Дым на фоне звёзд. Повесть «Помнить иначе…». Рассказы - Валерий МИТ

– Вы, ради бога, не волнуйтесь, – ответил он, – я ведь этого знать не мог, я заступил на смену 30 минут назад и вас записывал не я. Сейчас всё исправим.

Взяв в руку телефонную трубку, он набрал номер, дождался, когда на том конце ответят, сказал:

– Извините за беспокойство, Мария Ивановна просила позвонить, когда появится владелец «форда».

Повернувшись ко мне, охранник сказал, нагло улыбаясь:

– Ну вот, сейчас кто-нибудь спустится.

Прошло несколько минут, и из лифта вышел широкоплечий мужчина в строгом костюме, со стрижкой «под ёжик» и характерным выражением лица.

– Вы владелец «форда»? – обратился он ко мне.

– Да, – просто ответил я.

– Пройдёмте, – сказал мужчина и, не оглядываясь, вышел во двор.

Мне ничего не осталось, как пойти за ним следом.

– Ты уже не первый, кто ставит сюда свою машину, – начал этот тип. – Вокруг на самом деле не всегда есть, где припарковаться. Но здесь, у офиса, – частная территория. Сейчас ты сядешь за руль своей лохматки, я освобожу тебе проезд, и ты спокойно уедешь. На первый раз я тебе ничего не сделаю.

В первый момент я даже растерялся от такой наглости, но это очень быстро прошло, и, может быть, то, что мою любимую машину, которой было чуть больше двух лет, назвали лохматкой, зацепило, но я не сдержался.

– Послушай, ты, – почти закричал я, – я и так уезжаю, только хамить не надо.

Последовала мгновенная реакция, я даже не заметил, как всё произошло. Вот я стоял рядом со своей машиной – и вот уже дверь в моей машине распахнута, а я сижу на си-

денье водителя.

В промежутке между этими двумя состояниями я, видимо, получил два удара, в грудь и лицо, – я еле мог дышать с перебитым дыханием и жутко болел нос, из которого сочилась кровь.

Этот тип стоял рядом и внимательно смотрел на меня. Затем, по-прежнему молча, аккуратно закрыл дверь моей машины, сел в «мерседес» и отъехал.

Всё было более чем красноречиво.

Сопротивляться дальше не имело смысла.

Я завёл двигатель и переехал в дальний конец стоянки – нужно было немного прийти в себя.

Я видел, как на место, где только что стоял мой «форд», он припарковал «мерседес», вышел из машины, поставил её на сигнализацию и скрылся в здании офиса, ни разу не

посмотрев в мою сторону.

«Что это было? – спрашивал я себя. – Зачем такая бессмысленная жестокость? Что это за человек? И как он связан с Игорем?»

В первый момент хотелось набрать номер, позвонить Игорю и всё у него расспросить, но нет, думал я, хватит на сегодня разговоров, да и выглядеть это будет глупо и несолидно. Дали по лицу маленькому мальчику, он заплакал и побежал жаловаться: помоги, дядя Игорь, меня обидели, накажи хулигана…

Нелепая ситуация.

Пока я так думал, дыхание восстановилось, но боль в носу, наоборот, несколько усилилась. Платок, который я к нему прижимал, весь пропитался кровью.

Только этого не хватало, думал я. Вместо того, чтобы поскорее отсюда уехать, видимо, придётся снова войти в это здание, поискать туалет и промыть нос.

Я посидел ещё немного, но моё состояние только ухудшилось, платок можно было выжимать, он уже не справлялся с моим кровотечением. Маленькие ручейки крови стали стекать по моей руке за лацканы пиджака.

Вот гад, что он мне там повредил, пытался понять я. Нос, наверное, сломан, ведь никогда не страдал от несвёртывания крови. Я догадывался, что теперь просто промыть нос уже не получится и что, скорее всего мне потребуется помощь.

Я вышел из машины, состояние было – хуже некуда, кружилась голова. Кроме носа, после того как я начал двигаться, заболели рёбра, меня начало мутить.

Сейчас я потеряю сознание и сдохну, как собака, на этой стоянке, думал я. Только бы дойти хотя бы до охранника на входе.

В тот момент мне уже было всё равно, я был готов обратиться за помощью даже к этому человеку. Я был почти уверен, что охранник видел всё, что со мной случилось, на своём мониторе – перед входом стояла видеокамера. Скорее всего, он посмеивался, глядя на это жестокое кино. Я предполагал, что этот человек знал заранее, что случится, когда звонил по телефону. Знал и не предупредил, ничего не сказал, я для него пустое место, и, наверное, когда на его глазах унижают человека, то ему в основном смешно.

Всё так, думал я, но просить о помощи здесь больше некого, и если он мне сейчас не поможет, возможно, я умру от потери крови, а он может стать убийцей.

Я еле шёл, слегка опираясь на попадающиеся по пути машины, каждое мгновение ожидая, что сознание может покинуть меня. Десять минут длился мой невероятно трудный путь. Я открыл парадную дверь, слегка испачкав её ручку своей кровью, увидел удивлённые глаза охранника – наверное, у меня был ещё тот видок. Одновременно с этим раздвинулись створки лифта в противоположной стене холла. Из него вышел тот самый тип, заслоняя своим телом какую-то женщину.

– Ты чего, мужик, так ничего и не понял? – услышал я его голос. – Да я сейчас…

Что он сделает сейчас, я так и не узнал. Я упал, обессилев, на мраморный пол, сильно ударившись головой, и потерял сознание.

Глава 2.Первое приближение

Сознание очень медленно возвращалось ко мне. Я понял, что лежу на спине на чём-то твёрдом. Лежу с закрытыми глазами и чувствую нестерпимый белый свет, который пробивается сквозь закрытые веки.

Я зажмурился сильнее, и глазам стало легче.

– Доктор, по-моему, он приходит в себя, – услышал я женский голос.

– Как не вовремя, – ответил мужчина. – Мы ещё не успели швы наложить.

– Владимир Михайлович, если вы меня слышите, – продолжил мужчина, – глаза лучше не открывать, операционные светильники пока выключить не могу. Нужно потерпеть, я ещё не закончил. Сейчас будет немного больно, я должен зашить рассечённую бровь и наложить два шва на вашем лбу. Если будете лежать неподвижно, швы получатся аккуратные и, когда всё заживёт, почти не будут заметны.

Я всё слышал, но отвечать не хотелось. Как страус, который прячет голову в песок, я скрывался в своей бессознательности. Я не хотел возвращаться. Почему? Я пока не мог этого объяснить, я был слаб, мне было трудно логически мыслить, но в то же время это понимание и не требовало объяснений, их можно было подобрать позднее. Находясь в пограничном состоянии, я мог взглянуть на свою жизнь со стороны.

Я ужаснулся.

Реальность безобразно топорщилась во все стороны, и в ней я чувствовал себя полным ничтожеством. Случай на парковке – жалкий эпизод, маленький фрагмент моего бестолкового движения по жизни. Это было закономерно, и этого не могло бы случиться, будь я другим, – я никогда не оказался бы в то время и на том месте…

Я лежал и не шевелился, мне казалось тогда, что достаточно так вот лежать, ничем не выдавая своего присутствия, и эта неприглядная реальность никогда не наступит.

– Лиза, – сказал мужской голос, – пристегни на всякий случай его руки и ноги и придержи его голову.

Эти голоса я слышал приглушённо, словно был от них очень далеко. Боль появилась, но была слабой, еле ощутимой, видимо, я ещё не до конца пришёл в себя.

Через некоторое время доктор, а мужской голос, скорее всего, принадлежал именно ему, сказал:

– Ну вот, швы наложены. У меня на этом пока всё, а вы, Лиза, поставьте ему бандаж на сломанный нос, после отвезите его в кабинет томографии, затем можете отправлять в палату. Там поставьте капельницу – витамины, укрепляющие. Будет жаловаться на боли, сделаете обезболивающий укол. Позже, когда он окончательно придёт в себя, дайте мне знать, я хочу осмотреть его ещё раз.

– Скоро всё будет хорошо, неделька – и будете как новенький, – сказал доктор и слегка похлопал меня по плечу.

Я лежал на спине, глаза были закрыты. Яркий свет по-прежнему не позволял мне их открыть, но если честно, я был этому даже рад. Там, за границей света, Лиза колдовала над моим лицом.

Я лежал неподвижно, зажмурившись, оттягивая неизбежное настолько, насколько это было возможно.

*

Операционные светильники погасли.

– Всё, больной, можно открывать глаза, но головой резких движений старайтесь не делать, – сказала Лиза, закончив свои манипуляции.

Я сделал так, как она сказала, и открыл глаза.

Реальность вновь ворвалась в моё сознание, заполнив его без остатка, и я, приходя в себя, снова стал её частью.

– Уф, – с облегчением вздохнул я, думая: ну наконец-то очнулся, а то лезет в голову всякая ерунда.

В операционной был мягкий свет, стройная девушка в белоснежном халате внимательно вглядывалась мне в глаза.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она. – Голова не кружится?

– Пока лежу, вроде бы не кружится, только болит, – ответил я.

– Болит – это не страшно, значит, чувствительность сохранилась, и это уже хорошо. И тут ничего не поделаешь, придётся терпеть, удар-то ведь был нешуточный – с размаху головой о мраморный пол. Давайте сделаем вот что, – продолжала она, – сейчас я опущу операционный стол, на котором вы лежите, и вы с моей помощью попытаетесь сесть. При первых же признаках головокружения сразу сообщите мне.