Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной - Алекс А. Алмистов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Начну с управления кораблем, сэр.
– Наконец – то!
– Во-первых, прямо перед вашими глазами располагается система управления звездолетом. Контрольная – в виде многофункционального пульта, состоящего из трех сенсорных панелей. Вычислительного – хорошо Вам знакомого Суперкома, выполненного на данном корабле в виде силиконового цилиндра и новой модификации высокочувствительного пилотского штурвала – того самого пресловутого шарика, который Вы вот уже пять минут вертите в своих руках. В настоящий момент времени все системы управления кораблем дезактивированы. Научиться ими пользоваться – Вам не составит большого труда. Как только вы будете к этому готовы, я тут же подключу к ПКЖ систему виртуального стереотренинга, и с ее помощью вы сможете быстро освоить все возложенные на Вас в данном полете функции. Что же касается остальных фрагментов конструкции ПКЖ «Иуды», то они в основном носят вспомогательный характер и служат целям вашего жизнеобеспечения.
– Виртуальный тренинг, говоришь? Это хорошо. Не будем тогда торопить события, «Р» с мягким знаком! Как говориться, утро вечера мудренее. Да, кстати, по поводу вечера… Я, между прочим… Да будет тебе лишний раз известно, пластиметовая образина, чертовски устал. Межпланетные перелеты, надо сказать, не самое приятное время провождение. И к тому же, не мешало бы чем-нибудь подкрепиться. Мало того, что на этой чертовой Плутонианской космобазе меня сегодня накормили какой-то склизкой гадостью из белковой массы и искусственных углеводов, так после всего этого еще и прошло минимум часов семь. Перебор, однако. В моем контракте по поводу лечебного голодания ничего не сказано. Ну, так, как там насчет системы моего жизнеобеспечения, а? Что ты думаешь по этому поводу, «Р» с мягким знаком? По моему, самое время мне познакомиться со своей личной каютой, принять ванну и немного перекусить?
– Я как раз Вам хотел все это предложить, сэр. Однако…
– Однако, не заговаривай мне зубы! Я хочу попасть в свою каюту, причем немедленно. Будь так любезен, проводи меня туда или хотя бы покажи, где она находится.
– На этом корабле нет кают для экипажа. Это транспортный корабль.
– Не понял. А ну-ка поясни то, что ты сказал. Мне что же предстоит болтаться в этом чертовом кресле в течение всего полета?
– Почти так, сэр!
– Что значит почти?
– Это кресло и есть ваша каюта, сэр! Это новейшая конструкция динамического объема.
– И что мне с этим твоим динамическим объемом делать, безмозглая ты железяка?
– Трансформировать, сэр! Не более того. Причем во все, что Вы пожелаете.
– Неужели, – недоверчиво переспросил Герман, и на его губах появилась язвительная усмешка. – Ну, тогда, дорогое мое кресло, будь так любезно, превратитесь, пожалуйста, в мраморный бассейн, ярко освещенный лучами средиземноморского солнца и доверху наполненный парным коровьим молоком. А еще, пожалуйста, прибавь ко всему этому немножко мелкого песка, пару-тройку кокосовых пальм, облезлого страуса и дельфина в бикини. Ну и как? Мне сказать «Сим-сим», или не стоит?
Если бы только Герман знал о том, что его ждет впереди, он бы, наверное, с удовольствием взял все свои слова и неуместный сарказм обратно. И был бы, несомненно, прав. Потому что, окажись в эту минуту на месте невозмутимого андроида кто-либо из его создателей или, на худой конец, самый последний из грузчиков Плутонианской Космобазы, Герману потом бы долго пришлось отмываться от собственной высокомерной глупости и чванства.
Все дело было в том, что машины, в отличие от людей, к сожалению, не имеют даже задатков чувства юмора.
И прежде чем Герман понял, что именно он натворил, ПКЖ успешно закончил свою трансформацию. Машина в точности, порой даже граничащей с абсурдом, исполнила все его приказания.
Зрелище было поистине удручающим.
Незадачливый космический «волк», еще мгновение назад выглядевший как заправский щеголь в своем черном, с иголочки мундире, в одно мгновение приобрел вид в буквальном смысле «мокрой» курицы.
Вытаращив от удивления глаза, Герман барахтался в густой, резко пахнувшей жидкости, доверху заполнявшей белоснежный бассейн. Над его головой, как он того и требовал, ярко светило солнце. Кокосовые пальмы упирались своими кронами в панораму белоснежных облаков. И в довершении всей этой дикой и необузданной фантасмагории какое-то уродливое чудовище, сильно напоминавшее доисторического ящера, важно расхаживало по краю бассейна, голодным и нетерпеливым взглядом косясь в сторону лейтенанта Леваневского.
Герман с опаской огляделся, ожидая увидеть в довесок ко всему прочему еще и так недальновидно заказанного им дельфина в бикини. Но на его счастье, слова «бикини» в лингвистическом словаре Суперкома не оказалось. И «мудрая» машина по этой причине так и не решилась дать волю своей электронной фантазии, справедливо полагая, что «дельфин в бикини «это нечто большее, чем банальное морское млекопитающее.
– М-да, даже уже и пошутить нельзя, – глубокомысленно подытожил все произошедшие с ним Герман. – Слава богу, что мне еще в голову не пришло пожелать, ну скажем…
Герман чуть не поперхнулся от той мысли, которая так беззастенчиво вторглась в его сознание. Но быстро взяв себя в руки, он, все же, решил одним махом исправить то нелепое положение, в котором оказался по собственной глупости.
– Значит так, дорогой мой «Р» с мягким знаком, – решительно произнес он в адрес робота. – Давай-ка всю эту, извини за выражение, кунсткамеру, отправим к чертовой матери и…
Герман на минуту застыл с открытым ртом, судорожно соображая, что к чему. Наконец, он остановился на том единственном, что ему без сомнения не могло принести очередного подвоха.
– И остановимся, скажем, на классической каюте класса «А», – уверенно закончил он.
– Как скажете, сэр! – кивнул ему в ответ андроид, покорно запуская очередную трансформацию ПКЖ.
Очутившись среди до боли знакомых пластиковых стен, Герман облегченно вздохнул и поспешил освободиться от пут своего влажного и холодного мундира.
Затем он ловко соскочил на пол своей каюты, уверенным движением включил галлаэкраны и заказал для себя успокаивающий нервы земной пейзаж. Приняв теплый душ и переодевшись в сухую одежду, Герман с нескрываемым удовольствием поужинал жареной рыбой, услужливо приготовленной биосинтезатором, выпил пару кружек кофейного коктейля и, пожелав кораблю и всем его электронным обитателям, спокойной ночи, устало рухнул на свою койку.
Впереди его ждали долгие дни и часы подготовки к полету.
И кто его знает, какие еще сюрпризы ждали его на борту этого необычного транспортного звездолета.
Было десять часов утра по Единому Земному Времени.
Герман чуть приоткрыл свой левый глаз, перевернулся на спину и тупо уставился на мутно-серый шарик, висевший на расстоянии вытянутой руки от его лица.
«А что в моей каюте делает этот чертов облезший глобус» – закопошились в голове лейтенанта сонные мысли.
«Да это же, как его там, новая модификация высокочувствительного пилотского штурвала, – наконец догадался он.
«Точно, штурвал, он и на Марсе штурвал… – продолжая диалог сам с собой, многозначительно изрек Герман. – Вот только от чего он… И почему круглый? И, вообще, где я, черт возьми, нахожусь?»
Герман растерянно огляделся по сторонам, и события прошедших суток начали медленно, но верно выплывать из его памяти…
Назойливый зуммер внешнего вызова буйствовал уже добрых пять минут, прежде чем Герман, наконец, удостоил его своим вниманием.
Наскоро приведя себя в порядок и все еще так до конца и не проснувшись, лейтенант наконец добрался до искрившегося в глубине каюты кристалла сенсор-передатчика и раздраженно бросил в его адрес:
– Ну и кто там еще, черт возьми?
Вас вызывает Плутон – Зеро. Специальная линия связи, – безучастным голосом отрапортовал тот. – Старший инженер Космобазы господин Ли хотел бы обсудить с вами пару вопросов, сэр. Будете с ним говорить?
– Нет, я буду всего лишь любоваться его стереопортретом, – огрызнулся Герман в адрес передатчика, но, быстро сообразив, что машине не суждено понять человеческого сарказма, поспешил добавить: – Давай, соединяй. Поговорю я с этим твоим инженером. Хотя, если честно, и так голова раскалывается, а он тут еще со своими вопросами… Шел бы…
Герман не договорил, предусмотрительно скорчив на своем лице невозмутимую мину.
– Доброе утро, лейтенант, – небрежно отдавая честь, произнес Ли. – Как вам понравился корабль и…
Голографический призрак главного инженера Космобазы ехидно заулыбался, прежде чем закончить фразу:
– … и ваш новый партнер, Герман. Можно я вас так буду называть.
– Почему нет, – благожелательно кивнул Герман, пристально разглядывая своего собеседника.
На вид мистеру Ли было лет тридцать. Он был невысокого роста, имея при этом плотное, хотя и немножко грубоватое телосложение. Держался уверенно, с подобающим его высокому должностному положению достоинством и чванством. Хотя последнее, мистер Ли старался особо не выказывать, с первого взгляда разглядев в лейтенанте Леваневского сильную и достаточно независимую натуру.
