Возвращение царя обезьян - Андрей Олегович Белянин

тот начал прямо при ней стягивать с себя штаны. Конечно, она тут же с воплем убежала, плотно закрыв за собой дверь. Однако сейчас её гость уже сильно задерживался.

Блондинка тихо подошла к ванной и прислушалась. Из-за двери доносилось монотонное бормотание.

– Укун! То есть Хануман! – она громко постучала. – Ты что там делаешь?

Но вместо ответа девушка услышала лишь лёгкий плеск воды. Она резко распахнула дверь, на всякий случай приготовившись зажмуриться. Ну, вдруг он там голый?

Китаец (индус, индокитаец, кто его теперь разберёт?), замотавшись в полотенце ниже пояса, стоял на коленях прямо на полу перед ванной, ловил руками тоненькую струйку воды, льющейся из крана, набирал полные ладони, возносил над головой и медленно выливал обратно в ванну, бормоча что-то непонятное.

– Ты что тут делаешь?

Молодой человек закрыл смеситель, встал, насухо вытер руки полотенцем и только тогда ответил:

– Я возносил молитву благодарности воде, Олга-джи.

– Что?..

– Молитву благодарности воде, благочестивая дэви.

– Зачем?!

– Ты не знаешь таких простых истин, несравненная? – вытаращив глаза, очень удивился Хануман. – Неужели ты смеешь прикасаться к воде и не возносишь потом молитву благодарности?! Ведь вода приносит Жизнь, наполняет наши сердца Миром и Покоем! Вода запоминает наши молитвы, наши слова и песнопения, исполненные благодарности и почтения, запоминает наши добрые и светлые мысли, которые мы обращаем к ней. Великая вода вернёт это добро нам и нашей семье, откроет наши чакры, просветит наш разум, если слова наши были святы и искренни! – Он закрыл глаза, согнул руки в локтях, подняв кисти вверх, и начал напевно бормотать, медленно раскачиваясь из стороны в сторону: – Носительница Жизни – Вода-а-а! Вода-а, ты сама Жи-изнь! Ты чиста-а, ты мудра-а, ты целительна-а, ты животворяща-а-а! Благодарю тебя за дар Жизни-и! За всё живое на земле-е! Прими мою любовь, Вода-а! Прими-и мою любо-о-овь!

– Ты больной? – с тяжёлым взглядом спросила Ольга.

– Я никогда не болею, благочестивая диди, ведь я – Хануман. А молитвы благодарения воде, которые я возношу ежедневно, делают воду, которую я пью, чистой, живительной и исцеляющей любые болезни тела и души.

Круто развернувшись и нарочито громко топая, Ольга ушла на кухню.

– Да когда же всё это кончится?!! – проорала она в потолок, из которого по-прежнему торчали оборванные провода от упавшей люстры.

Подумав с минуту, аспирантка нехорошо улыбнулась, вышла в подъезд и вырубила пробки. Нет, нет, только своей квартиры…

– Я не знаю, как вешать этот светильник, дэви!

– Аккуратно его вешать. И провода хорошо изолировать. Иначе молитвы воде уже никак не помогут.

Индокитаец тоскливо шмыгнул носом:

– Диди-джи, я – Хануман! Я могу летать на облаке, передвигать горы…

– О! Ну хоть что-то не меняется! – обрадовалась девушка. – Будучи Укуном, ты хвастался тем же самым!

– Я – Хануман!

– Ок, ты Хануман! – согласилась блондинка и встала в сторонке, скрестив руки на груди. – Вешай люстру, кому говорят!

– Моё имя – Анджанея, – вдруг сообщил парень, когда примерно через полчаса страданий, нытья, воплей и слёз совместными усилиями люстра криво-косо, но висела на своём месте.

– Что-о?! – Ольга подскочила до потолка. – Ты же весь день выносишь мне мозг, уверяя, что ты Хануман?!

Они сидели вдвоём на маленькой кухне при свете светодиодных свечей, потому что так романтичней. Перед блондинкой стояла тарелка пасты. Гость категорически отказался есть спагетти с говяжьим фаршем, заявив, что это грех, поэтому скромно жевал наскоро порезанный винегрет. За окном светили звёзды и пока ещё было тихо, даже тише, чем обычно.

– Да, благочестивая диди, – согласился он. – Моё имя – Хануман. Но также и Анджанея. Ведь моя мать, прекрасная апсара Пунджистала, была проклята и обращена в обезьяну-ванару, стала женой великого воина ванаров Кешари и носила имя Анджана. Когда она гуляла по горным склонам, собирая цветы и плоды, её увидел бог ветра Ваю. Он был так поражён её красотой, что немедленно овладел ею прямо там, где настиг. Так появился на свет я, Хануман, Анджанея – сын Анджаны, а также Марути – сын ветра.

– Я вообще не въехала, чей кто сын, что значит «диди» и «апсара» и кто вообще все эти люди? – Ольга сделала большой глоток крепкого чёрного чая.

Чай в старой картонной пачке со слоном был найден где-то на дне глубокого кухонного ящика. Наверное, когда-то его привезла мама. Хануман удовлетворился надписью «индийский» и позволил напоить себя этим напитком. Девушка переживала, что он будет привередничать, но нет: её собеседник, судя по всему, вообще забыл про свой щепетильный подход к выбору чая, но зато сокрушался отсутствием благовоний. Ольга глубоко вздохнула, сходила в туалет, вернулась оттуда с баллончиком освежителя воздуха и щедро распылила прямо перед носом своего гостя, а потом открыла планшет и просмотрела комментарии к предыдущему посту.

«Твой друг из Индии? Он веган? Вот я – веган и прекрасно себя чувствую!»

«Ты знаешь, что в Индии много болезней? А ещё они в речку свою трупы бросают! Фу!»

«Ты жила в Индии? Расскажи, в каком шелтере? Сколько стоит? Чем там питались, как просветлялись? Как индуса отхватила?»

«Туры в Индию. Комфортный гест для русских туристов. Всё включено. Стучись в директ, всем найдём место! Справки по телефону…»

Ольга нахмурилась и, загрузив фото новогоднего стола, написала новый пост:

«Без десяти минут Новый год. А я сижу и слушаю, как ветер изнасиловал обезьяну и у неё родился сын-обезьянобог. Один, но с тремя именами. Или это были три сына. Честно, я без понятия, я вообще уже ничего не понимаю. Напомните, зачем мне это всё надо? Что ж, по крайней мере, с ним не скучно. Сидит, пьёт чёрный чай, шумно прихлёбывая. А ещё вчера не признавал никакого другого чая, кроме зелёного китайского. И ещё он постоянно плачет и шмыгает носом. Простыл, наверное. Помочь, что ли? А то уже раздражает…»

…Следующие пять минут она бегала по квартире за возмущённо вопящим Хануманом, пытаясь заставить его прыснуть в нос назальным спреем. Тот высоко подпрыгивал, смешно изгибался, умолял не наказывать его такой страшной карой, просил прощения непонятно за что, клялся какими-то богами, что больше не будет шмыгать носом, и тут же снова шмыгал им, а потом просто заперся в ванной.

– Ну, выходи, я тебе хотя бы таблетку от аллергии дам!

– Зачем?!

– Вдруг у тебя аллергия!

– У меня нет этого неведомого слова, диди-джи!

– Ой, всё!

Когда мнительный китаец, индус или кто он там, наконец-то вышел из ванной, Ольга уже сидела за столом в красивом голубом платье чуть выше колен, с отрытыми плечами, включив на планшете прямую трансляцию с Красной площади и считая последние секунды уходящего года.

Кажется, её гость что-то спросил, но она лишь рассеянно отмахнулась. Забили куранты. Девушка встала, разлила по бокалам «Гримберген» и вручила один бокал Хануману.

– Что это, диди-джи? – Парень настороженно принюхался.

– Пей давай.

– Что это за зелье?

– Да пей шустрее! А то желание не сбудется!

– Какое ещё желание?

Ольга закатила глаза, раздражённо рыкнула и молча осушила свой фужер.

Вообще-то по традиции следовало купить шампанское. Но она же девочка – она не умеет его открывать. А просить этого полоумного теперь ей казалось плохой идеей – он зальёт шипучкой всю её маленькую кухоньку! Нет уж… себе дороже.

Поэтому, выйдя из автобуса на остановке, они забежали в ближайший «Магнит», чтобы закупиться полдюжиной «Гримбергена» по акции. Ну и фаршем для пасты. Да, изначально она хотела заказать роллы, но в новогоднюю ночь их бы точно пришлось ждать до утра первого января. Если не до второго.

– Желтоволосая женщина нашла его, император.

– Я знаю.

Седовласый старец с длинной узкой бородой улыбнулся тонкими губами. В уголках глаз морщинки-лучики сверкнули, как солнце. Подвески на шляпе коротко звякнули и сразу же затихли.

– Чего же теперь грядёт, великий Юй-ди?

– Всё будет зависеть от него.

– Или от неё?

– Или от неё.

…Сунь Укун любовался салютом, восторженно подпрыгивая и хлопая