Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной - Алекс А. Алмистов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В этом нет необходимости, мистер Коллинз, – невозмутимо осадил гнев своего шефа робот. – Мистер Леваневский в настоящий момент времени все еще находится в здании Транспортной Службы Лиги Нации. А точнее, на первом этаже, в секторе PQ -13. То есть, другими словами – в Служебном баре сотрудников нашей организации. Смею вас заверить, он пока еще жив, хотя процент алкоголя в его крови стремительно приближается к критической отметке.
– Немедленно тащи его сюда, безмозглая кремниевая болванка, – вконец рассвирепел Коллинз, обрушивая свой тучный кулак на монитор селекторной связи.
– Немедленно выполняю ваше распоряжение, мистер Коллинз, – откликнулся робот и после паузы добавил. – Ваше распоряжение выполнено, сэр. Мистер Леваневский только что выломал дверь в вашу приемную и очень похоже на то, что он тоже с нетерпением жаждет повторной встречи с вами. Будут еще какие-нибудь указания, сэр?
– Да заткнись ты, наконец, – огрызнулся Коллинз в адрес робота, с опаской поглядывая на дверь.
Дверь его кабинета неожиданно мягко и медленно отворилась.
На пороге стоял Герман. Волосы его были взъерошены. Один лейтенантский погон выдран с клочьями и одиноко болтался на его рукаве. Другой же вообще отсутствовал на своем привычном месте.
Герман устало опустился на диван перед обомлевшим и застывшим в оцепенении Коллинзом и наиграно равнодушным тоном произнес в его адрес короткую, но совершенную по своей значимости и колориту фразу:
– Ну, мистер Коллинз. Вы хотите мне что-то сказать?
Глава вторая
«Если машины бросают людям вызов, значит это кому-то нужно?»
Транспортник «Иуда», о котором так сильно беспокоился Коллинз, на самом деле представлял собой бесформенную глыбу из черного, пористого материала.
Внешне он мало чем отличался от извечных странников Вселенной – астероидов.
В этой его неприглядной типичности и был заложен основной залог его неуязвимости. И именно в этом транспортнике земная инженерная мысль нашла свое самое совершенное воплощение.
Все дело было в том, что в отличие от своих собратьев – боевых и исследовательских звездолетов – транспортник «Иуда» не имел вооружений. И поэтому, на первый взгляд, был беззащитен перед лицом любого разумного агрессора. Будь то матерый пират или даже командор инопланетного крейсера.
Однако, скажите, кому придет в голову атаковать кусок ничем не примечательной породы?! Да еще вроде бы бесцельно болтающийся в открытых просторах космоса?
Правильно, никому!
Именно так все и было задумано земными создателями «Иуды».
С другой стороны, «Иуда» также не был способен создавать вокруг себя антигравитационное поле, достаточно мощное для того, чтобы оградить жизненноважные и наиболее уязвимые части корабля от буйства уже неразумных вселенских агрессоров – метеоритов.
Однако, в реальности, все тоже было не так.
Да, конечно, «Иуда» не имел вокруг себя классического защитного поля, требующего для своего поддержания затрат огромных энергетических ресурсов. Однако, и в этом случае, придав звездолету нечто наподобие «шубы» из черного пористого материала, земные инженеры не ударили в грязь лицом.
Это была не простая «Шуба». Это была чрезвычайно сложная система. Она была способна, с одной стороны, демпфировать и отражать попадания в звездолет мелких метеоритов и космической пыли. С другой стороны, при столкновении звездолета с более массивным космическим странником, «шуба» приобретала небывалую вязкость, втягивала в себя «пришельца» и достаточно быстро расщепляла его материал на составляющие элементы. В дальнейшем, полученные в результате химического разложения «пришельца «элементы либо исторгались обратно в открытый космос, либо использовались в рамках жизнедеятельности корабля и его экипажа.
Единственным местом «Иуды», имевшим четкие и достаточно совершенные очертания, была Командирская рубка.
Хотя и она в «походном «положении корабля втягивалась внутрь его защитной «шубы» и была недосягаема не только для глаз стороннего наблюдателя, но так же, как и весь корабль – для метеоритов, агрессивных газовых туманов и пыли.
В тот момент, когда Герман впервые ее увидел, она имела вид массивной, идеально отполированной полусферы иссиня-черного цвета и на добрые 3/4 выступающей наружу из недр корабля. Вокруг нее копошился целый муравейник безмолвных автоматов и укутанных в пузатые скафандры людей.
Герман не удержался и, несмотря на то, что корабль еще не был готов к вылету, подобрался к стеклянной сфере поближе и уверенно проник сквозь ее шлюзовую камеру вовнутрь «Иуды».
Первым чувством, которое он испытал, оказавшись в чреве звездолета, было разочарование.
Все вокруг него оказалось до боли привычным и вычурным.
Те же бесконечные приборные панели, длинные коридоры, мрачные и бескрайние техотсеки, мерцающий свет аварийных светильников, гулкое жужжание сенсоров и свист вентиляционных кассет….
И в этом унылом мире из стали, титана, сверхпрочного стекла и углепластика Герману предстояло провести долгие месяцы, а возможно и годы.
Герман поморщился, грустно обозревая свой новый дом, и с тоской подумал о том безупречно прекрасном мире Земли, который он покинул всего каких-то пару недель назад.
Когда еще теперь он снова сможет насладиться буйной зеленью садов и покрытых росой лужаек. Ласковым дуновением ветра, наполненного ароматом цветов и живительной свежести. Громким, порою даже навязчивым, щебетанием птиц. Тенистыми парками и бульварами мегаполисов. Сотнями, десятками, тысячами улыбок незнакомых ему людей…
Все в том, ставшим для него теперь уже далеком мире, вызывало в нем восхищение. Все, кроме одного. В том мире не было ЕЕ. А значит, не могло быть и Его самого.
Быстро освободившись от остатков своего скафандра, Герман уверенно направился в сторону Командного отсека корабля.
К его немалому удивлению, дорога оказалась не близкой. Проходила одна минута за другой, а разделяющее Германа и Центральный шлюз расстояние все еще оставалось неизменным.
Прежде чем Герман понял суть происходящего, ему вдруг пришла в голову древняя европейская легенда. Легенда о маленькой взбалмошной девочке Алисе нежданно-негаданно оказавшейся в Зазеркалье. Он очень плохо помнил сюжет этой давно всеми забытой истории, но… Кажется, именно в ней главная героиня оказалась в точно в такой же ситуации, как он. Там было что-то про дорогу, гору и какую-то шахматную фигуру. А еще там было про то, что чем сильнее ты к чему-то стремишься, тем больше ты от этого отдаляешься… Бред какой-то!?
Герман замешкался, и тут только его осенило.
Он торопливо склонился к запястью своей левой руки и громко постучал пальцами по матовой поверхности идентификатора.
В следующее мгновение все встало на свои места.
Центральный шлюз оказался на расстоянии вытянутой руки от лейтенанта. Его пульсирующее мерцание сменилось ровным серебристым блеском и невозмутимый синтетический голос, громко, но подчеркнуто вежливо, произнес в адрес Германа:
– Субъект опознан. Личность идентифицирована. Офицер Транспортной службы Лиги Наций Герман Леваневский. Голографическая защита корабля дезактивирована. Доступ в командные отсеки корабля разрешен. Добро пожаловать на борт «Иуды», господин лейтенант!
Последнюю фразу машина постаралась произнести с некоторым оттенком подобострастия. Но получилось у нее это как обычно фальшиво и грубо. Герман лишь улыбнулся в ответ и с наигранным высокомерием смерил взглядом безмозглую «железку», наивно претендующую на то, чтобы когда-нибудь сравняться в своем совершенстве со своими создателями.
Помещение Командирской рубки «Иуды» встретило своего нового командира легким сумраком и безмолвием.
Суперком не сразу догадался придать своим владениям более одухотворенный вид, наполнить их сонмом звуков, мерцанием сигнальных кристаллов и витающей в воздухе озоновой свежестью.
Герман молча потоптался на месте, засунув руки в карманы своего комбинезона и сохраняя на лице унылое и, в тоже время, глубокомысленно-философское выражение. Затем он флегматично обошел все помещение рубки, обозревая его содержимое, бесцельно щелкая всевозможными тумблерами и вглядываясь в мертвые экраны стереовизоров.
Наконец, очередь дошла до комплекса жизнеобеспечения корабля, о чьем предназначении и конструкции Герман догадался не сразу.
В отличие от своих аналогов, с которыми Герман был хорошо знаком по другим типам космических кораблей, ПКЖ[3] «Иуды «или как его еще в шутку называли пилоты – «мокрое место «– не был похож на банальное противоперегрузочное кресло, совмещенное со штурвалом и командной панелью.
«Мокрое место» «Иуды «скорее напоминало что-то среднее между бессмысленным нагромождением деталей детского конструктора и кадрами из дешевых сериалов об шаровидных формах инопланетной жизни.
