Грамматическая аптечка. Неотложная помощь в правописании - Мария Ганькина

Первые три были вынужденной мерой: периодически я вдруг ужасалась изобилию тех или иных ошибок. Например, за некоторыми спинами аж до третьего класса тянулось хвостом «масло масляное»: всякие щЯвель и плачЮт. Караул! Чтобы покончить раз и навсегда с этим безобразием, мы с коллегой Ольгой Лапиной и придумали первый задачник. Он был на основные фонологические правила: правописание жи – ши, ча – ща и чу – щу; чк – чн и иже с ними; разделительных мягкого и твёрдого знаков.

Второй и третий задачники, посвящённые «трём китам» русской орфографии – безударной гласной в корне, парной и непроизносимой согласной, возникли следом. Эти тоже были «аптечкой скорой помощи» тогдашнему четвёртому классу.

В пятом классе появились ещё два. Теперь уже не авралом, а загодя, предвкушая продвижение в материале. В одном задачнике – именное склонение и все сопряжённые с ним трудности правописания окончаний. В другом – ещё три больших раздела: чередование гласной в корне, правописание приставок пре- и при- и спряжение глаголов. (Все пять задачников см. в дидактических материалах: http://6url.ru/jhLx.)

Технические характеристики

Все задачники были набраны на компьютере. Словесный материал в основном придумывался по ходу дела, некоторые конкретные задания позаимствованы из замечательных книжек Т. Рик и не менее замечательной книжки Г. Граник, С. Бондаренко и Л. Концевой «Секреты орфографии». Тексты для раздела «Всего понемножку» брали из книг, что лежали под рукой, и потом дырявили.

Две страницы задачника формата А4, выведенные в печать через принтер, засовываются в так называемый файл (суть прозрачный пакет стоимостью рубль за штуку), и получается один лист клеёнчатой тетради. Пронумерованные листы сшиваются вместе (в файлах предусмотрены отверстия для шнурка). Готово!

Тексты упражнений пронумерованы римскими цифрами, а инструкции к упражнениям (см. в конце раздел «Список инструкций») – арабскими. Учительская запись на доске: «XV – № 4, № 13 и № 20» означает, что с текстом упражнения XV ученики должны проделать операции, указанные в «Списке» под цифрами 4, 13 и 20.

Инструкции могут быть, например, такими: определите падеж местоимения; поставьте ударения; подчеркните качественные прилагательные; обведите в кружок сомнительную согласную; отметьте корень; выделите основы предложений и так далее. Штук сорок самых разных инструкций.

Это здорово, что к одному и тому же тексту я могу отослать ученика с любым набором инструкций – в зависимости от проживаемого материала, моих задач или конкретных проблем этого самого ученика.

Договорённости

В такой самодельной тетради-задачнике работать нужно только спиртовым(!) маркером, который, в отличие от водного собрата, не стирается пальцем. Маркер должен быть не красного и не зелёного цвета, потому как красный и зелёный – цвета проверяющего.

Первый заход в задачник – это инструкция № 1: «Вставить пропущенные буквы». Эта инструкция выполняется только на время(!), которое и записывается в конце упражнения (например, f1 = 1,5 мин.) Это принципиально. Не ограничь ребят во времени – и они будут долго думать головой, вспоминать орфограмму и, боясь ошибиться, спрашивать у мамы, какую букву вставлять. В итоге всё у них будет правильно, и как раз это лишит их возможности ещё раз вернуться в данное упражнение. Не голова должна думать, а рука – сама собой писать правильно. На сочинении некогда размышлять, как что пишется, – успеть бы мысль закончить. Значит, руку надо приучать быть умной.

Итак, ученик заполняет заданные номера быстро (за одну-две минуты) и отдаёт учителю на проверку. Если учитель не находит ошибок, то он «зануляет» упражнение, то есть в конце выводит зелёный или красный 0 или ставит другую цифру – в зависимости от количества ошибок (1 – одна ошибка, 8 – восемь ошибок).

Фрагмент ученической «клеёнки»

Если в упражнении есть хотя бы одна ошибка (не говоря уж о нескольких), ученик её вначале прорабатывает по инструкции из «Проработки ошибок и неточностей». Только после проработки(!) – стирает упражнение одеколоном (ноу-хау в этой области – дезодорант и освежитель воздуха) и заполняет его заново. Опять же – на время. Появляется t2

Учитель ещё раз проверяет и ещё раз выставляет количество ошибок напротив t2. И ученик с удовольствием констатирует, во-первых, тот факт, что время t2 меньше времени t1. А во-вторых – что ошибок стало меньше! А то и вовсе ноль!

Бывают трудные случаи, и упражнение зануляется лишь с третьего или четвёртого раза. И не только потому, что ученик не проработал ошибки, но и потому, что выплывают новые. В конце концов он становится асом и заполняет упражнение за каких-нибудь 40 секунд и без единой ошибочки!

К «зачёту по клеёнке» допускаются те, у кого занулены или готовы к занулению все номера и выполнены все прилагаемые к ним инструкции. Но непременно у кого-то будет что-то не так, и вновь по школе поплывут испарения тройного одеколона, проникая во все углы и оповещая всех о нашем зачёте…

Возврат на фоне

А через полгода-год полезно ещё раз запустить ребят в тот же клеёнчатый задачник. Только на этот раз они управляются с ним по-свойски – очень быстро и в один присест (рука «поумнела»!). И проверяют друг у друга сами (хлебом не корми – дай только что-нибудь проверить). Что остаётся учителю? Поставить отметки «за тщательность проверки» в журнал.

Возврат вполне может происходить на фоне кропотливой работы в следующем задачнике. И эта работа, в свою очередь, никак не мешает «проходить очередную тему» по программе. Получается наступление по трём фронтам.

Где взять время ещё и на клеёнки? Ребятам – разве что минут десять (я задаю не больше десяти номеров одновременно), ведь клеёнки, как вы уже убедились, заполняются автоматически и очень быстро. А вот учителю действительно приходится попыхтеть. Я, например, первое время втискивала проверку в какое-нибудь «окно». А бывало, что доверяла проверку грамотеям, занулившим свою очередную клеёнку досрочно.

В общем, клеёнчатые тетрадки – это здорово. Правда, от размазанных одеколоном маркеров они постепенно приобретают синюшный цвет. К тому же их тяжело таскать. Зато в письменных работах моих учеников после очередного задачника резко снижается количество определённого сорта ошибок.

А игровые групповые задания по клеёнчатой тетради для своих учеников читатель, я уверена, выдумает сам. Такие, чтобы на уроке ещё раз состоялась встреча сверстников друг с другом, чтобы между ними мог возникнуть по-настоящему живой разговор о тонкостях русского правописания.

Глава II. Каллиграфия. Когда включается механизм всматривания

Китайские секреты русской грамотности. История о том, как полезно иногда бывает «почудить»

– …Взгляните на эти круглые «д», «а». Я перевёл французский характер в русские буквы…

– …Право, вся тут военно-писарская душа проглянула: разгуляться бы и хотелось, и талант просится, да воротник военный туго на крючок стянут, дисциплина и в почерке вышла, прелесть!..

– …А росчерк – это наиопаснейшая вещь! Росчерк требует необыкновенного вкуса; но если только он удался, если найдена пропорция, то эдакой шрифт ни с чем не сравним, так даже, что можно влюбиться в него.

– Ого! да в какие вы тонкости заходите, – смеялся генерал, – да вы, батюшка, не просто каллиграф, вы артист, а?

Когда в школе отменили чистописание, все облегчённо вздохнули. И я в том числе. Пожалуй, только в Китае всё ещё любят чистописание. И то лишь потому, что оно там называется «каллиграфия».

Каллиграфией мы занялись нечаянно. Правда, в начале она у нас оказалась «грязнописанием». Но неожиданно мы наткнулись на ту дорогу, что ведёт к грамотности. Случилось это, к сожалению, не в первом классе, а в четвёртом.

Работа переписчика-каллиграфа отличалась от заурядного переписывания в тетрадь упражнений по русскому языку. Поменялся угол зрения на текст. Включился механизм всматривания, задержки зрения, при посредстве которого накапливаются наблюдения над языком и который потом, в свою очередь, включает интуицию.

Уже за полгода занятий каллиграфией мои четвероклассники сделали явный скачок в грамотности. Я всё думаю: почему, в чём секрет? И мне хочется заглянуть в самое начало.

Кто заварил кашу

В словаре Даля про каллиграфию всего-то два слова: «чистописание» да «краснописание». А в самой что ни на есть Научной педагогической библиотеке им. Ушинского если и отыщешь в ящичке «Учебники до 1917 года» нужную карточку по каллиграфии, то уж непременно с пометкой «УН», что значит «уникальный экземпляр». А это, в свою очередь, значит, что либо его вообще нет, либо он общипан – утеряны приложения со шрифтами.