С расстегнутыми пуговицами - Екатерина Че

И чуть приоткрытые во сне губы. Может он просто пьян? Да, он пьян, вне всякого сомнения. Но, вовсе не алкоголем. Он пьян от всех тех мыслей и чувств, что пробудились в нем в этот вечер. Все то, чему он не давал жить, что запер глубоко внутри. Не хотел признавать очень давно.

— Так что случилось, Виталий? — Александра впервые проигнорировала его отчество. Ему понравилось как звучит на ее губах его имя. И искры веселья в ее взгляде. Она тоже пьяна. И он спросил совсем не то, что собирался.

— А, где Антон?

Лицо девушки разом осунулось и потускнело, в глазах появился явный упрек. Стало стыдно. Ну, что за дурень?!

— Антона здесь больше нет.

Виталий кивнул, давая понять, что понял. И очень надеялся, что и она правильно оценит его скупой кивок — он признал свою ошибку. Не нужно было спрашивать. Александра так же молча смотрела на него, и все еще ждала ответ. Пауза затягивалась. Виталий прочистил горло и глухо произнес:

— я пришел из-за пуговиц.

На мгновение лицо Саши стало удивленным, но тут же прояснилось и она даже улыбнулась.

— и что у вас. С пуговицами?

Все те слова, что он готовил для разговора куда-то пропали. Он потерянно молчал и не мог оторвать взгляд от глаз хозяйки дома.

— можно их еще раз расстегнуть?

— Хорошо, — наконец решилась она. Теперь девушка смотрела оценивающе. Виталий излишне поспешно вскочил и начал стаскивать с себя тонкий бежевый джемпер.

Саша внимательно наблюдала. Смотрела снизу вверх и молчала. Ему казалось, что девушка сомневается, то ли в своих силах, то ли в необходимости самого действа.

Он стоял посередине кухни, рядом со столом, заставленным неубранными тарелками, рюмками и недопитыми бутылками. Напротив сидела Александра в своем кукольном платье. И он перед ней, наполовину раздетый. Это какой-то идиотизм. Неожиданно пришла мысль, что все это какой-то розыгрыш. Сейчас откроется дверь, ввалятся с гиканьем ее друзья и поднимут его на смех. Или она сама скажет, что нет никаких таких пуговиц, все это выдумка. А он взрослый мужик повелся на очевидную хрень. Внутри все заледенело. Рука уже дернулась в сторону одежды, брошенной на соседний стул.

Но, Александра неожиданно встала, подошла и на мгновение застыв, положила свою руку на яремную ямку, вздохнула и закрыла глаза.

И он тоже закрыл. А потом почувствовал и вторую ее ладошку, у себя на спине. На этот раз ее руки были не просто теплыми, они были горячими, почти обжигающими. Когда ее рука снова замерла в районе сердца, не выдержал и открыл глаза. И неожиданно встретился с ее взглядом. Под маленькой ладошкой начинался пожар. Мириады иголок впились во все тело. Будто он отсидел себе все сразу. Все части тела. По жилам начала течь магма вместо крови. Изнутри жгло. Очень странное ощущение, боль и удовольствие одновременно. Виталий почувствовал, как ее рука поползла ниже, в сторону пупка. А ее глаза все так же неотрывно смотрели в его.

Он помнил, что нельзя говорить, но шевелиться-то можно? И не отрывая взгляда, сделал то, что хотел уже с середины этого странного вечера. Поцеловал. Рука, непроизвольно, зарылась в светящиеся солнцем волосы, отрезая пути отступления.

Она не оттолкнула и не ответила. Ее рука упрямо продолжала свое движение вниз. Он не хотел, чтобы сейчас все закончилось. Все внутри требовало гарантий, что продолжение будет. И снова поцеловал. Требовательно. Горячо. С трудом удерживаясь на грани приличий. Восхитительно мягкие, теплые губы, хотелось пробовать их вкус бесконечно. Кожа пахла чем-то древесным с отзвуками лаванды.

А потом он почувствовал, как ее рука ложится на его сверху и даже подумал, что она хочет ее убрать. Вместо этого девушка медленно повернула голову и прижалась к мужской руке щекой. И в этот момент он понял, что пропал. Сердце пропустило удар, подпрыгнуло и забилось тяжело и гулко. Все, что происходило потом, было как в тумане. Единственное желание прыгнуть в эту глубину и больше ни о чем не думать. Покалывание во всем теле сменилось возбуждением.

Очнулся он только тогда, когда усадил ее на себя верхом и руки прокатившись по шелку дамских колготок легли на ее бедра. Голые бедра. Голые? Чулки. Чулки и кружевное белье. И это всё точно не ему. Не для него. И вряд ли для кого-то из сегодняшней компании. Тело билось в лихорадке желания, мозг искрил, он насильно заставлял его работать. Мысли ворочались как тяжелые валуны.

Значит она кого-то ждала…

И этот кто-то не пришел….

Какой он кретин! Осёл!

Но раз не пришел, значит она ему не нужна?

А он ей? Похоже, что нужен….

Ее руки скользили по его плечам, шее, зарывались в волосы. Губы невесомо касались ушей и висков. Он с силой зажмурился. Боль внизу живота была вполне себе физической и реальной. Поймал ее руки и очень медленно опустил по бокам. Если сейчас он не отойдет на безопасное расстояние, а еще лучше не засунет голову, а заодно и другие части тела под холодную воду, он за себя не отвечает. Боль плавно перетекла в пах.

— мне нужно в ванную. — он не узнал свой голос. Хриплый, с надрывом и выпадающими буквами в словах. — Вода есть?

Ее зрачки были расширены, от них глаза казались практически черными. Она медленно встала с его колен, оправила задравшуюся юбку, прошла по коридору и щелкнула выключателем. На деревянных ногах Виталий прошел в уборную и закрыл за собой дверь. Ледяная вода обожгла шею, колючими ручейками стекала по открытой груди.

Ну, что казанова хренов? С расстегнутыми, млять, пуговицами. Обрадовался? Распетушился! Губы раската-а-ал! А хороши губы то, вся она хороша, только не для тебя. Слюни подбери, соблазнитель юных девиц, и вали давай отсюда! Ви-та-лий. Не для тебя мамка розу растила.

Ему казалось, что он пробыл в ванной совсем не долго. Но, вернувшись на кухню, обнаружил, пустой стол, накрытый скатертью и отодвинутый к окну. Перемытую и расставленную на полотенце посуду.

Александра стояла прислонившись у окна, опершись руками на подоконник, и смотрела на него нечитаемым взглядом. О мгновениях между ними говорили только влажное мерцание в глубине ее зрачков и припухшие от поцелуев губы. Боль в паху вернулась.

— Мне нужно уйти. Я не должен был… мы не должны были… Мне не нужно было приходить.

— Я не смогу сейчас закрыть тебя обратно. — Она не двинулась. Только хрипло произнесла, — Не сегодня.

— значит и не надо.

Глава 8

Вода шумно билась о гладкую