Сокровище Нептуна - Ричард Ловетт

— Понимаю: ты там побывал, ты это смог, — сказал Флойд. — А дальше — скука.

Джон отсалютовал ему пивом.

— Так завершилась моя карьера велосипедиста-экстремала. Но все оказалось не так уж и плохо: делать велосипеды и доказывать, что очередная идея сработала, было куда приятнее, чем просто на них ездить. И я всегда думал, что здесь можно смастерить нечто похожее.

— Как? — на сей раз спросил Флойд. — Если ты сумеешь добиться хоть какого-то сцепления колес с грунтом, то ездить все равно сможешь только большими прыжками, пока не разобьешься. — Но идея его заинтриговала. Пиво стояло нетронутым, а пульс и дыхание слегка участились.

Джон понял, что подцепил Флойда на крючок:

— Я говорю не про велосипед для Наяды. А про космический велосипед.

Я представила Флойда на корабельном велотренажере, подсоединенном к электрогенератору. Как можно его приспособить?

— Какая-нибудь разновидность электромагнитной пушки? — спросила я.

— Да, такая идея сработала бы, — подтвердил Джон, — но я думал о чем-то более механическом, что ближе к реальному велосипеду. По сути, о хитром способе бросать камни. Может быть, о большом маховике, раскручиваемом педалями, гироскопах для контроля пространственной ориентации и большей емкости с дробинками, которые будут подаваться в маховик.

— Ух ты, — отозвалась я. — Тогда можно…

— Погоди. — Джон поднял руку настолько быстро, что отдача едва не приподняла его с кресла. — Ничего мне не говори. Это задачка для Флойда. — Он понизил голос, и я поняла, что теперь он обращается не ко мне: — Мы даже постараемся устроить гонки. Победит тот, кто сумеет завершить маневр в кратчайшее время или потратив минимум рабочего тела.[6]

— Ты в команде, — сказал Флойд. — Как думаешь, когда мы сможем это сделать?

Как выяснилось, ответ был: никогда.

— Извини, что заставил тебя замолчать, Брит, — сказал мне позднее Джон, когда Флойд заснул и мы общались по радио. — Половина удовольствия в таких делах — самому придумать, как это сделать. Да и помогать в этом Флойду будет нечестно.

На эту тему мы уже говорили, хотя предыдущий разговор прошел не столь дружески. Джон рассчитывал частоту подачи импульсов в обмотки электромагнитной катапульты, и я предложила свою помощь. Окажись у меня голова, которую можно было бы откусить, я могла бы оказаться в беде.

— Если мне понадобится твоя помощь, я сам о ней попрошу, — рявкнул он.

Но потом связался со мной, чтобы извиниться:

— Вы с Флойдом хорошая пара, потому что дополняете друг друга. И с тобой мы тоже во многом похожи. Я всегда бросаюсь состязаться… и нередко проигрываю. Друзья — лучше.

Потом я часами размышляла над его словами. Мы с Джоном будем меньше подходить друг другу, чем я и Флойд, потому что мы похожи? И я предположила, что именно по этой причине всяческие римейки «Странной парочки» до сих пор остаются среди лучших когда-либо снятых фильмов о приятелях.

Но ведь и Флойд не всегда нуждался в моей помощи. Я поняла это интуитивно после нашей стычки с Рудольфом возле Сатурна. Раненой голове Флойда для регенерации моторных участков коры мозга требовалось воссоздание нейронной пространственной сетки, и я обнаружила, что могу ускорить этот процесс, взаимодействуя с ее транспондерами. Но я никогда ему об этом не скажу. Он скорее поверит, что в состоянии помочь себе сам.

В другом ночном разговоре Джон сказал, что дошел до предела, потому что ему нравилось изобретать «по наитию, когда задницей чуешь». Мне пришлось искать смысл этого выражения — сперва оно вызвало у меня довольно странные образы, — но именно тогда я и поняла, как много общего у них с Флойдом. Обоим было интересно мастерить что-то руками, пусть даже для Джона «мастерить» принимало форму чертежей на экране конструкторской программы.

Велосипедный проект начался неплохо, но, похоже, Флойда и Джона больше интересовали разговоры о нем, чем само изготовление велосипеда. А я тем временем спроектировала штук двадцать пять разных моделей и прогнала их через симуляции гонок, используя Флойда в роли велосипедиста, потому что его упражнения на велотренажере предоставили много данных о его физических возможностях. Как выяснилось, тактика здесь столь же важна, сколь и конструкция. Можно потратить большую часть рабочего тела вначале, снизив массу и облегчив маневрирование, а можно и приберечь. Еще интереснее будет, если снабдить маховик демпфером, чтобы для его вращения педали пришлось крутить постоянно. Так в игру вводится и фактор выносливости. К сожалению, вся конструкция склонна к вращению, для контроля которого требуются все более сложные приспособления.

А потом идею пришлось забросить, когда шахтеры наткнулись на огромную жилу диспрозия, и Джон плотно занялся своей настоящей работой.

Возможно, когда-нибудь Бритни поймет, для чего нужен сон. Сейчас для нее часы, пока я сплю, — это время для прочесывания Сети, обработки данных, просмотра фильмов и всего прочего, чем она занимается без меня. Но было бы здорово, если бы она с утра пораньше не приветствовала меня подробным отчетом о полученных результатах. Были времена, лет тридцать назад, когда я утром открывал глаза, готовый к подвигам. Нынче я предпочитаю выходить из сна медленно.

Мы только что вернулись из очередного полета к Лариссе и Нереиде, где она не давала мне покоя вопросами по геологии.

— Просто поразительно, что никто до сих пор не провел тщательного исследования этих лун, — сказала она на обратном пути. — Даже на Наяде редкоземельные металлы были обнаружены случайно — из-за тех причудливых фокусов, которые они вытворяли с магнитным полем Нептуна.

— Может быть, там и обнаруживать-то нечего.

— Ага, как же. Даже ты в это не веришь.

Что было правдой, зато удерживало меня от стремления узнать о магнитных полях и редкоземельных металлах больше, чем того хотелось.

Но как только Бритни овладевала очередная идея, отвлечь мою подругу было уже невозможно.

— Пошли, — заявила она с утра пораньше, не дав мне даже почистить зубы. — Мне нужны руки.

Я сплюнул зубную пасту в раковину с отсосом. Выдавил в рот воды, прополоскал его и снова плюнул. Низкая сила тяжести лучше невесомости, но если не проявлять осторожность, пузыри зубной пасты оказываются в самых неожиданных местах.

— Чего?

— Руки. Это такие штучки с пальцами.

— Не сейчас, Бритни. — Я еще раз прополоскал рот. Не был ли я похож на нее, когда жил у приемных родителей? Наверное, нет. Обычно мне лишь хотелось смыться из дома, а болтливостью я никогда не страдал. — Просто скажи, чего хочешь.