Солнце над облаками - Алина Егорова

направляются к автобусу. Он им немного завидовал. Здесь, в Сочи, несмотря на октябрь, теплынь, а ему через час лететь назад в питерскую морось. День отдыха, а после командировка в солнечный Нижневартовск. Хотя какой теперь отдых? Недавно он стал счастливым обладателем новой квартиры со всеми вытекающими, то есть необходимостью заниматься ремонтом. Прекрасно же жил себе в съемных квартирах, на месте ничего не держало, и он легко менял города.

За три последних года Андрей Морозов успел пожить в Новосибирске и в Москве. В Петербург он переехал год назад, когда закрылась его предыдущая авиакомпания. Бизнес авиаперевозок в России нестабилен, и у пилотов, кроме как по здоровью, всегда есть и иные риски потерять работу. Когда с рынка уходит авиакомпания, все сотрудники остаются не у дел. Кто успевает – устраиваются в другие авиакомпании, которые часто базируются в других регионах. Тут не до жиру. Когда нет работы, пилоты соглашаются и на Магадан с Кулябом – хоть тушкой, хоть чучелком, хоть на метле, лишь бы летать. Морозову несказанно повезло, что для него нашлась вакансия в «Невских авиалиниях». Он вообще был везунчиком, хотя что есть везение? Удачное стечение обстоятельств? Да, но не только. Кроме того, что Андрей родился в семье летчика и обладал отменным здоровьем, многого он добился сам. В летном училище за него никто не учился, и, находясь в командирском кресле, принимал грамотные решения тоже он. Там, на высоте эшелона, кроме ангелов, покровителей нет.

Андрей Морозов уже полгода летал в «левой чашке», как называют летчики командирское кресло. Инструкцию он не нарушал, небеса ему благоволили, и все складывалось хорошо, если не считать рабочих нестыковок.

Андрею порой казалось, что он летает командиром очень давно. Сейчас уже Морозов не мог себя представить в качестве второго пилота. Ему было важно самому принимать решения. Конечно, когда случалось летать с инструктором, который в летном задании был вписан как КВС, а значит, фактически был командиром, Морозову приходилось выполнять функции второго пилота, потому что двух командиров в рейсе быть не может. В качестве второго пилота Андрей чувствовал себя несколько неуютно. Но многое зависело и от инструктора. Легкий характер Андрея позволял ему находить общий язык со всеми. К слову, инструкторы в своем большинстве были корректными и грамотными, если не считать отдельных личностей.

В крайний (не последний!) раз Морозова угораздило лететь в Читу с Дмитрием Серебряковым. Шесть часов полета, глубокая ночь и слипаются глаза, но спать нельзя. Сон на эшелоне инструкцией не возбраняется, если соблюдать протокол: экипажу согласовать свои действия и пригласить в кабину проводника. Но это смотря с кем летишь. Серебряк всю душу вымотает своим брюзжанием. И не возразишь ему не только потому, что он начальство. Такому скажешь слово – он в ответ двадцать, невзирая на то, что не прав. Инструкторы тоже ошибаются.

Два года назад Серебряков посадил самолет на закрытую полосу – и ничего, продолжает летать, даже в должности не понизили. Обычно за такое переводят во вторые пилоты, если не увольняют, но у Дмитрия связи в руководстве.

Дело было в Ташкенте. Ночь, плохая видимость, сонный экипаж. Одна полоса закрыта на ремонт, и она подсвечена, а на рабочей полосе подсветка не такая яркая, как на закрытой. И диспетчер не предупредил. Серебряк, ни о чем не подозревая, сел на закрытую. Повезло, что помех на ВПП не оказалось, иначе посадка могла обернуться катастрофой. Компания заплатила штраф. Во избежание ареста Серебряков в Узбекистан с тех пор не летает.

Серебряк еще и в Курумоче отличился – стер шасси в труху. Никто не пострадал, и начальство опять закрыло глаза. Своя рука – владыка. Другого летчика за подобный инцидент сжили бы со свету. Несправедливо, а никто и не рассчитывает на справедливость в «Невских авиалиниях».

Глава 6

Алиса

«Кресло – кринж! Ни спинку откинуть, ни расположиться нормально, глаза и то не закрыть – по инструкции не положено. Спасибо, что хоть дышать можно», – Алиса устало направила взгляд в салон, в котором, несмотря на горящее табло «пристегните ремни», столбом выросла мужская фигура.

«Какого х… он встал?!» – рассердилась девушка, при этом вверху ее хорошенького носика появились складки, светло-карие глаза пожелтели, делая свою обладательницу похожей на пчелу. Алиса уставилась на нарушителя порядка в надежде, что тот, заметив на себе взгляд, образумится и займет свое место. Но пассажир как ни в чем не бывало потянулся к полке и стал там копаться.

Покидать служебные места при наборе высоты им, бортпроводникам, разрешается лишь в экстренных случаях, стояние пассажиров к коим не относится. Но если с этим полоумным что случится, ей, Алисе Свешниковой, придется писать объяснительную, а она и так уже за неполный месяц работы нахватала замечаний от начальства. Все замечания были устными, но все же.

Оказалось, работа совсем не такой уж «чиназес», как позиционировалась коллегами в соцсетях: никакого релакса у моря, букетов от восхищенных поклонников, фланирования по салону, как по подиуму. Вместо этого приходится просыпаться ни свет ни заря, по сто раз говорить «добро пожаловать», от которого уже к середине загрузки начинает сводить скулы, протискиваться со стаканами через очередь, стоящую в санузел, собирать мусор и объедки, бегать на вызовы, улыбаться на откровенную тупость и еще много всего неприятного.

Из своего первого стажерского рейса Свешникова порывалась сбежать на землю раз десять. Не привыкла она, изнеженная родителями девочка, от которой прежде никто никогда не требовал даже мытья посуды дома, кого-то обслуживать.

И чего ее сюда понесло? Сидела бы себе сейчас на занятиях и не парилась. Алиса не без досады отметила, что родители были не так уж и не правы, когда отговаривали ее от этой работы. Они вообще против любой ее работы. Хотят, чтобы она за учебой тухла. А она, между прочим, давно взрослая. Ей через месяц девятнадцать лет!

– Бортпроводникам приступить к обслуживанию, – раздался голос из динамика, и тут же одна за другой включились кнопки вызова.

«Двадцать первый слева и восемнадцатый справа», – отметила про себя Свешникова, направляясь к пассажирам.

– Чем могу вам помочь? – любезная улыбка по инструкции.

– Девушка, чаю, пожалуйста, – не глядя на нее произнесла женщина лет сорока.

– Через пятнадцать минут всем пассажирам будут предложены напитки, – сообщила Алиса.

– Девушка! – требовательно повторила пассажирка. Она наконец удостоила Алису взглядом.

– Одну минуточку, – стушевалась проводница. Вот как ее коллегам удается игнорировать подобные требования? Сказано, через пятнадцать минут, сидите и ждите! И ведь ждут, не жужжат. А у нее пока так