Мистер Данбартоншир - Олег Борисов

Через час, за гостеприимно накрытым столом, новый житель деревни с грехом пополам рассказал свою историю, помогая при случае руками и всем, что попадало под руку.

— Я есть великий пилот! Меня звать Ганс Штрауф! Самый велик во всей Дойчланд, мой любимый фаттерланд! Я летать в облаках, любить женщина...

Подкорректировав кривизну глаз очередной порцией браги, отважный герр Ганс добавил:

— Много женщина. Одна — нихт, много — ja, ja!

Колдун поморщился:

— Я понял, понял про женщин. Ты мне лучше про твой аэроплан расскажи. И по человечески, без твоих зарубежных словечек, я кроме полузабытого шотландского другими языками не владею.

Воздухоплаватель гордо выпрямился и ткнул пальцем в нависший над головой потолок:

— Никакой эроплан! Никаких глупых крылья и прочий шайзе! Только достойный истинных арийцев цеппелин! Только так!

Поправив шлем, герр Ганс вскочил на скамейку и заорал, выпятив пузо вперед:

— Es lebe der Kaiser! [6]

После чего рухнул как подкошенный.

Аккуратно закатив бесчувственное тело под скамейку [а то еще споткнешься об него, горемычного], мистер Данбартоншир убрал со стола и вздохнул:

— Похоже, обманул все же демон. Какой-то он бракованный, этот хер. Ни пить толком не умеет, ни по земле ходить. Все об облаках грезит. А чего там хорошего? Сырость одна...

Через неделю колдун проклял глупого демона сто крат. Герр Ганс ходил за магистром черной магии, как привязанный, и действовал ему на нервы. Почитатель кайзера беспрестанно нудил и жаловался на судьбу, забросившую его в «грязный, вонюч и противен дыра». Даже копаясь на огороде с единственным оставшимся на ходу зомби, истинный ариец умудрялся ругаться по своему и кричал что-то про неведомую Женевскую конвенцию и правила обращения с пленными. Убедившись, что от помешанного на полетах просто так не избавиться, мистер Данбартоншир сдался.

— Цеппелин, говоришь? Будет тебе цеппелин. Как надуем, так и лети в свой фаттерланд, чтобы духу твоего...

Покопавшись в библиотечной подшивке газет за начало века, старик аккуратно перерисовал изображение неведомого агрегата и сел колдовать. На утро вся деревня сбежалась смотреть на фантастический аппарат, привязанный к покосившемуся забору.

Бесконечно довольный воздухоплаватель, высунув от усердия язык, рисовал черной краской на сером надутом боку имя: . Закончив, герр Ганс проворным колобком забрался в подвешенную под пузом дирижабля корзину и требовательно поманил за собой колдуна:

— На борт, за мной!

— С какой стати? — перепугался осторожный чернокнижник. — И вообще, как бабушка меня с метлы уронила, так я летать и боюсь.

— Инженер проверять аппарат, это есть истинный закон любой цивилизованный страна! — уперся на своем усатый ворчун.

— Проверять? А он не рванет, часом? — продолжал сомневаться колдун. — Вон, орки недавно рассказывали, как на огненной бочке своего шамана запускали. До сих пор кости собрать не могут...

— Kann sein, — пожал плечами пилот и задумался. [7]

Но трудные и неприятные мысли не могли надолго задерживаться в голове доблестного тевтонского рыцаря, и герр Ганс решительно рубанул кулаком:

— Курить найн, остальное — ja, ja! На борт! Мы лететь испытательный полет! Немедленно!

Вздохнув, мистер Данбартоншир уступил. Похоже, только испытав неведомый механизм, можно было спровадить настырного гостя домой. Шагнув в хлипкую корзину, старик покрепче ухватил первую попавшуюся веревку и с угрозой пообещал:

— Только ты смотри, а то... Если чего не так, я тебе эту штуку знаешь куда засуну?

— Все есть хорошо! Мы лететь! — отмахнулся толстяк и дернул какой-то рычаг.

Рванувший подобно удалой тройке, дирижабль лихо набрал высоту и начал кружить над деревней. Вывалившийся от неожиданности за борт колдун висел на длинной веревке и орал что-то идейное, судя по непрерывности и громкости. От неожиданности он забыл все заклинания и теперь болтался над лихо мелькающими под ногами домами, заборами и разбегающимися в разные стороны крестьянами.

Тем временем герр Ганс, довольный тренировочным полетом, бодро крутил штурвал и распевал во все горло:

— Дойчланд зольдатен, герр унтерофицирен!...

К вечеру бензин в тарахтящих двигателях закончился, и сигара второго «Гинденбурга» опустилась за околицей...

На следующее утро осунувшийся мистер Данбартоншир убеждал главу района, тыча пальцем в окно:

— Вы же знаете, я человек старый, мне эти новинки ни к чему. А тут прислали, лиходеи, и не знаю, как быть. Выбросить жалко, и в сарае сгниет...

— Китайский, небось? — с интересом разглядывал тушу дирижабля круглый господин в костюме от «Бриони».

— Вот еще! — искренне возмутился колдун. — Из самой Германии! Немецкое качество, лучше любого «мерседеса»! И главное, можно оформить, что с него поля опыляют. И статья расходов хорошая, и никакая проверка не подкопается.

— А чего у него морда усатая нарисована?

— Авангардисты украшали, — покраснел старик, и зачастил: — А главное, там ведь и кожаный салон, два совершенно новых двигателя и совсем без пробега. Подарок, чтоб его...

Мистер Данбартоншир со слезами радости смотрел, как пара квадратных помощников главы районной администрации старательно привязывает канат к буксировочному крюку джипа. Похлопав по кожаному боку цеппелина, колдун еле слышно прошептал:

— Испытательный полет, говоришь? Будет тебе полет. Испытательный... Наше руководство, оно всегда на праздники испытания устраивает, с водкой и чем покрепче... А как выпьет, так сигару изо рта и не выпускает... Так что будет тебе и курение на борту, и стрельба из ракетниц под пузом... И никакой кайзер нам не указ...

Медленно бороздя небеса вслед за неторопливо покатившим джипом, дирижабль слабо вращал винтами, и ветер доносил обрывки слов:

— Солдатен... Официрен...

Закутавшись в свой балахон, старик стоял и махал на прощанье платочком. Потом промокнул глаза и задумчиво спросил сам себя:

— Может на фейерверк остаться?

Но потом покачал головой и направился к стоящей на парковке подводе:

— Ну его, к лешему. Карму сначала почищу. А то после вчерашнего даже все матерные слова закончились. Надо отдохнуть. Хватит. Налетался...

PS. То, как мистер Данбартоншир понял своего гостя:

1. Это невероятно!

2. Этого не может быть!

3. Быдло.

4. Крестьянин.

5. Прошу прощения.

6. Да здравствует кайзер!

7. Может быть.

07. Инопланетяне мистера Данбартоншира

 Мистер Данбартоншир открыл калитку и шагнул во двор, с радостью вдыхая забытые за две недели запахи. Впервые за десять лет удалось вырваться по делам на Шварцвальд, на юбилейный шабаш. И хоть молодежь почти не говорила на классической латыни, да и истинные навыки чернокнижия порастеряли по большей части, но в целом колдун отдохнул от души. Выпито и съедено было изрядно, многих старых друзей удалось повидать. Кое-кто даже не поленился подняться из могил ради такого гостя. И тряхнувший стариной верный потомок шотландских земель вернулся в отличном расположении духа домой, в свою крохотную деревню, затерявшуюся среди бескрайних сибирских просторов.

Скрипуче хлопнула за спиной закрывшаяся калитка, глухо звякнул баварским стеклом заплечный мешок, упав на густую траву, и мистер Данбартоншир ошалело спросил у мужиков, лихо допивающих остатки браги из заветного боченка:

— И как это понимать?

Односельчане с трудом признали в незнакомце в черном балахоне хозяина дома и радостно загомонили:

— О, Карлович вернулся! А мы тут это, сторожим! А то ведь они, проклятые, в доме не сидят, все по двору бродят...

— Кто?! — завопил дипломированный мастер черных дел, стремительно теряя остатки хорошего настроения. — Кто бродит, где бродит?!

— Твои родственники, — уверенно ответили мужики, тыкая заплетающимися руками в сторону железной клетки в человеческий рост.

[Честно говоря, лет шестьсот тому назад эту клетка стояла в маленьком немецком городишке, где мистеру Данбартонширу довелось весело проводить время, гоняясь за инквизиторами. Доходило до того, что утром на казнь из клетки волокли уважаемого шотландца, а вечером туда же запирали его палачей. Когда реформация покончила с истребителями ереси, старик забрал полюбившееся стальное жилище с собой, на добрую память. На старости лет за полированными прутьями отлично медитировалось, или просто спалось на свежем воздухе. ]

Подойдя поближе, колдун заглянул внутрь, потом слепо нашарил конец скамьи и без сил опустился на твердое дерево.

— Это кто?

— Туристы, — наперебой стали рассказывать упившиеся до зеленых чертей соседи. — Они неделю как здесь болтаются. Все чего-то спрашивали, долгожителей искали. А из долгожителей у нас только ты, остальные больше ста и не живут...