Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

и вообще не приходилось видеть такой прекрасной женщины. Я просто забыл, что на свете может существовать подобная красота.

Однако Ската встретила меня суровым вопросом.

— Ты готов выслушать мои требования?

— Готов, — серьезно ответил я. Резкость ее тона сразу настроила меня на нужный лад.

— Мне потребны три вещи, — коротко заявила она. — Когда я их получу, ты получишь мою дочь в жены.

— Говори, чего ты хочешь, и ты это получишь.

Она медленно кивнула — трудно было представить, что за нарочитой строгостью кроется улыбка.

— Первое требование: дай мне полное море в пене с серебряным краем.

Люди молчали, ожидая моего ответа. Многие растерялись. Как можно более небрежно я ответил:

— Это легко, хотя ты можешь считать иначе.

Я повернулся к Кинану.

— Ну что, брат? Мы в нескольких днях пути от моря, и…

Кинан покачал головой.

— Нет. Она не моря хочет. Это что-то другое. На мой взгляд, задача невыполнимая. Это специально, чтобы ты мог показать способность преодолевать трудные препятствия.

— Ты хочешь сказать, что море надо понимать в символическом смысле?

— Море в пене… — Кинан наморщил лоб. — Что это может означать?

— Ската говорила о пене. По-моему, это важно… «Море в пене…» — я помолчал, отпустив сознание на свободу, чтобы оно справилось с задачей. «Серебряная нить»… О! Подожди! Я понял!

— Ну? — нетерпеливо подался ко мне Кинан.

— Это же пиво в серебряном кубке! Пиво пенится, как море, а чаша обвивает его, как нить.

— Ха! — Кинан ударил кулаком по ладони. — Вот и ответ!

Я повернулся к толпе позади меня.

— Бран! — позвал я. Вождь Воронов шагнул вперед. — Бран, принеси мне свежего пива в серебряном кубке. И поскорее!

Он тут же метнулся прочь, а я повернулся к Скате и стал ждать, пока Бран вернется с кубком пива.

— А вдруг мы ошиблись? — шепнул я Кинану.

Он отрицательно покачал головой.

— Хуже будет, если он пива не найдет. Боюсь, мы уже все выпили.

Вот об этом я не подумал. Но Бран не подведет.

Мы ждали. Толпа радостно гудела, переговариваясь между собой. Гэвин стояла хладнокровная и тихая, как статуя; на меня не смотрела, поэтому я не мог понять, о чем она думает.

Примчался Бран, и пиво, плескавшееся в серебряном кубке, действительно напоминало морские волны, плещущие о берег. Он передал мне кубок со словами:

— Все, что осталось. Да и то разбавленное.

— Ничего, сойдет, — сказал я и, взглянув на Тегида, стоявшего с непроницаемым выражением лица, подал кубок Скате.

— Ты просила море в пене, окруженное серебряной нитью.

С этими словами я вложил кубок в протянутые руки.

Ската взяла кубок и подняла его, чтобы все видели. Затем она сказала:

— Принимаю твой дар. Первое задание ты выполнил, но не думай, что также легко выполнишь и второе. Пытались люди и получше, да только все потерпели неудачу.

Я понимал, что слышу часть ритуала, и все-таки меня возмутили эти другие люди. Да как они смели! Я проглотил свою гордость и ответил:

— Я готов выслушать следующее требование. Возможно, мне выпадет успех там, где другие потерпели неудачу.

Ската царственно кивнула.

— Мое второе требование таково: дай мне одну вещь, которая заменит то, что ты хочешь забрать у меня.

Я сразу повернулся к Кинану.

— Это непросто. Гэвин для своей матери — целый мир, и какой тут символ?

Он потер подбородок и нахмурился, но я видел, что он наслаждался своей ролью.

— Да, это трудновато — дать взамен того, что ты отнимаешь, нечто столь же важное.

— Может быть, — предположил я, — нам нужно что-то, что символизирует для Скаты ее дочь. Как мед символизирует сладость, ну, что-то в этом роде.

Кинан оперся подбородком о ладонь и задумался.

— Сладкий, как мёд. . . сладкий, как мед… — бормотал он, думая. — Сладость и свет... сладкий, как орех…

— Стой! Что ты сказал?

— Сладкий как орех. Но я не думаю…

— Нет, до ореха. Что ты сказал перед этим?

— Э-э… Я думаю, что-то про сладость и свет. Свет, да! — Кинан с энтузиазмом кивнул, еще не понимая, к чему я веду. — Гэвин — свет ее жизни. Ты забираешь у нее свет и должен заменить его.

— Чем? — поинтересовался я. — Лампой?

— Может, лучше свечой, — уточнил Кинан.

— Свеча! Ароматная свеча из пчелиного воска!

Кинан счастливо ухмыльнулся.

— Сладость и свет! А что? Отличный выход!

— Алан! — позвал я, снова повернувшись к Воронам. — Найди мне свечу из пчелиного воска и тащи сюда.

Алан Трингад начал проталкиваться сквозь плотную толпу. Должно быть, он совершил набег на ближайший дом, потому что вернулся очень быстро, сунув мне в руки новую свечу. Я ее взял и протянул Скате со словами:

— Ты просила вещь взамен твоей дочери: эта свеча заменит тебе свет, который я хочу забрать у тебя. Она прогонит тени и наполнит тьму теплом и ароматом.

Ската подумала и взяла свечу.

— Принимаю твой дар, — сдержанно ответила она, подняв свечу над головой, чтобы все могли ее видеть. — Ты выполнил второе задание, но вот тебе мое третье требование, и я не думаю, что ты так просто с ним разберешься. Люди получше тебя пробовали и потерпели неудачу.

Я уверенно улыбнулся и повторил ожидаемый ответ.

— Тем не менее, я выслушаю твое требование. Возможно, я добьюсь успеха там, где другие потерпели неудачу.

— Тогда слушай мое последнее требование: дай мне то, чего не хватает в этом доме, сделай мне бесценный подарок.

Я озадаченно повернулся к Кинану.

— Что скажешь на этот раз? Опять невыполнимая задача? На первый взгляд звучит именно так.

— Вряд ли, — с сомнением произнес он. — Мы же справились с первыми двумя. Правда, здесь нечто другое.

— Чего же не хватает ее дому? Это может быть что угодно.

— Подарок, которому нет цены, — медленно повторил Кинан.

— Да. Она это подчеркнула: «Бесценный подарок…» Любовь? Счастье?

— Ребенок, — задумчиво предположил Кинан.

— Ската хочет, чтобы я подарил ей ребенка? Что-то я сомневаюсь.

Кинан нахмурился.