Ремарк и оригами - Андрей Бондаренко

В холле консьерж Санти передавал должностные обязанности-полномочия своему сменщику Тарасу Назаренко, переселенцу из Украины — иногда Роберту даже казалось, что различных переселенцев в Австралии гораздо больше, чем природных (хотя бы во втором поколении), австралийцев.

— Гав! — поздоровался вежливый Рой.

— Привет, ребята, — поддержал пса Роберт. — Как ты, Санти? Освободился? Не хочешь немного прогуляться с нами?

— С удовольствием, сеньор…

Пройдя через калитку в кованом металлическом заборе, они покинули придомовую территорию и неторопливо зашагали в сторону южного мола «Кругового причала».

На улице было просто замечательно — бездонное ярко-голубое небо, свежий бриз, дувший с океана, температура окружающего воздуха держалась на уровне плюс двадцати трёх-четырёх градусов по Цельсию. Идеальная погода для лёгкого променада, короче говоря.

Роберт посмотрел в сторону соседнего дома, где проживал Майкл Поспишил, друг покойного Томаса Смит-Осборна, и подумал: — «Брат-близнец нашего домика. И кованый заборчик — точно такой же. Наверняка, эти два здания были построены почти одновременно. Судя по характерной архитектуре, лет так двенадцать-пятнадцать тому назад. Новодел, возведённый в слегка подкорректированном викторианском стиле…. Надо будет некоторые справки навести. Например, а в каком году мистер Толстяк и его друг Лошадник въехали в эти дома с, отнюдь, недешёвыми квартирами? Возможно, что это поможет разгадать мотивы вчерашнего преступления. Неспроста же Поспишил — при осмотре гостиной покойного — пробормотал, мол: — «Что же это такое? Почему? Ведь, уже столько лет прошло…». Что, интересно, он имел в виду? Надо будет Габову обязательно подсказать…».

Вскоре они дошагали до южного мола, от которого регулярно, строго соблюдая расписание, отходили маленькие и уютные пассажирские теплоходики — так называемые «ферри», доставлявшие местных жителей и приезжих туристов в разные части города. От южного мола «ферри» отходили, а к северному молу — через строго-определённое время — возвращались. Очень удобный, симпатичный и надёжный вид общественного транспорта.

— Ветер дует с океана, — сообщил Санти. — Дождём пахнет. И над линией горизонта зависла длинная чёрная полоска.

— К вечеру непременно задождит, — согласился Роберт. — Люблю здешние неторопливые и задумчивые дожди…. Слушай, а инспектор Гамов вчера просматривал записи наших видеокамер?

— Гамов? А кто это?

— Ну, который в рваных джинсах, очках и с растрёпанными волосами. Высокий и сутулый.

— А, сеньор Иван…. Он все кассеты с записями у меня изъял, расписку написал, а сами кассеты передал водителю. А тот их куда-то увёз.

— Значит, шофёр укатил, а инспектор Иван остался?

— Остался, — утвердительно кивнул головой консьерж. — Дожидаться сеньориту Джуди.

— И как? Дождался?

— Ага. Она только в четыре утра приехала. На такси. Пьяненькая.

— Знакомая ситуация, — хмыкнул Роберт. — Что было дальше?

— Когда сеньорита Джуди узнала, что сеньор Томас умер, то принялась рыдать. А потом у неё приключилась истерика: начала кричать, ругаться, визжать, размахивать руками…. Но инспектор Иван, надо отдать ему должное, тут же взял ситуацию под контроль — накормил барышню специальными пилюлями и успокоил. А потом вызвал служебную машину, усадил в неё сеньориту Джуди и увёз в неизвестном направлении. Вот, и все новости.

— Спасибо, признателен…. Ты сейчас куда?

— Направо, — махнул рукой в сторону неказистых припортовых строений Санти. — Вон в том бараке под тёмно-коричневой черепичной крышей я и снимаю комнату.

— И какова месячная арендная плата?

— Терпимо, сеньор. Не более одной трети от моей зарплаты. Жить можно…. Так я пойду?

— Иди, Санти. Пока.

— До свидания, сеньор Ремарк. До свидания, Рой. Сейчас у меня — трое суток выходных. Буду отсыпаться и отдыхать. А после этого мы непременно увидимся.

— Гав-в!

Консьерж, устало сутуля узкие плечи, удалился в сторону припортовых бараков.

Роберт, глядя ему вслед, рассуждал про себя: — «Санти Гонсалес. Возраст? Трудно сказать. Но тридцати лет ему ещё не исполнилось, это точно. Черноволосый — с отдельными седыми прядками, короткостриженый. Тонкие и породистые черты лица. Невысокий и очень-очень худенький, с вечной «угольной» щетиной на подбородке и узкими плечами. Но, при этом, ловкий, шустрый и сообразительный. В одежде предпочитает классические светло-голубые джинсы, широченные плотные футболки и бесформенные куртки…. Он, безусловно, может быть замешан во вчерашнем преступлении. Естественно, ни как идейный организатор и вдохновитель, а в качестве старательного исполнителя или же молчаливого пособника…. Во-первых, в каморке консьержей стоит узкий металлический сейф, в котором хранится полный комплект запасных ключей от всех квартир подъезда — данный момент чётко оговорён в соответствующем законе штата Новый Южный Уэльс. Например, на случай внезапного пожара, вызванного коротким замыканием, во время отсутствия хозяев в конкретной квартире. Или, допустим, пожилому человеку стало плохо, а рядом, как назло, никого нет. Лежит, бедолага, в постели и не может встать. И тогда он звонит по мобильнику в ближайшую медицинскую клинику. Приезжают врачи, берут у дежурного консьержа запасные ключи, отпирают дверь и спасают заболевшему человеку жизнь…. Во-вторых, именно консьержи имеют доступ к видеокамерам. То бишь, теоретически могут — по собственному желанию, или же за денежку — стирать различные заснятые кадры…. Мог Санти, вступив в тайный сговор с неизвестным злодеем, выдать на время означенному злодею запасные ключи от квартиры Смит-Осборнов? Например, для изготовления дубликатов? Теоретически — да. А мог он помочь злоумышленнику разобраться с доставкой женского манекена? Запросто, ничего хитрого. Ночью, за несколько суток до запланированного преступления, машина (нужные видеокамеры в этот момент, естественно, выключены), останавливается возле нашего подъезда. Манекен вытаскивают и прячут в подсобном помещении. А потом, в назначенный час «Ч» (например, ранним-ранним утром), манекен поднимают на седьмой этаж и заносят в «двадцать пятую» квартиру. Потом пристраивают его в нужном месте, задирают сарафанчик, втыкают в грудь кинжал, закрывают лицо густыми рыжими волосами, старательно разбрызгивают томатный кетчуп, разбрасывают везде бумажных журавликов и уходят…. Извини, Санти Гонсалес, но придётся заняться твоей смуглолицей персоной вплотную. Придётся. Впрочем, не только твоей, но и всех твоих коллег-сменщиков…. В том смысле, что пока консьержами, работающими в нашем подъезде, будет заниматься окружной инспектор Иван Габов. Пока? Это точно. Есть у меня чёткое предчувствие, что в самое ближайшее время и второй труп обнаружится. Уточняю, второй хладный труп, окружённый — сразу со всех сторон — бумажными журавликами-оригами…. Кстати, местные журналисты и репортёры утверждают, что в Австралии чуть ли не каждого четвёртого консьержа зовут — «Санти». Почему так происходит? Никто не знает. Очередная австралийская странность, не более того…».

Следующая часть дня прошла скучно, обыденно и совершенно неинтересно.

Вернувшись с прогулки, Роберт освободил Роя от кожаного ремешка, переоделся в солидный офисный костюм, покинул квартиру, запер входную дверь, спустился вниз на лифте, вышел из дома, сел в старенький тёмно-синий «Шевроле Лачетти» и поехал в Прокуратуру. Потом было скучное и занудное совещание. А в тринадцать ноль-ноль, как и планировалось, началась международная конференция. Так, совершенно ничего вразумительного и позитивного. Абсолютно бесполезное и глупое мероприятие, если по-честному. Роберт выслушал парочку размазанных тематических выступлений, в перерывах немного пообщался с коллегами по благородному ремеслу, после чего зачитал собственный пятидесятиминутный доклад.

И только он, успешно завершив выступление, а также ответив на парочку дежурных вопросов, спустился с трибуны и прошёл в курительную комнату, как тут же — требовательно и настойчиво — зазвонил мобильный телефон.

Мельком взглянув на высветившийся номер, Роберт широко улыбнулся, нажал указательным пальцем на нужную кнопку и, поднеся мобильник к уху, поинтересовался:

— Как дела, любимая? Как прошли новозеландские гастроли? Как долетели обратно?

— Всё нормально, — заверил звонкий женский голосок. — И с гастролями, и с полётом. Я уже дома. Только что накормила Роя.

— Рад тебя слышать.

— Я тоже…. Ты меня любишь?

— Люблю.

— А как — любишь?

— Как беззащитные полевые птички — тёплый и безоблачный весенний рассвет…. Устраивает?

— Вполне…. А ты сейчас где?

— В Прокуратуре, на международной конференции. Ты же должна быть в курсе.