Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

ОК

subject: отчёт о жизни:)

идентификация субъектов отчёта: авто

ОК

настройка завершена

file 0.0

subject: от автора

created: 15.09.124 UTC

author: Байно «Хобо Аб» Марк

current music: MS2DO & Elena Starilova: «Gospel Of Bach»

txt: помимо того, что ты, Марк, – мертвец, знаешь приличия разных миров, ты ещё и капитан Хобо Аб. Космический пират. Мятежник. Искатель неведомых сокровищ. Жестокий убийца. Палач. Ублюдок. Революционер, одним словом. Личный враг Императора.

Тебя немного просуществовалось, двадцать один средний год личный, я считаю. Ты многое успел. Ты капитан. Звание присудили тебе непреодолимые иначе обстоятельства и твои люди; а твои действия и Землю заставили считаться с тобой и признать тебя капитаном; капитаном знали тебя и на Трассе, пока она была; тебя убеждали и убедили враги, и друзья, и даже журналисты; итого ты и сам вообразил себя капитаном, но.

После многих побед ты потерпел поражение. Но ты не Билл Блай, а «Чайковский» – не «Баунти». Тебя никто не предал, бунта не было, наоборот. На своей шкуре, в своём мире тебе пришлось испытать на себе героизм врага. Самый смелый землянин Лем Мегасопелл совершил подвиг, повергнув тебя, с твоим единоличным владычеством в Палладине, с твоими верными Призраками, с твоими верными бройлерами, с твоим знанием больших тайн, с твоей открытой SOC, с твоим, наконец, марсианином старшиной хобо Исмаэлом «Хендсом» Блэк-Блэком; всё это твоё, смертью, кровью и злобой достигнутое, рассыпал младший лейтенант и корабельный секретарь по гражданству соператор Лем Мегасопелл, спящий сейчас наркосном смертью в нескольких метрах от тебя. Достойная замена незабвенному Хич-Хайку! Восклицание или вопрос? Циничен я, циничен ты: мы согласились с тобой на эту замену, восклицание… Я присуждаю сим малалею и косяку Лему Мегасопеллу звание генерала и статус тайного советника. Это мой – твой – последний приказ. Капитан Байно, лично, ответственно.

(…)[1]…

Видишь, Марк, как меня путает? Кроме того, пока что ты – не я, и, наверное, обидно слышать, как я называю тебя предателем и бывшим капитаном. Но для того я и пишу, чтобы ты вспомнил, раз релаксантом тебя не восстановить, мертвец. Мертвец, мертвец, не дёргайся; три смерти в личке, не перворазник, чать, тошнить нельзя. Продолжаю, абзац.

Мои погибли почти все; раненых я бросаю; с собой беру только двоих. Я помню погибших, я слышу проклятия брошенных, их гибели и моему предательству известна цена, она будет оплачена позже, но – стократ.

К чему я веду? Я предал, не спас, бросил, итого я не капитан. Придётся начать всё сначала тебе. Флаг, космач.

file 0.1

txt: по-индейски звучит, но когда-то меня звали Марком Байно. Я никогда не был на Земле. По-настоящему мне не было до неё, солнцеликой, никакого дела. Я обычный космач, абориген Трассы, младой в серьёзы принятый по Императорской Дюжине, клон ноля лет по рождению, естественно выношенный, – к чему мне была Земля, мне до родителей-то, оставшихся за Тринадцатой, дела нет, как любому нормальному космачу. Ведь это нормально, реябта? Это воспитание и традиция.

Всё изменилось. Вива, Император, кто бы ты ни был. Земля обратила на себя моё внимание. Что, как правило, для Земли безопасно – внимание какого-то космача за сто девяносто один парсек от Солнца. Но я оказался космачом не мелким. Я вообще оказался не космачом. Точнее, космач Байно по приказу Земли совершил подвиг, погиб в процессе и, окончив быть космачом, стал – хобо и не только, но с «не только» пока – чшш. Пока – хобо: любые планеты, любые сроки, любые миры; я – планетянин, солнечный вампир, видящий в тени, видящий в свете. Звучит мистически, но тем не ме не меньше. Мистики много есть в мире. Мы-то думали – мистика чепуха. Нет, не чепуха. Космос очень большой, это для нас, обезьян, он притворялся маленьким.

Я единственный, способный вернуться с Трассы на Землю и жить на Земле. Но я не хочу жить на Земле. Я хочу, чтобы Земли не было. Я сделаю, чтобы её не было. У меня есть идеи, как. У меня есть кое-какие вещи, для. Вот я и вернулся с Трассы. Здравствуй, Земля! Готовься. До тебя всего четыре года отсюда. Ха! Сходить прогуляться после ужина. Ужин накрыт. Флаг.

file 0.2

current music: «Dead Diamonds of blues: Stevie Ray Vaughan»

txt: я мёртв, и я мёртв, и мёртв снова. Я не фигурирую речью, не красуюсь, здесь нет двусмысла. Я мертвец трижды. Но это страшно только по первому разу, кандидат. Откуда? Но до того, как я умер второй раз, я не знал, что я – хобо и смерти нет.

Когда я не знал, что я хобо, я рассуждал так: кому нужен мёртвый космач? И я воскрес нечаянно. Пошёл снова в космачи. Было много работы, много друзей, и очень хотелось жить. Даже мёртвому хочется жить. Да, я воскрес, то есть притворился, что. Дела шли обычно. Я был полезен товарищам. Я был хороший мертвец. Все думали, что я человек, космач, серьёз и друг. И тогда я почти не притворялся. Разве только – перед собой, по вечерам, засыпая. (Мертвецы спят.) Привычка жить очень сильная привычка. Но и не знал я, что уже не человек, и не мертвец даже, а хобо. Боялся, например, я вакуума, брал с собой кислород. Привычка дышать очень сильная привычка.

Потом мне объяснили, кто я и насколько это почём. Словами и наглядно. Учитель был хорош, будь он проклят. И снова спасибо Земле – за моего учителя.

Хобо – он тогда хобо, когда мёртвый. Выясняется после смерти. Доказательств, что я – уже хобо, я не хотел. Отбрыкивался, как мог. Но не было выбора – не доказывать, было – не отвертеться. И я умер второй раз. (Бессвязица какая-то. А куда денешься? Разберёшься сам.) Но жить хотелось по-прежнему, даже сильней, ведь мёртвого время не лечит. Я воскрес снова. Мало кому удавалось такое, насколько известно в солнечном Космосе. Цена третьей жизни была высока. Для меня и для других. Мне пришлось сделаться мятежником, пиратом, многих убить, многих своими руками. В моём опыте не было тогда, и я не верил книгам, что мёртвый кусается куда как больней живого. Куда как больнее и ядовит укус мертвеца, я не верил этому, но я был молод тогда, не надо смеяться надо мной.

Поумнев, я знаю – хватит. Больше мне не понадобится жизнь. Мёртвые кусаются смертельно, но мёртвый и не выдаст, не забудет ничего, не отступит никогда. Сердце не болит.