Нелегкий выбор - Синтия Виктор

Вернувшись, они увидели, что гости сбились в кучку, заглядывая через плечо друг другу и взволнованно перешептываясь.

— Можете себе представить, здесь сегодня Элана Хейден! — объявил Лэйни симпатичный молодой человек, не отрывая взгляда от небольшой группы у окна.

Ну конечно! Лэйни криво усмехнулась. Наверняка ее привел Пеннингтон Бекли. Старший братец Фэрил никогда и ни в чем себе не изменит! Везунчик Пенн снизошел наконец до появления в доме зятя — почти к шапочному разбору. И кто же достоин сопровождать на это скромное торжество преуспевающего продюсера программы международных новостей? Только популярная корреспондентка, автор репортажей о конгрессе!

Что ж, в своем роде это даже приятно — знать, что в мире есть нечто незыблемое. Например, везение Пеннингтона Бекли. Всего на четыре года старше сестры, но в остальном разница, как между небом и землей. Любимчик родителей, предмет зависти одноклассников, предмет восхищения женского пола, воплощение надежд учителей и тренеров. Не слишком ли это много для одной персоны?

Лэйни в задумчивости направилась к столу с закусками, продолжая вспоминать.

Каждый раз, как ей случалось бывать в семье Бекли, ее вновь и вновь поражала несправедливость происходящего. Что бы Фэрил ни сделала, она «могла бы сделать лучше», ей «следовало работать над собой», ее нужно было «направлять» и «контролировать» (любимые глаголы миссис Бекли). Пенн же был безупречным, безукоризненным, он был душкой и очаровашкой. Когда он входил в комнату, глаза родителей начинали сиять от гордости. «Вот он, будущий сенатор, президент, император! — было написано на их лицах. — Смотрите, как он наливает себе молока! А как завязывает ботинки! Только великий человек может так держаться!»

Лэйни наполнила тарелку какими-то овощами, не особенно утруждаясь выбором, подцепила вилкой морковную спиральку и начала рассеянно жевать.

Несправедливость… это было не единственное, что ее беспокоило тогда. Фэрил вела себя так, словно ей все равно. Она обожала брата, ценила каждый знак его внимания и нисколько не возражала против того, что вся родительская любовь достается ему. Впрочем, Пенн никогда не обижал сестру. Он был добр по натуре. И очень красив. Даже сама Лэйни частенько наблюдала за ним украдкой, против воли восхищаясь густыми темными волосами и глазами до того черными и глубокими, что ни одна девчонка не могла спокойно пройти мимо Пенна. Они буквально не давали ему прохода, вечерами обрывая телефон.

Может быть, она даже влюбилась бы, если бы Пенн не изводил ее постоянными насмешками. Бог знает почему, он всегда вымещал на Лэйни свое раздражение и недовольство, изливал на нее весь яд, который был способен накопить. Даже годы и годы спустя она сгорала от смущения, вспоминая вечер, когда появилась в доме Бекли, впервые надев облегающий свитер. «Плоскодонка, плоскодонка!» — вскричал Пенн, выглянув из-под лестницы, по которой она поднималась в комнату Фэрил. Лэйни не помнила, как взлетела наверх и рухнула ничком на постель подруги, желая только одного — провалиться сквозь землю.

Порой Пенну удавалось подслушать самые секретные девчоночьи признания, и уж тогда он ни в чем себе не отказывал.

— Да подойди ты к этому придурку и пригласи его сама! — раздалось однажды из-за двери, когда Лэйни со слезами на глазах жаловалась Фэрил на равнодушие предмета ее юной влюбленности…

— Какой сюрприз — увидеть тебя в канун Рождества… без кавалера! — раздалось над ухом, и она едва не выронила тарелку.

Собрав все свое хладнокровие, Лэйни повернулась к тому, кто один мог приветствовать ее так саркастически.

— Видеть, как восторженные толпы таращатся на твою даму, — тоже неплохой сюрприз, — отрезала она, отправляя в рот спелую клубнику. — Решил поразить провинциальную публику? Дать ей пищу для долгих воспоминаний у камелька?

— Ты забыла добавить: «Все на продажу! Личные взаимоотношения приносятся в жертву имиджу!» Тогда бы я, наверное, устыдился.

Пенн не замедлил с ответом, но при этом слегка пошатнулся, ухватившись за край стола. Блюда с закусками звякнули, и брат Фэрил покосился на них не без отвращения.

— Вижу, ты уже выпил свой рождественский ужин? — съехидничала Лэйни.

— Лучше выпить рождественский ужин вдвоем, чем съесть в одиночку. А вот милашка Лэйни стоит в полном одиночестве, несмотря на то что комната полна людей.

— Это верно, не каждому удается всегда быть в центре внимания. Потому, наверное, что не каждому в детстве лобызают ноги и рукоплещут по поводу и без повода.

— Если бы ты предприняла хоть что-нибудь, — серьезно ответил Пенн, — то не жила бы до тридцати с лишним лет в ожидании, когда же окружающие заметят сокровища твоей души.

Лэйни не успела ничего возразить: Тим и Райли бросились обнимать дядю. Саркастическое выражение его лица изменилось, как по волшебству, и он со смехом подхватил племянников.

— Как же я рад вас видеть! — тиская их по очереди, воскликнул он. — И я не забыл прихватить парочку безделушек, которые вам точно понравятся.

— Лэйни, пойдем посмотрим, что он привез! — Райли чуть не прыгала от нетерпения.

Та только улыбнулась не без иронии. Прекрасный принц, щедро наделяющий подарками своих верных подданных!

— Нет, мои милые, мне пора готовиться к отъезду.

К тому же, подумала она, будет очень некстати, если меня вдруг вырвет от отвращения.

Фэрил стояла на ступенях дома, наблюдая за тем, как Лэйни поднимается в видавший виды фургон Жизонди. Некоторые гости уже разъезжались, хлопали дверцы автомобилей. Пока муж Кэрол Энн разогревал двигатель, та отошла попрощаться с родителями мальчика, который учился в одном классе с ее сыном.

«Неужели это возможно? — думала Фэрил. — Неужели все, что сказала Шугар, правда и эта хрупкая молодая женщина… неужели она способна на такое?»

Машины начали отъезжать одна за другой, голоса перекликающихся пассажиров звонко отдавались в морозном воздухе. Все это выглядело таким знакомым, таким нормальным! Люди возвращались в свои уютные дома, к своим налаженным жизням, в то время как она, Фэрил…

Она вдруг почувствовала: еще секунда — и смутный страх перерастет в панический ужас. Судорожная дрожь прошла по всему телу. Подошел Джон и прижал ее к себе.

— Иди в дом, согрейся.

Фэрил приняла поцелуй в шею пониже уха, но не двинулась с места, глядя в лицо мужу как завороженная. Он раскраснелся от холодного ветра, волосы слегка растрепались. Ей хотелось стоять и стоять так, видеть знакомую упрямую линию подбородка и уверенный, слегка насмешливый блеск глаз, который когда-то привлек ее, молоденькую студентку. Каким незыблемым, каким надежным он выглядел, ее муж!