Черный омут зависти - Яна Уайт

– А когда Чечеткина украла газету, ей как раз пришлось переместить газету только на рекламные рельсы, – заметила Эмили.

– Именно, – кивнул Фредди, – и это очень отразилось на качестве газеты. Она становится тоньше и качественно хуже. Если при жизни Роковой «Мир» был примерно в той же самой лиге, что и «Великобритания», то, начиная с 2015 года, газета скатывается вниз. А так как качество газеты ухудшается, соответственно, рекламодатели уходят в «Великобританию».

– Ты что-то говорила, что Чечеткина пыталась из тебя сделать рекламодателя? – обратилась Эмили к Анне.

Нет, но какая девочка. Все помнит, все замечает!

Анна вздохнула.

– Пыталась. Но потом начался полный звездец. У меня давно не было такого геморроя. Запустили мы этот краудфандинг по книге, даже собрали несколько сот фунтов, которые сразу же поделили. На этом этапе Чечеткина была довольна. Потом я дописала книгу. И оказалось, что Варенька не имела никакого понятия где, как и за сколько ее издавать. В этот момент появляется Даша Дункан, моя клиентка, и начинает все это разгребать. После долгих мытарств Даше удалось найти людей, которые книгу сверстали, отредактировали и напечатали. Бюджет был смешной – тысяча фунтов. Ну, я тогда позвонила Чечеткиной и сказала: «Давай, мол, пятьсот фунтов своей доли, будем книгу издавать. Продадим – половину мне, половину тебе». А она на это предлагает: «Нет уж, ты оплачиваешь все расходы, потом я забираю весь тираж себе, а тебе выплачу десять процентов авторских».

– В смысле? – не поняла Эмили.

– Я тоже сначала не поняла. Но потом Варя все объяснила. По ее логике, в связи с тем, что книга была собрана из статей, которые ранее печатались в «Мире», у нее были все права на книгу.

– Но ведь размещение текста в газете в виде статьи и размещение текста в книге – это разные предметы авторского права?

– Эмили, ты периодически адекватный человек, а вот Чечеткина была, скорее всего, не очень. Я честно попыталась объяснить ей на пальцах, что она не права, но потом она мне поставила ультиматум: или будет по ее, или никак. Ну, я ее и послала. Так как Даша уже все организовала, да и людям по краудфандингу я обещала именно распечатанную версию книги, я просто сама запустила проект. Эта тысяча мне потом возвратилась за месяц. А Чечеткиной я экземплярчик из вредности послала.

– То есть у тебя с ней был конфликт? – сладенько пропела Эмили.

– То есть у меня с Варей после этого вообще ничего не было – ни конфликта, ни любви, ни каких-либо других взаимоотношений. Полный бан. Можешь пообщаться с Дереком, он знает, что если я баню людей, то, скорее всего, раз и навсегда. Что в реале, что в виртуале.

Эмили посмотрела на Дерека со странным выражением лица.

Бекки моментально вмешалась. Не хватает еще разборок между детьми. Работать надо.

– Так что же стало с книгой?

– Да ничего. Как всегда, сначала был довольно-таки большой интерес, потом все утихло. Периодически раздариваю знакомым и клиентам экземпляры, книга ведь лучший подарок? Даша, конечно же, копытом бьет, чтобы сделать рекламную компанию, организовать презентацию, но мне этого особо не надо. Мне есть чем заняться без всей этой лишней суеты.

– Ну хорошо, пока это оставим, – протянула Бекки.

«Как бы не так, сама перепроверю всю информацию».

Она кивнула Нику, новому сотруднику Бюро.

– Что там судебно-медицинская экспертиза говорит?

Ник, молодой парень со звучной фамилией Клегг, поднялся со стула.

– Тело опознано по найденному в квартире эстонскому паспорту на имя Варвары Чечеткиной. Смерть произошла в районе между 7 и 9 часами вечера, 25 декабря, в результате остановки сердца. Скорее всего, женщина очень испугалась в момент нападения. Но сердце остановилось первым, рана на голове, хотя и смертельная, произошла уже через секунду после момента смерти. Насчет черепно-мозговой травмы, если убрать весь жаргон, повторюсь, рана смертельная, но это не первоначальная причина смерти. Нанесена тупым тяжелым предметом, интересная деталь: в ране остатки какого-то синтетического материала, как если бы бейсбольная бита была обернута в холщовую ткань черного цвета. Дубинка была весом килограммов пять-семь, тяжелая вещь. Отпечатков море, большинство принадлежат Чечеткиной и еще другому человеку, предположительно, женщине.

– Это, наверное, Регина Климова, – подала голос Анна.

Все собравшиеся в «Аквариуме» дружно обернулись.

– Кто такая Регина Климова? – спросила Бекки.

– Девушка Чечеткиной. По крайней мере, так их взаимоотношения описываются на фейсбуке.

Анна повернула планшетник полицейским.

На странице фейсбука они увидели двух обнимающихся девушек на фоне Биг Бена. Одна была в стиле «буч», это была Варя Чечеткина, а вторая была очень миловидной и женственной «фамм». Под фотографией стояла надпись: «Варя и Регина – третья годовщина!» Дата поста была вчерашняя.

– И где эта Климова сейчас? – подала голос Бекки.

Как всегда, ответила всезнайка Эмили.

– Некая Регина Климова вчера вечером в 22:30 вылетела из Хитроу в Таллин. Через Москву. Странно.

Суперинтендант дала себе время переварить информацию, прежде чем в «Аквариуме» раздалось ее фирменное:

– Твою же ж мать!

12:00. 26 декабря 2016. Лондон

Почему у меня так дрожат руки? Неужто из-за вчерашнего? Так ничего такого вчера и не произошло.

Почему она не поднимает трубку? С нее станется. Не только красивая баба, но и умная.

Только из-за нее все произошло и только для нее.

Если бы не она, то все случилось бы по-другому.

А вообще она мне должна.

Всем должна. Даже жизнью.

Позвонить еще раз?

Нет. Подожду.

Надо утихомирить мысли, которые разбрыкались как пьяные кони.

Пьяные… Кони…

Да и мне бы протрезветь не помешало.

Рано или поздно свершится правосудие, и все станет на свои места.

А сейчас, спать.

Баю-бай…

12:10. 26 декабря 2016. Лондон. Орвингтон

Тони, все еще председатель муниципалитета одного из крупнейших округов Лондона, пил водку абсолютно по-русски, из маленьких смешных рюмочек, и думал о былом.

«Как же я докатился до такой жизни?»

Он вспомнил свои лихие подвиги. Чего только не совершалось по молодости!

Тони Браун, с недавнего времени лорд Тони Браун (этот титул купила ему драгоценная супруга), происходил из типичной пролетарской семьи, когда-то принадлежащей к самому низшему слою английского рабочего класса. Только резкое смешение социальных иерархий, произошедшее в восьмидесятых годах прошлого века, позволило ему присосаться к консерваторам и сделать неплохую политическую карьеру. Родись он на пять лет раньше и быть ему, в лучшем случае, начальником местного Пост Офиса, как его брат Роджер. Но ему повезло. В восьмидесятых, из-за политики Тэтчер, консерваторам отчаянно надо было расширять электорат. И как любые представители мутирующего вида, жаждущие выжить в меняющихся условиях, они сделали все возможное, чтобы их политика внезапно стала интересна не только английским магнатам, но и представителям рабочего класса.

Тони в то время как раз был типичным расхлябанным пацаном с окраины мегаполиса без каких-либо перспектив на светлое будущее. В одно памятное лето он с упоением занимался пиратством.

В Англии конца семидесятых – начала восьмидесятых двадцатого века почти в каждой деревеньке или районе была пиратская радиостанция. Тони, у которого проснулся недюжинный талант к электронике, за несколько вечеров собрал не только нужную для вещания в массы аппаратуру, но и кучку соратников, и понеслось.

В пиратских радиостанциях самым большим приколом было даже не приготовление программ потому, что программы записывались дома, загодя. Это тоже было весело, так как никакими сценариями и не пахло, все было сшито на живую нитку, и это было самое классное.

Самым прикольным в пиратских радиостанциях было вещание. Происходило это так. Надо было выехать в лес, куда-нибудь подальше в глушь и выбрать симпотную полянку на холме. Несколько соратников стояли на стреме, высматривая полицейские машины. Тони, будучи в те времена чрезвычайно спортивным парнем, залезал на самые высокие деревья и устанавливал антенны. Как только вся аппаратура была установлена нужным образом, в кассетник вставлялись заранее приготовленные кассеты и начинался эфир.

А точнее начинался мультик под названием «Том и Джерри», где радиолюбители были мышонком, а полиция долговязым котиком.

Полиция засекала сигнал где-то минут за пять. Еще минут десять-двадцать, в зависимости от состояния дорог и удаленности от полицейского участка, копам нужно было, чтобы добраться до места преступления. Когда они приезжали на поляну, то им доставались только оборванные антенны. Таким образом игра продолжалась несколько лет. Станция Тони была одной из самых популярных в Дагенаме, типичном рабочем районе Лондона. Но один раз их чуть было не поймали, наверное, как раз неподалеку проезжал патруль, который и засек пиратскую станцию на ходу. Тони до сих пор помнит эту гонку как из фильмов с Джеймсом Бондом, когда все улептывали от полицейских, которые появились из ниоткуда в самом начале вещания. Радиолюбителям только чудом удалось от них убежать, но какие это были эмоции!