Властитель свободы (ЛП) - Синклер Шериз

Аттикус учил Домов, как выбрать веревку, как обеспечить безопасность сабы, как превратить простые узлы в оковы. Затем двое опытных Домов помогали новичкам по-разному связывать своих женщин.

Джин почувствовала, как ее дыхание участилось. Просто от этого зрелища. Сама мысль о том, чтобы дать мужчине такую ​​большую власть над собой, была ужасной. И очень, очень сексуальной.

Потом она вспомнила, как Аттикус прикасался к ней. Все места, которых касались его пальцы, все еще покалывало — щеку, местечко над грудью, шею, живот. Его рука казалась огромной, когда лежала на ее животе, а когда он обнял ее, жар от его тела пробрал до костей.

Легким тоном он отдавал стальные приказы. И с каждой командой ее внимание все больше сосредотачивалось на нем.

Как ему удалось так быстро заставить ее подчиниться?

Она закусила губу и вспомнила его расправленные плечи, прямую спину, то, как он держит голову. Она могла бы поспорить, что он бывший военный, причем командир. Он просто-таки излучал властность.

Он совершенно точно Дом. И судя по книгам о БДСМ, она уверена, что сама она считается сабой. Он определенно вел себя, словно именно так и думал.

Она не особо могла вспомнить, как реагировала на его уверенный контроль. После того, как она плюхнулась на стол для пикника, она без раздумий подчинялась ему. Следовать его приказам было приятно и так же естественно, как…

Словно она была квадратным стержнем, и после многих лет вставления в круглые отверстия, она нашла квадратное. На нем было ее имя, и оно идеально ей подходило. Что ее очень беспокоило.

Она еще заметила, что слово сабмиссив не такое привлекательное как доминант.

Но Кайли была сабмиссивом. Вчера, Господи помилуй, она перешла от повиновения Джейку к отдаванию приказов при разбивке лагеря. Любой, кто назовет Кайли тряпкой, получит удар кулаком в живот.

Джин улыбнулась при этой мысли.

Эти люди определенно жили в интересном мире. Но не нужно беспокоиться на этот счет. Она сюда пришла только для того, чтобы получить ответы на вопросы, и добилась своей цели.

Сейчас она насладится тихим вечером в домике в горах, уютно устроившись в теплой кровати с новым любовным романом. Очень романтично.

Она взяла книгу — роман о Гражданской войне. В начале книги героиня показывала характер, но через две главы стала слабачкой. Девушке нужен был волшебный пендель или, как говорили заключенные, собрать яйца в кулак.

Бедная южная красавица. Действительно, на юге женщинам было нелегко отрастить яйца. Мама считала, что внешность важнее развития способностей, а вежливость важнее профессионализма. Джин умела делать безупречный макияж, прическу и маникюр, красиво одеваться и великолепно устраивать званые обеды, и научилась всему этому к одиннадцати годам. А потом ее отец ушел.

Жизнь стала сложной. Вдобавок к финансовым неурядицам ей приходилось заботиться о маме, которая меняла мужчин как перчатки.

Но она при этом открыла для себя преимущества самостоятельности и независимости. Может, у нее и не было здоровенных стальных яиц, но она научилась независимости и обрела храбрость размером…с…твердые шарики.

К сожалению, ее храбрость улетучивалась при виде Аттикуса. Пристальный взгляд его стальных голубых глаз ужасно пугал. И возбуждал.

Вчера, глядя на здоровенного брутального заключенного, Пенелопа сказала:

— Я бы дала ему не задумываясь.

Джин то же самое думала про Аттикуса, и как же печально было понимать про себя это.

Пффф. Хватит. Она вернулась к чтению.

Главу спустя, когда героиня снова проявила характер, внимание Джин привлекли приближающееся шаги. Затем кто-то поднялся на крыльцо. На ее крыльцо.

Раздался стук в дверь. Прежде чем она ответила, Аттикус вошел в домик.

— Что… — Джин отбросила книгу в сторону. — Я абсолютно уверена, что ты ошибся домиком. Это мой.

— Я знаю, дорогая, — сказал он, — я искал тебя, — он скользнул по ней взглядом, заставив почувствовать, что у нее чересчур глубокое декольте. — Великолепная ночнушка, детка, но ты рановато ушла с вечеринки, правда?

— Это вполне уместно, когда все начали… трахаться.

Он выглядел как сексуальный ковбой. Эти длинные ноги, потертые ботинки, черная шляпа и встающая на дыбы лошадь на пряжке ремня.

Он опустился на корточки возле кровати, чтобы их глаза оказались на одном уровне, затем взял ее за руку.

— Послушай, Джин, — он улыбнулся, его белоснежные зубы обрамляла темно-каштановая борода. — Разве это не слишком грубое слово для такой красивой женщины?

О, он не должен улыбаться ей. Это слишком сильно отвлекало. И он назвал ее красивой.

— Джин, — снова сказал он, — ты хотела узнать о БДСМ. Ты из-за этого сюда приехала. Так?

Под его проницательным взглядом она задрожала. Перестань таять и подумай. Она добавила прохлады в свой голос, чтобы напомнить ему о правилах приличия, не предполагающих визиты в домик к женщине в ночной рубашке.

— Может, это и правда, но я абсолютно уверена, что это не ваша забота.

Неожиданно он улыбнулся и на правой щеке, над бородой, появилась ямочка.

— Если ты хочешь заморозить меня ледяным тоном, знай, что твой акцент убивает весь эффект. Твой голос похож на теплый мед.

Она раздраженно фыркнула и попыталась вырвать руку:

— Пожалуйста, вернись к студентам.

— Я с ними закончил. Они перешли к Джейку, — сказал он. — Как я понимаю, я задолжал тебе урок за помощь мне… Пойдем в павильон, где за тобой будет кому присмотреть, и я дам тебе попробовать то, что ты пропустила.

— Нет, — она ответила моментально, но… совершенно неубедительно.

И он это увидел. Он не двинулся с места. Не сказал ни слова. Просто смотрел ей в лицо пристальным взглядом синих глаз.

Она не может. Не должна. Участвовать в этом безумии. Глупость. Безрассудство.

Но он предложил пойти в павильон. Кайли спасет ее, если потребуется. Кайли и Джейк, может, и друзья Аттикуса, но они не позволяет ему ее обидеть.

Читая книгу, она ругала героиню за трусость. А она сама смелее? Если она хочет побольше узнать о БДСМ, когда ей представится лучшая возможность?

Только… он будет трогать ее.

То, как сильно она хотела, чтобы он трогал ее, сбивало с толку. Она сглотнула, и этот звук оказался ужасно громким в тишине домика.

Его глаза засияли весельем.

Не обращая внимания на внутреннюю дрожь, она кивнула.

— Я хочу услышать твое «да».

— Да, — прошептала она.

— Молодец, — его сильные пальцы согрели ее ладонь. — Я планирую тебя связать, — он остановился, его взгляд задержался на ней. — Я не буду снимать с тебя одежду, но могу ее немного сдвинуть.

Она смогла кивнуть еще раз.

— И потом я буду к тебе прикасаться. Но ничего большего, Вирджиния.

«К тебе прикасаться». О, боже, да. Ее опалило жаром, несмотря на то, что в домике было прохладно.

— Я смотрю, тебе нравится эта мысль.

Ему настолько очевидно то, о чем она думает? И все же она почувствовала себя не настолько униженной, когда он сжал ее пальцы и добавил:

— Мне она тоже нравится, зверушка.

Она очень старалась не казаться полной дурой.

— Эм. Мне нужно стоп-слово?

Он провел костяшками по ее щеке, оставляя горячий след, словно хвост у метеора.

— Не сегодня, милая. Тебе и так будет о чем подумать, не нужно еще и стоп-слово запоминать. Нет означает нет.

Она сможет заговорить? Во рту пересохло, словно в пустыне Сахаре.

— Хорошо.

— Тогда пойдем, — он вытащил ее за руку из кровати.

Он окинул ее взглядом, от груди, которая казалось прискорбно обнаженной из-за облегающего кружевного корсажа, до подола, заканчивающегося на верхней части бедер. Слава богу, она надела подходящие кружевные трусики от бикини.

— Мне нравится, как раз под цвет твоих глаз.

Неожиданный комплимент удержал ее от того, чтобы залезть обратно под одеяло.

Соберись, детка. Ты сильный опытный соцработник, а не героиня исторического романа.