодно, только не на своих спутников.

Остается только плыть по течению, веря, что река не закончится ревущим водопадом.

Окна особняка светились, словно тысячи звезд. Огромные колонны и двери… разве я могла мечтать когда-нибудь попасть на настоящий бал?

Во двор постоянно заезжали новые кареты и экипажи, такое количество народа я не ожидала увидеть. Вгляделась в толпу: мужчины в элегантных костюмах, женщины в платьях всевозможных цветов. Все это создавало волшебное настроение праздника.

— Волшебно! — не удержалась я.

— И Эдвард будет! Ты ведь его помнишь? Ой! Совсем забыла, что случилось с тобой, — подпрыгнув от нетерпения на месте, Диана добавила: — Пойдем скорее, а то отстанем от тети с дядей, — быстрым шагом, переходящим в бег, сестра поспешила вперед.

Я по пути, не в силах удержаться, разглядывала всех и вся.

Мы вошли в парадные двери, оформленные золотой окантовкой и практически незаметной резьбой, придающие шарм, являющиеся своего рода неповторимой визитной карточкой дома. О нашем прибытии тут же объявили:

— Граф и графиня Слуцкие с дочерями!

Мы вошли в зал, некоторые приглашенные обернулись посмотреть на нас, со стороны входа голос продолжил говорить:

— Герцог и… — его слова затерялись в шуме и веселье толпы.

Блестящий гладкий пол, в котором при желании можно рассмотреть свое отражение, множество зеркал на стенах, картины, несколько столиков и уйма народу. Всюду разговоры, смех.

«Здесь, наверное, вся элита», − подумалось мне в тот момент.

— Офигеть!

— Что ты сказала? — поинтересовалась сестра.

Я покачала головой. «Вряд ли она поймет, но надо быть осторожней в высказываниях». Мы шли по залу, и Диана полушепотом рассказывала о тех, мимо кого мы проходили, добавляя с сожалением, что половине гостей она не была представлена, да и на прошлый бал народа пришло поменьше. Часть сказанного я пропускала мимо ушей.