Возвращение царя обезьян - Андрей Олегович Белянин

– Он вошёл в харчевню и заставил крестьян и хозяина играть с ним в чжимоу!

– И что же?

– Он выпил столько дурного вина, что снова чуть не умер. А когда ошибся, неправильно сосчитав пальцы, которые ему показывал трактирщик, то просто оторвал лишние до нужного количества, схватив несчастного за руку, и съел их. А потом разнёс весь трактир!

– Цзиньгубаном, надо полагать? Этот его посох страшная игрушка.

– О нет, великий император! – покачал головой страж Ли. – Он нашёл себе новое оружие – огромную золотую булаву. Этим оружием он бил всех посетителей трактира, переломал им кости, а из одного пьяницы даже выбил дух!

Нефритовый император поцокал языком и покачал головой. Подвески на его шляпе сердито зазвенели.

– А когда бить стало некого, Сунь Укун разломал стены трактира, так что крыша рухнула. Сам трактирщик чудом спасся, спрятавшись в погребе.

– Слушай же меня, страж небесных врат, – сурово сказал император. – Эту обезьяну, кем бы она ни была, нужно найти.

– Всем тихо! Папа звонит! – крикнула Ольга, выуживая из кармана халата смартфон. Как ни странно, но её все послушались, тут же захлопнули рты и выключили музыку, а Хануман даже застыл в причудливой позе.

– Да, пап! Ага, и вас с мамой с Новым годом. Не-е… – Она неуверенно оглянулась по сторонам. – Мы с друзьями сняли домик в деревне, будем тусить тут до конца выходных… Нет, не собиралась, ну так получилось. Да не волнуйтесь, у меня всё ок! Я попозже заеду. Маме не…

Связь оборвалась. Девушка схватилась за голову, осознав, что папа звонил ей аж в Индию и, наверное, обнулил свой баланс. Ладно. Он не очень-то разбирается в новых технологиях. Может, и не поймёт, почему за звонок в пензенскую деревню столько содрали.

– Вы тут главный? – Ольга решительно обратилась к помощнику режиссёра. – Надо пополнить телефон моего отца. И найти зарядное устройство для моего смартфона.

– Почему я должен пополнять телефон вашего отца? – удивился мужчина.

– А кто его должен пополнять? Я, что ли! – от души возмутилась блондинка. – Я не рвалась в вашу страну. Раз вы тут главный, то вы и пополните. И мой телефон, кстати, тоже.

Помощник режиссёра только прищурился, но ничего не ответил.

– Ладно, ладно. Хотя бы зарядку можете найти?

Индус подозвал какого-то рабочего сцены, указал пальцем на Ольгу, что-то сказал, и через несколько минут рабочий принёс ей маленький тазик, полный самых разных зарядных устройств.

– Вы удовлетворены? – спросил помощник режиссёра.

– Да. Нет. То есть я хочу есть. Где у вас тут можно чего-нибудь перекусить?

– Я подскажу вам и вашему спутнику.

…Они шли по шумной улице городка Мумбаи, среди обшарпанных зданий и левых магазинчиков, ароматов благовоний и вони обыкновенной, везде толкались люди, сновали машины, велосипедисты жали на клаксоны, загорелые до черноты рикши таскали свои тележки, собранные, казалось, ещё в позапрошлом веке. Индия остаётся Индией во все времена.

Напряжённая блондинка крепко вцепилась в руку Укуна, халат она сдавать отказалась, ещё упрут, но распахнула его полностью. Помощник режиссёра, вызвавшийся их сопровождать, двигался на шаг впереди. Царю обезьян выдали какую-то яркую рубашку из реквизита киностудии, чтобы он не светил голым торсом – местные жители впечатлительны в этом плане.

Но, должно быть, их впечатлительность касается только наготы человеческого тела. А вот при всём народе справить нужду на угол дома – это пожалуйста, чему же тут впечатляться?

– Укун! Ты посмотри, что делает этот нахал?! Он даже не отвернулся толком! Он улыбается! Ладно я, взрослая современная девушка, но дети же увидят!

– Я – Хануман!

– Да что же в этом такого, почтенная? – развернулся их неулыбчивый спутник. – Ну увидят детишки лингам. Мальчики и так каждый день видят его. Девочки наверняка тоже видели не раз линги своих друзей по играм, линги братьев, отцов, дядей. – Он обернулся к ней, размахивая руками. – Вот только не надо так округлять глаза. Это бедный квартал. Большинство людей живут в крохотных бараках целыми семьями. И конечно, видят все члены человеческого тела в открытом доступе, так сказать, ха-ха, да…

– Бедный квартал, говорите? – усмехнулась блондинка, чудом уворачиваясь от пронёсшегося на огромной скорости мотоцикла. – Смотрите, как расписаны дома! Такие красочные! И везде ваши разнообразные боги.

– Так дома и разрисовывают для того, чтобы случайные прохожие не справляли нужду на стены. Раз здесь изображены боги, то большой грех мочиться на богов, – пояснил мужчина.

– О! Смотри, прекрасная мата, это же я! – Сунь Укун довольно улыбнулся, подведя блондинку к углу дома, на котором была изображена толстая обезьяна в высокой шапке и тяжёлых украшениях на шее. В одной руке обезьяна держала золотую булаву, а в другой маленькую гору.

– Ты такой жирный и у тебя в руках гора?

– Да, благочестивая! Разве ты не слышала о моих подвигах? Однажды…

– Пройдёмте сюда, – быстро перебил его помощник режиссёра. – Вот тут на углу вы сможете утолить свой голод.

Кафе выглядело не лучшим образом. Обшарпанная дверь, вывеска, нарисованная вручную на ватмане. Стекло в окне треснуто и заклеено скотчем. Второе окно просто закрыто каким-то листом фанеры. Они прошли в длинный, узкий зал с низким потолком и уселись за ободранный стол.

Ольга сморщила нос.

– Мы будем тут есть? А это, вообще, безопасно?

– Все тут едят, – успокоил помощник режиссёра. – Как видите, мисс, люди не всегда падают замертво, а чаще уходят отсюда своими ногами. Или вы думали, что я буду кормить вас и вашего друга за свой счёт в элитных ресторанах?

Он помахал рукой, подзывая официанта. Потом помахал ещё раз, но к их столику никто не торопился. Блондинка предупредила, что пойдёт вымыть руки, однако тут же вернулась, заявив, что мыть руки в местном туалете – это только пачкать их ещё сильнее. А вот Укун совершенно спокойно и, очевидно, надолго удалился в уборную.

– Как вас зовут? – спросила блондинка, протирая руки влажной салфеткой, взяв её из специальной подставки на столе.

– Зовите меня господин Ранджит, – после непродолжительного молчания отозвался помощник режиссёра. – А теперь, – он оглянулся, проверяя, не возвращается ли Сунь Укун, – у меня есть к вам несколько вопросов, если ваш друг не…

– О, не волнуйтесь, он не вернётся так быстро, – поняла его взгляд Ольга. – Наверняка ещё с полчаса будет петь молитву воде.

Тем временем к их столику наконец подошёл официант – высокий, чернокожий, в грязной рубашке и таком же грязном фартуке. Господин Ранджит, ни с кем не советуясь и не требуя меню, быстро сделал заказ, официант поспешно удалился.

– Ваш спутник действительно считает себя Хануманом или просто прикидывается идиотом?

– Да нет, он правда Хануман! Ну то есть… – Ольга на мгновение нервно замялась. – Вообще-то он Сунь Укун. Ну, есть такой в Китае премудрый царь обезьян. Но вдруг с ним что-то случилось, перемкнуло, и теперь он считает себя Хануманом. На полном серьёзе. Я не знаю, может, он замёрз тогда, потому что я нашла его в снегу и он…

Помощник режиссёра хлопнул ладонью по столу. От неожиданности блондинка замолчала.

– Вы говорите, что ваш мужчина Сунь Укун, китайский царь обезьян? – с придыханием спросил он.

– Ну да.

– Вы отдаёте себе отчёт в том, что вы говорите?

– Ещё как отдаю! Я сама видела – у него в ухе посох. А ещё он познакомил меня с демонами. Ну как познакомил, мы с ними подрались на кафедре, я даже одну крысу завалила. Так что он сделал меня своей ученицей.

– Вы ученица царя обезьян? – Господин Ранджит каким-то образом стал ещё серьёзнее, чем раньше, выпрямился и даже немного вытянул шею.

– Ну да. А ещё я…

– Шшш! – сердито шикнул он. – Умоляю, не сейчас!

За столик вернулся Укун. Официант принёс две тарелки жёлто-оранжевого нечто, отдельно миску с рисом и две полулитровые бутылочки воды. Он молча поставил заказ на стол, развернулся и ушёл по своим делам.

– Ну и сервис тут у вас, – неуверенно хмыкнула блондинка. –