И снова война - Станислав Сергеев

Жизнь в городе была вполне сносной, особенно по сравнению с нашей: свой ядерный реактор и огромные запасы воды и продовольствия позволяли не бояться за ближайшее будущее. Руководил всем этим огромным комплексом объединенный совет, состоящий в основном из генералов ФСБ, и для приличия туда входили несколько ученых и администраторов из гражданских и пара представителей администрации Президента, но они исполняли в основном надзорные функции. В отличие от Украины, в системе долговременных бункеров и убежищ Российской Федерации сохранилось некоторое подобие единой системы власти, замыкающейся на администрацию Президента, но и тут это была скорее формальность. Убежища, входящие в систему Министерства обороны или систему госбезопасности, жили вполне автономно, и, учитывая обстановку на поверхности и огромные расстояния, представляли собой некие обособленные анклавы, общающиеся друг с другом благодаря системам проводной связи, проложенной именно на случай ядерной войны, и нескольким спутникам связи, остаткам орбитальной группировки. Как оно и прогнозировалось, такая система управления убежищами через некоторое время переродилась в некое феодальное государство, где выстроилась четкая иерархия бункеров по принадлежности к той или иной группировке силовиков, со своими секретами, силами быстрого реагирования, системой конвоев для обмена продуктами, горючим и другими ценностями. Вот так и получалось, что капитан Ненашев, попав в руки военных в другом мире, испугался, что секрет перемещения во времени есть и у военных, с которыми они в последнее время не то чтобы конфликтовали, но не дружили. А это, оказывается, было одним их из важнейших козырей, которым переродившееся и выжившее после ядерного конфликта руководство ФСБ хотело изменить расстановку сил на Высшем Президентском Совете, где решались общие вопросы выживания. А по большому счету — обычная возня за власть.

Слушая все это, я не сильно удивлялся — везде одно и то же. Просто у них там все богаче, и количество выживших людей, особенно специалистов, на несколько порядков больше. Главное, есть еще что делить, и, естественно, имеются в наличии силы это все защищать. По некоторым оговоркам Ненашева, в закрытых подземных ангарах ждало своего часа множество новенькой военной техники, как раз подготовленной для ведения боевых действий в условиях ядерной зимы. И это так, на первое время и для мелких стычек, а на случай серьезных разборок припасено и ядерное оружие, а у вояк по океанам до сих пор крейсируют несколько атомных подводных лодок, которые базируются на секретных базах.

Масштаб немаленький, и мне почему-то становилось страшновато, что вся эта братия рано или поздно про нас пронюхает и попрется в Крым, чтобы завладеть моими скромными установками.

После красочной картины российской действительности, нарисованной капитаном спецназа ФСБ в холодном окопе 41-го года, мне на ум пришла всего одна мысль, и я ее высказал, стараясь выявить реакцию собеседника:

— Капитан, ты пытаешься меня завербовать и стать, так сказать, сателлитом вашей группировки? И соответственно слить вашему руководству все наши наработанные контакты с высшим руководством СССР?

— Была такая мысль, но ты же не из тех, майор? Я вижу, ты сам привык рулить всем.

— Так сложились обстоятельства. Я хотел спасти свою семью от медленной смерти. Потом все потихоньку покатило одно за другим, и вокруг меня образовалась целая группа настоящих соратников, с которыми я в прямом смысле слова ходил в разведку.

— Вижу, что люди тебя уважают и ценят. Знаешь, я же не первый день воюю и именно сейчас чувствую, как кто-то из твоих людей держит меня на прицеле. Такое неприятное и гадливое чувство…

Тут я не выдержал и ухмыльнулся.

— Бывает… Ох, любишь ты, капитан, мозги пудрить.

— Сам понимаешь, ставки очень велики. А насчет тебя, ты не кажешься тем, кто добровольно под кого-то ляжет, но и на мелкого царька и маленького фюрера не похож.

— Ненашев, хватит крутить, давай говори, что там у тебя случилось, что ты тут соловьем заливаешься.

— Хорошо. Мое подразделение занимается силовым сопровождением проекта почти с самого начала. После первого удачного пробоя именно я со своими ребятами ходил на ту сторону.

Я молчал. Честно говоря, начали раздражать эти немного театральные паузы, но я решил выказать характер и промолчал. Ненашев, хитро блеснув в темноте глазами, продолжил:

— У нас в этом мире уже полгода как зависла крупная группа исследователей-переселенцев.

«О как!» — тут я встрепенулся. Такого я уж точно не ожидал.

— Давно?

— С ними не было связи с июня по местному времени, как раз когда вы начали активно пользоваться каналом и забили полностью всю работу нашим яйцеголовым.

— Тут что-то личное, капитан?

Он немного помялся.

— Там моя жена с сыном и дочкой. У нас выработалась практика на неделю отправлять на станцию семьи сотрудников, так сказать, как в санаторий.

— Н-да. История. И думаешь, что они могли попасть под раздачу или быть захваченными одной из местных спецслужб?

— Не думаю. Там сейчас мало кто шляется.

— Так они не тут, не на Украине были?

— Конечно. Мы сами охренели, когда канал открылся в лесу. До этого была единственная точка выхода прямо в море, в двадцати километрах от Антарктиды. Там на берегу в складках местности мы и организовали свою базу.

— А почему именно в Антарктиде?

— А где? Протащить через портал добротный корабль, чтобы добраться до Южной Америки нет никакой возможности, вот и гоняли на катерах, перетаскивая оборудование. Даже пришлось понтоны перетащить и на них буксировать технику.

— А меры секретности?

— Обижаешь. Все по высшему разряду. Ты же сам понимаешь, что будет, если про нас узнают местные игроки.

— Дай догадаюсь, вы там собирались построить что-то типа судостроительной верфи и втихаря собрать или малогабаритную подлодку, либо скоростной кораблик с радаром и устроить чартерные рейсы к материку, а там уже легализоваться и с вашими возможностями, технологиями выборов будущего, подмять под себя какую-нибудь небольшую страну, типа Парагвая или Боливии. Уже оттуда, как с некоего плацдарма выйти на финансовые рынки США и… Ну дальше дело техники. Свой мир, где негласно все будет под вашим контролем.

Опять пауза. Капитан молчал, снова рассматривая меня.

— Могешь, майор. Даже я от тебя такого не ожидал. Нечто подобное наши генералы и задумали. Я сам до этого дошел через несколько месяцев, когда накопил кое-какую информацию…

— Ну и дураки. Они что думают, что тут детишки живут? Это же закон жанра — отсутствие технических возможностей компенсируется более тщательной и изощренной работой с людьми. Предки не глупее нас с вами и рано или поздно всё просекут. Вон Гейдрих с Канарисом, по нескольким косвенным фактам, уже давно пронюхали, что на стороне СССР выступили пришельцы из будущего. Тут не все так просто. Вычислят, обложат, захватят и заставят работать на себя.

— Поэтому вы и пошли на поклон к Сталину?

— Ну не просто так, с некоторыми заходами, чтоб, так сказать, вызвать некоторое уважение. Мы, как независимая сторона, абсолютно лояльная к СССР, но со своими интересами.

— Хорошо, что вы тут не строите наполеоновских планов, вот это и хотел услышать, а то наши генералы несколько заигрались.

— Капитан, ты хочешь, чтобы я уговорил Сталина с компанией отправить в Антарктиду секретную экспедицию и спасти, точнее, вывезти ваших людей?

— В общем — да. У них там запасов осталось на пару месяцев, поэтому мы и форсировали работу установки и бросили на ее подпитку почти сорок процентов мощностей энергосистемы нашей базы.

— А ты неплохо разбираешься…

— Пришлось освоить, раз должен обеспечивать безопасность проекта. Тем более еще до службы физтех закончил…

— О, коллега. А я физфак Симферопольского универа.

Мы немного помолчали, переваривая сказанное.

— Ну что, Сергей Иванович, делать будем?

— А что делать? Придется на поклон к Сталину идти да сливать тебя и твоих генералов с потрохами. Как думаешь, ваши установку смогут быстро восстановить?

Ненашев скривился, как будто съел большой кусок лимона.

— Скорее всего, некому восстанавливать. Судя по силе взрыва тут, там такая отдача пыхнула, что должна была выжечь практически весь научный сектор. Мы эту установку собирали несколько месяцев…

— Знаешь, может, это и хорошо.

— Это почему же?

— Тут чисто шкурный интерес. Система перемещений во времени остается под нашим контролем, а товарищи предки недавно попытались, так сказать, пощупать нашу систему безопасности и огребли. А руководству СССР очень интересно с нами дружить.

— Я смотрю, ты все продумал. Теперь понимаю, почему тут тебя так народ уважает. Этот, который Вяткин, ведь местный?