Как ни крути – помрешь - Ким Харрисон

– Я не дам ему тебя обижать, – сказала я, положив руку ей на плечо. – Если только смогу, не дам.

Вцепившиеся в меня руки задрожали. Будто побитый ребенок, подумала я.

– Ты мой фамилиар! – проорал демон, брызгая слюной. – Иди сюда, Рэйчел!

Я покачала головой с видом холоднее снега.

– Нет, – попросту сказала я. – Я в безвременье не пойду. Ты меня не заставишь.

Алгалиарепт аж подавился от неожиданности.

– Пойдешь, конечно! – проревел он, и Керн еще сильней вцепилась мне в ногу. – Я твой хозяин! Ты мой фамилиар, блин! Я тебе свою ауру дал, у тебя больше нет своей воли!

– Есть, – сказала я с внутренней дрожью.

Получилось… Бог ты мой, получилось! В глазах у меня потеплело, я поняла, что почти плачу от облегчения. Он не может мной овладеть. Фамилиаром его я, может, и буду, но душу мою он не получит. Я могу сказать «нет», если что.

– Ты мой фамилиар! – проорал он, и мы с Кери дружно вскрикнули: он опять попытался шагнуть на освященную землю, и опять шарахнулся прочь.

– Я твой фамилиар! – в испуге крикнула я. – И я говорю: «Нет!». Я обещала стать твоим фамилиаром и стала, но в безвременье не пойду, и ты меня не заставишь!

Алгалиарепт сощурил свои козьи глаза, шагнул назад, и я насторожилась: так быстро остыла его злость.

– Ты согласилась стать моим фамилиаром, – тихо сказал он. Его сияющие башмаки с пряжками дымились, задевая границу освященной земли. – Иди сюда, или нашему соглашению конец, а твоя душа уходит мне в возмещение.

Ага, не мытьем так катаньем. Я знала, что до этого дойдет. Кери задрожала.

– Да я вся в твоей вонючей ауре, – возмутилась я. – Я твой фамилиар. Если ты считаешь, что я нарушила уговор, тебе нужно до рассвета найти кого-то третьего, кто нас рассудит. И сними с меня на фиг одну метку! – потребовала я, протягивая вперед запястье.

Рука у меня тряслась, и Алгалиарепт противно хмыкнул. Я вся дрожала от долгого перенапряжения. Кери отважилась глянуть на демона уголком глаза.

– Мне от тебя нет толку как от фамилиара, пока ты с той стороны линий, – проговорился демон. – Узы не настолько сильны…

– Не моя забота, – отрезала я, чувствуя, как трясутся коленки.

– Не твоя, – согласился Алгалиарепт. Он заложил руки в белых перчатках за спину и глянул на Кери. Густая ярость в его глазах напугала меня до чертиков. – Но будет твоей. Ты украла у меня фамилиара и оставила ни с чем. Ты схитрила, уговорив меня отложить расчеты. Если мне не удастся затащить тебя сюда, я найду способ использовать тебя там. А умереть тебе я не позволю. Спроси у нее. Спроси, что такое вечность в аду. А тебя это ждет, Рэйчел. Я терпением не отличаюсь, а ты не сможешь всю жизнь прятаться на освященной земле.

– Убирайся, – сказала я дрожащим голосом. – Я тебя прятала, и я велю тебе уходить. Сними с меня метку и уходи. Не тяни время.

Я его вызвала, а значит, он должен был подчиняться обычным правилам – пусть даже я его фамилиар.

Он медленно выдохнул – мне показалось, земля покачнулась. Глаза у него почернели. Черней, черней. Совсем черные и еще черней. Ох, черт.

– Я придумаю, как укрепить узы. Я достану тебя и за линиями, – проговорил он. – И притащу тебя сюда, не тронув душу. Каждый день, что ты там гуляешь, ты одалживаешь у безвременья.

– Да скорей я сдохну, – сказала я. – И запомни, меня зовут Рэйчел Мариана Морган. Так и называй. И сними с меня метку, или потеряешь все.

Кажется, получилось. Я перехитрила демона. Осознание победы – это круто, только я слишком перепугана была, чтобы радоваться.

Алгалиарепт смерил меня леденящим взглядом, потом глянул на Кери. И исчез.

Я не удержалась от вскрика, когда запястье занялось огнем, но я только радовалась боли, корчась и сжимая руку другой рукой. Больно было, словно адские псы в руку вцепились, но когда в глазах опять просветлело, багровый круг пересекала одна жуткая линия, а не две.

Задыхаясь от уходящей уже боли, я согнулась в три погибели, сжалась в комок, потом, подняв голову и вдохнув чистого воздуха, попыталась расслабить скрученные мышцы. Демон не сможет меня использовать, пока я не на его стороне лей-линий. Я остаюсь сама собой, хоть и под аурой Алгалиарепта. Второе зрение медленно поблекло, лей-линии уже не светились красным. Тяжесть ауры Алгалиарепта ослабла, когда демон исчез – осталось почти незаметное ощущение.

Керн отпустила мои ноги. Вспомнив о ней, я протянула ей руку – помочь встать. Женщина посмотрела на нее с удивлением. Будто вспоминая и продумывая каждое движение, взяла мою ладонь тонкой бледной рукой и, не вставая, поцеловала в знак благодарности.

– Не надо, – сказала я, перехватывая ее руки и поднимая ее из снега.

Слезы наполнили глаза Кери и полились через край. Она тихо плакала, радуясь свободе – роскошно одетая, измученная женщина, прекрасная в своей молчаливой, заплаканной радости. Я обняла ее за плечи, утешая, как могла. Кери согнулась и затряслась сильней.

Бросив все как было, оставив свечи догорать, я повела ее к церкви. Я не отрывала глаз от снега, глядела, как поверх моих прежних следов отпечатываются в обратную сторону две цепочки новых, и думала: что же, черт возьми, мне теперь с ней делать?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мы прошли полдороги к церкви, когда я заметила, что Кери идет по снегу босиком.

– Кери! – ахнула я. – Где твоя обувь?

Она икнула, вытерла слезы и глянула себе на ноги. Вокруг ее ступней полыхнула красным энергия безвременья, и на маленьких ножках появились вышитые шлепанцы – то есть их обгорелые остатки. В свете фонарей ясно было видно изумление, отразившееся на тонком лице Кери.

– Сгорели, – констатировала я, пока она стряхивала шлепанцы с ног. На коже осталась сажа – будто черные струпья. – Похоже, Большой Ал жжет твои вещи в бессильной ревности.

Кери тихонько кивнула, на синих губах появилось слабое подобие улыбки при звуке клички, которой я называла демона при других: разглашать имя демона я не имела права.

М потянула ее вперед:

– Ладно, тапочки я тебе найду. И кофе можем выпить. Я промерзла насквозь.

Кофе? Мы только что удрали от демона, а я предлагаю ей кофе?

Она ничего не ответила; она смотрела на деревянное крыльцо у жилой части церкви, потом перевела взгляд на церковный зал, на колокольню.

– Священник? – прошептала она.

Кристально чистый голос очень подходил к заиндевелому саду.

– Нет, – сказала я, стараясь не шлепнуться со скользких ступенек. – Я здесь просто живу. Это недействующая церковь.

Кери удивленно моргнула, и я добавила:

– Долго рассказывать. Давай войдем.

Я открыла заднюю дверь и вошла первой, потому что Кери опустила голову, не решаясь войти. Тепло жилого помещения окатило щеки долгожданной волной. Стайка девочек-пикси с визгами и воплями снялась с полки над неразожженым камином, спасаясь от холода, и Кери столбом застыла на пороге. Двое подростков-пикси стрельнули в нее откровенными взглядами, прежде чем последовать за сестрами в более достойной манере.