Приключения чёрной таксы - Никольская Олеговна

— Пынтиков Николай не из тех, кто бросает деньги на ветер, — пропел мелодичный голос. — Меня зовут Лайла, необычайно рада знакомству.

Девочки разглядели в сумраке маленькую шелти.

— А вы давно тут? Отсюда можно сбежать? А вас здесь сколько? — воодушевлённо затараторила левретка.

— Утром нас было четырнадцать, а теперь — девять, — молвила Лайла. — Троих продали на птичьем рынке. За одного хозяева внесли выкуп… — шелти помрачнела. — Ещё был английский бульдог Костик, но… Сегодня он умер от тоски по хозяевам. Впрочем, давайте знакомиться. Это мисс Фиби, французская болонка. Она здесь две недели, хозяева пока не нашлись.

— Добрый вечер, — проворковала крошка Фиби. — Безумно рада вас видеть! Хотите крысу? Свежепойманную?

— Не хотим, — сказала Лада.

— Достопочтенный господин Юджин, — Лайла указала на старенького пуделя. — Ему шестнадцать лет. К нам попал случайно и, кажется, надолго. Хозяин скоропостижно скончался, квартира досталась родственникам. Пёс им не нужен, вот и выгнали его на улицу. Неделю бродяжничал и к Пынтикову угодил.

С бельмами на глазах, грязными клочьями шерсти вокруг нестриженого носа старичок тоненько похрапывал, свернувшись калачиком.

— Это Трезор, наш защитник, — продолжала Лайла. — Боится его Николай Петрович, поэтому на цепи держит. Трезор везунчик: завтра его хозяева забирают.

Девочки с уважением посмотрели на громадную немецкую овчарку.

— А это наши ребятишки: Кадошка, Барбоска, Чирипчик и Жужа, — в углу, в самой просторной клетке, безмятежно резвились щенки. — Настоящее сокровище, кане корсо. Выведены в Италии, Пынтиков их из питомника выкрал.

— Моя воля, я бы этого Пынтикова на клочки разорвал! — рявкнул Трезор.

— Перестань, Трезорушка. Каждому когда-нибудь по заслугам воздастся. Что касается того, можно ли отсюда бежать: ответ отрицательный. Мы с Гусей несколько лет здесь, пробовали неоднократно: и лаз рыли, и крыс подкупали. Но всякий раз появляется Кузьма Никифорович и всё портит.

— А кто это такой?

— Хозяйский кот, — пояснил Гуся. — Настоящий тигр, коварный и беспощадный. В лапы ему лучше не попадайтесь. Он мне как-то всю морду исцарапал, — пёс продемонстрировал розовый шрам, тянувшийся вдоль всего носа. — Николай Петрович его котёнком на улице подобрал. Тренировал, как бойцовского пса, чудовище и выросло. Хозяину предан, как собака. На всё пойдёт, чтобы выслужиться.

— Пынтиков раньше ветеринаром на птичьем рынке работал, а потом в вора-собачника переквалифицировался, — добавила Лайла.

— Бьюсь об заклад, он прямо-таки горит на работе! — проворчала Юлька.

— Собаку грызут только блохи, а дурного человека и собаки, и блохи, и совесть. Лучше расскажите, как вы сюда угодили?

Подруги переглянулись: сказать правду — не поверят. Начнёшь врать — запутаешься.

— А я знаю, кто это, — проскрипел «спящий» старичок-пудель. — Это те самые девочки, которые Собор сорвали.

— Не может быть!

Узники в недоумении уставились на ничем не примечательных таксу и левретку. Даже малыши перестали играть и навострили уши.

— Точно… Как же я сразу не догадался? — в замешательстве пролепетал Гуся. — Но, господин Юджин, как вам это в голову пришло?

— Элементарно, — кашлянул пудель, — несколько часов назад по собачьему наземному радио передали, что Собор был сорван несанкционированным появлением человека, а именно хозяйки хорошо известного нам Франта фон Маркбиса, который, кстати, стал «Спасателем года», некой Чернышёвой Л. За это её превратили в гладкошёрстую таксу. Из неофициальных источников также стало известно, что на церемонии присутствовала подруга Чернышёвой (её имя не сообщается), впоследствии ставшая левреткой. А теперь у нас появляются эти молодые особы, по описанию вылитые беглянки.

— Браво, господин Юджин! Вы, как всегда, проницательны. Так это правда? — нахмурилась шелти.

— Правда! — отчеканила Лада. — Но мы никому ничего плохого не сделали…

— Мы случайные жертвы роковых обстоятельств! — перебила её Собакевич. — У нас и в мыслях не было шпионить, а уж тем более ставить под угрозу срыва ваше мероприятие.

— «Мероприятие»?! — взволнованно пропищала мисс Фиби. — Тринадцатый Юбилейный Всемирный Собачий Собор ты называешь каким-то «мероприятием»? Это неслыханно! — от гнева мисс Фиби стала похожа на пиранью.

— Нехорошо… — мрачно покачал головой Трезор. — Очень нехорошо!

— Успокойтесь, девочкам и так пришлось несладко, — сказала Лайла. — Им теперь всю жизнь маяться, собачья доля горькая.

— Всю жизнь? — встрепенулась левретка. — О чём это вы? Я не намерена всю жизнь прохлаждаться в этой шкуре! У меня родители, которые уже наверняка волнуются. И мальчик!

Но по сочувствующим взглядам узников было ясно: остаток лет подруги проведут в качестве породистых гладкошёрстых собак.

— Неужели у нас совсем нет выхода?

Шелти покачала головой.

— Не слушай их! — Юлька была преисполнена решимости. — Завтра мы должны попасть к мадам Кортни! Надо бежать, немедленно. У меня есть план.

ГЛАВА 8

Полный провал

— Осторожно! Поворачивай медленно, — прошептала Юлька.

Стоя на задних лапах, собаки сосредоточенно ковыряли гвоздём в замке.

— Заржавел, попробуй другой, потолще.

— Не получается, — вздохнула Лада. — Может, ты попытаешься? У тебя лапы длиннее.

— Я свои ходули вообще не контролирую! Их как будто только что пришили, а инструкцию по применению забыли дать.

Такса зажала гвоздь в зубах и с удвоенным рвением продолжила ковыряние.

— Такой способ побега никогда не приходил нам в голову, — внимательно наблюдая за девочками, сказал Гуся.

В замке вдруг что-то щёлкнуло, и дверца открылась.

— Получилось! — обрадовалась Лада.

— Неужели вышло? — изумилась Лайла. — Да здравствует человеческий интеллект!

— Первый этап моего грандиозного плана выполнен. Приступаем ко второму, — торжественно объявила левретка.

Лада выбралась из клетки и одну за другой стала открывать остальные — замки щёлкали, как орешки. Юлька просеменила к сидящему на цепи Трезору и деловито оглядела его шею:

— Гм-гм, ошейник самый обыкновенный.

Через минуту пёс был свободен. Пленники Пынтикова ликовали.

— Теперь Николай Петрович у нас попляшет… — нехорошо усмехнулся Трезор.

— Посидите пока, как договаривались, — напомнила Юлька.

— Конечно, конечно, — пёс покорно вернулся на место, сделав вид, что, как и прежде, сидит на цепи.

— Все готовы? — левретка обвела присутствующих вопросительным взглядом. — Тогда начнём!

Как заправский дирижёр, она взмахнула лапами, и тут же раздался оглушительный лай. То была прелюдия к освобождению четвероногих узников!

— Что здесь происходит?! — в сарай как ошпаренный влетел Николай Петрович.

Из-под тулупа торчала пижама в полосочку, несимпатичное лицо его сделалось ещё несимпатичнее. Картину довершал крахмальный ночной колпак на макушке.

— Я спрашиваю, что здесь… — он осёкся, ошарашенно уставившись на новеньких. — Неужели я забыл запереть дверцу? А ну полезайте обратно! — Пынтиков достал из кармана ключи и двинулся на девочек.

— Трезор, фас! — вдруг завопила левретка.

Сидевшая на цепи овчарка сорвалась с места и всей мощью обрушилась на спину Николаю Петровичу. Вцепившись зубами в тулуп, Трезор повалил Пынтикова на землю и для верности придавил сверху передними лапами. Николай Петрович выронил ключи, и те со звоном отлетели прямо в лапы таксы. Не мешкая, одну за другой Лада принялась отпирать клетки.

— Назад! Убью! — пылко завизжал Николай Петрович, но Трезор сильнее вжал его в пол.

— Бегите, беру его на себя!

Гуся, Лайла, мисс Фиби и господин Юджин с заливистым лаем — гимном свободе — кинулись вон из постылого сарая. Каждый тащил в зубах по щенку. Драгоценные разбойники — Кадошка, Барбоска, Чирипчик и Жужа — пытались вырваться и спасаться самостоятельно.

— Трезор, бросай его! Бежим! — Лада оглянулась на беззвучно трепыхавшегося под верзилой-псом Пынтикова. На мгновение ей стало жаль Николая Петровича. Но лишь на мгновение. Колючая струя свежего ветра вздыбила шерсть на спине.

— Бегите, девочки! У меня с ним свои счёты. Это тебе за Костика! — пёс впился зубами в толстую босую ногу.

— Береги себя, Трезор! — оглядевшись напоследок: не осталось ли кого, — Чернышёва и Собакевич бросились к выходу.

И вдруг на их пути будто из-под земли вырос чёрный кот. Он ощерился, выгнул спину дугой и угрожающе зашипел. Собаки замерли в нерешительности.

— По-моему, этот чернявый с усами намерен разодрать нас в клочья, — прошептала Юлька. — Вот уж не думала, что мне суждено погибнуть от лап кота. О’кей, попробуем установить контакт. Эй, товарищ, ты по-нашему сечёшь? — развязно обратилась она к коту.