О жизни и чудесах Блаженной Матроны. Акафист - В. Малягин

Часто бывало так (не со всеми, правда): наложит пальчики на голову и скажет: «Ой, ой, сейчас я тебе подрежу крылышки [2] , повоюй, повоюй пока!» «Ты кто такой?» – спросит, а в человеке какое-то жужжание. Матушка опять скажет: «Ты кто?» – а он еще сильнее зажужжит, а потом она скажет: «Ну, повоевал комар, теперь хватит». Начнет молиться – человек все тише и тише. Однажды четверо мужчин привезли старушку. Она махала руками, как ветряная мельница, а когда Матушка отчитала ее, она ослабла и стала как кисель.

Мать одной моей знакомой, Екатерины Жаворонковой, внезапно заболела падучей. Ее привезли к Матушке. От двери она ползла к Матушке. Та напряженно сидела, наклонившись вперед, вытянув ручки. «Ой, какого засадили!» – говорит. Отчитала, а потом обратилась к больной: «Одна я не справлюсь; если ты будешь сама мне помогать, тогда будешь жить: надо каждое воскресенье тебе причащаться». Один раз она пропустила причастие – сразу сделался страшный припадок. У них в квартире жили муж и жена, они постились в праздники, надевали рваную одежду и бегали по коридору с гоготом, ногами стучали, как копытами. Матушка сказала Екатерине (до войны, после того как ее мать поправилась, Матушка долго жила у них на Ульяновской): «Человек человека скорежит – Бог поможет, а вот если Бог скорежит, никто не поможет!» Так и было. В 1953 году Катя вернулась из лагеря, так эту колдунью выносили на руках на улицу, клали в коляску – ее парализовало, и она вся высохла.

В войну Матушка спасла Катю от тюрьмы. Катя в голодное время подделала талоны на сахар. Это обнаружили и передали дело в суд. Срок неминуемый. Карали строго. Матушка успокаивала родителей: «Я сама буду на суде. Ничего Кате не будет». И что же? Судья спросил, кто ответчик. Катя: «Я». Он: «Да не вы же!» Она: «Я». Он засмеялся, такая она была комичная (надела шляпу с полями), и закрыл дело. В суде народ возмущался: «Всем дают срок, а почему этой не дали?!»

Приходила к Матушке одна католичка – полячка Хеля; от нее ушел муж. В доме напротив, окна в окна, жила женщина, она его приворожила. Он любил Хелю, сына и говорил: «Хеля, милая, я тебя люблю, но она меня посадила на цепь, я не могу от нее избавиться!»

Однажды пришла Хеля – рыдает и показывает нам, что у нее вырос горб. Мы все щупали, поверить не могли: на спине горб, жирный, острый, как у верблюда. Неделю Матушка отчитывала Хелю, горб исчез.

Вернувшись с Колымы, однажды я встретила Хелю в храме. Она мне рассказала, что стала православной и что Матушка много сделала чудес в ее жизни.

Матушка часто шутила и на вопрос как спастись ? отвечала: «Цепляйтесь все-все за мою пяточку и спасетесь, и не отрывайтесь от меня, держитесь крепче!»

О снах говорила: «Не обращай на них внимания; сны бывают от лукавого – расстроить человека, опутать мыслями».

В наше время недавно пришедшие к вере люди, особенно молодые, осаждают священников, ищут себе духовников – если бы только одного, а им нужно разных. Ездят по монастырям в надежде найти наставника, а спасает Один только Бог. Бегая по разным отцам, можно потерять духовную силу и правильное направление жизни. Матушка не одобряла таких поисков. Она усиленно внушала нам: «Наступает время прелести. Многие впадут в нее через прельщающих их. Если идете к старцу или священнику за советом, молитесь, чтобы Господь умудрил его дать правильный ответ».

Часто Матушка повторяла: «Зачем осуждать других людей? Думай о себе почаще. Каждая овечка будет подвешена за свой хвостик. Что тебе до других хвостиков?»

Как-то Матренушка сказала мне: «Ходи в храм и ни на кого не смотри, молись с закрытыми глазами или смотри на какой-либо образ, икону. Не интересуйся священниками и их жизнью и не бегай, не ищи прозорливых или старцев. Мир лежит во зле и прелести, и прелесть – прельщение душ – будет явная, остерегайся». Спрашивающих ее совета идти в монастырь – не благословляла, говорила: «Если хочешь служить Богу, молись дома, будь тайной монахиней (или монахом), не выделяйся среди людей, не носи черной одежды» [3] .

Был и такой случай. В 1946 году, в мае, одна из близких Матушки, Таня, привела женщину-комиссара, в кожаном коричневом пальто, только что приехавшую из Берлина. Муж ее погиб на фронте, безбожница… Единственный сын сошел с ума. Говорит: «Помогите мне, я сына возила в Базель – европейские врачи не могут помочь, я пришла к вам от отчаяния! Мне идти больше некуда».

Матушка выпрямилась: «Господь вылечит твоего сына, а ты в Бога поверишь?» Она: «Я не знаю, как это – верить!» Тогда Матушка попросила воды, сказала: «Смотри» – и начала при ней громко читать над водой молитвы, потом налили в пузырек воды, и Матушка, подавая ей пузырек, сказала: «Поезжай сейчас же в Кащенко [4] , договорись с санитарами, чтобы они его крепко держали, когда будут выводить. Он будет биться, а ты постарайся плеснуть этой воды ему в глаза и обязательно попади в рот».

Прошло много времени, и мы с братом были свидетелями вторичного прихода этой женщины. Она на коленях благодарила Матушку, говоря, что сын здоров. Было так: она приехала в Кащенко и все сделала, как Матушка велела. Там был зал; с одной стороны барьера вывели сына, а она вышла с другого хода. Пузырек с водой был у нее в кармане. Сын бился и кричал: «Мама, выброси, что у тебя лежит в кармане, не мучай меня!» Ее поразило это, откуда он узнал? Она быстро плеснула водой ему в глаза, попала в рот, и вдруг он остановился, глаза стали прежними, и он сказал: «Как хорошо!» Вскоре его выписали. Рассказывал матери: летом на каникулах, студентом третьего курса университета, в Крыму он провел время с девушкой, перед его отъездом она потребовала, чтобы он женился. Он: «Не могу – учусь». Она: «Тогда ты не достанешься никому…» – и появилась около него, невидимо для других, восточная черная женщина и все время истязала его.

Я как-то сказала: «Матушка, как жалко, что никто из людей не узнает, какие чудеса вы творите именем Бога», – а она мне в ответ: «Как это не узнают? Узнают!» А я: «А кто же об этом напишет?» «Кто? Да ты и напишешь…» Я не думала писать, а вот спустя сорок восемь лет пришлось… Так исполнились слова Матушки. Я записала главное, что со мной было и что я видела своими глазами.

Я как-то говорю: «Матушка, нервы», – а она: «Какие нервы, вот ведь на войне и в тюрьме нет нервов… Надо владеть собой, терпеть. Людям лечиться надо обязательно, тело – домик, Богом данный, его надо ремонтировать. Бог создал мир, травы лечебные, и пренебрегать этим нельзя».

Матушка говорила: психических заболеваний нет, есть духовные – немощь, расслабление, беснование, одержимость разными духами злобы… Со мной был такой случай: однажды, под праздник Святителя Николая Чудотворца, в декабре, я легла спать и вдруг чувствую – темное облако стало входить в голову и меня выталкивать. Ум помрачился, в ужасе я закричала: «Мама, я схожу с ума!» Матушка из другой комнаты: «Скорее, скорее ко мне!» Мать меня подвела к Матушке, та наложила ручки мне на голову, прочла молитву, и я пришла в себя.

При жалобах на болезни и недомогания Матушка говорила: «Кырька вступила! После приема святой воды все недомогания и болезни исчезают. Бывают мнимые болезни, их насылают… Боже упаси поднимать на улице что-либо из вещей или денег».

О колдунах Матушка говорила: «Кто вошел в союз с силой зла, занялся чародейством, выхода для него нет. Человек одурманен. Нельзя обращаться к бабкам, они одно вылечат, а душе повредят – наведут порчу».

В 1974 году я жила летом в деревне. У меня была соседка-знахарка, к ней люди обращались за помощью. Мы сидели как-то на скамейке около ее дома, мимо шел сосед с двумя ведрами воды на коромысле. Она быстро вскочила и, схватив в доме ковш, зачерпнула воды в ведре соседа. Подбежала ко мне и ткнула ковш мне в губы: «Пей!» Я оттолкнула ковш, но немного воды попало все-таки в рот. Через час мне стало плохо, и я с трудом добралась до Москвы. Пошла к врачу, врач осмотрела, попросила подождать, привела еще одного врача. Обе сказали: «Немедленно на операцию. Двадцатисантиметровая опухоль». Я попросила отсрочку для устройства девяностолетней матери и больного мужа. Дали десять дней. Пришла домой в отчаянии. Звонит мне по телефону Катя – я ей все рассказала. Она только спросила меня: «Жжет?» Я отвечаю: «Огнем горит». Она: «Не переживай, тебе сделано ; я приду и скажу, как тебе лечиться». Приехала и говорит: «Три раза по утрам омывай больное место святой водой! Матушка так лечила. Читай молитвы и омывайся». (Матушка у них жила много лет на Ульяновской улице.) После первого раза мне стало лучше, а потом все боли прошли. Пошла к врачу. Снова она привела свою коллегу. Обе были удивлены и чувствовали себя неловко. Говорят: «Ничего не понимаем, никакой опухоли нет». (Обо всем этом есть запись в моей медицинской карте.) А ведь могла быть ненужная операция.

Когда я снова приехала в деревню, колдунья спросила: «Ну что, будет операция?» – она знала, что делала.