Под парусом сквозь века. Век XIX. - Никита Владимирович Ежов

в сторону Боко-ди-Катторо. Дмитрий Николаевич встал перед нелегким выбором: бросить суда, находящиеся под австрийским арестом, и выдвигаться в сторону Которского залива, или оставить недавно присягнувший народ с малой поддержкой оставшихся в Кастельново сил. Вице-адмирал написал письмо, в котором в очередной раз жаловался на обстоятельства и подчёркивал искреннее дружелюбие мощной эскадры. Отправляя письмо, Сенявин добавил на словах австрийским офицерам:

«Теперь нет времени продолжать бесполезные переговоры. Вам должно избрать одно из двух: или действовать по внушению французских генералов, или держаться точного смысла прав нейтралитета. Мой выбор сделан, и вот последнее моё требование: если час спустя не возвращены будут суда, вами задержанные, то силою возьму не только свои, но и все ваши сколько их есть в гавани и в море. Уверяю вас, что 20 000 французов не защитят Триеста. Надеюсь, однако ж, что через час мы будем друзьями, я только и прошу, чтобы не было ни малейшего вида, к оскорблению чести российского флага клонящегося, и, собственно, для вашей же пользы, чтобы не осталось и следов неудовольствия. Скажите генералу Цаху, что теперь от него зависит сохранить дружбу августейших наших монархов, которая столько раз была вам полезна, и впредь пригодиться может. Уверьте его, что через час я начну военные действия»

После этих слов была отдана команда готовиться к бою. Австрийские посыльные в спешке отправились к фельдмаршалу Цаху, наблюдая как из крюйс-камеры к орудиям несут картузы с порохом. Через час (ну, или около того) русские торговые корабли были освобождены, и под прикрытием эскадры Сенявина отправились в Которский залив.

Война порохом и словом

21 мая Петр Негош повел отряд из черногорских и русских солдат и разбил авангард французов и рагузцев, заставив тех отступить из Старой Рагузы (ныне Цавтат). Французский генерал Лористон после того боя жаловался Сенявину на жестокость бокезцев, которые защищали свою страну. Как отмечал Е.В.Тарле, позже этот же генерал жаловался в 1812 году Кутузову на охреневших русских, которые с «особой жестокостью сражались» и защищали свою землю от всяких лягушатников. 27 мая Сенявин вернулся в Кастельново. Проведя пару советов и оценив ситуацию, вице-адмирал морем перебросил войска к Старой Рагузе, занятой войском Петра Негоша и князя Вяземского. 4 июня Сенявин получил очередное письмо от императора Александра, и в очередной раз не выполняет приказ — более того, не сообщает о нём своим офицерам и в первую очередь черногорцам. 5 июня в 4 утра пять крупных боевых кораблей начали верповку (завоз якоря на шлюпке и подтягивание корабля к якорю) в сторону укреплений Новой Рагузы. Шебека «Азард» и пять канонерок шли на вёслах. Контр-адмирал Сорокин открыл пушечный огонь по укреплениям на острове Санто Марко, а отряд черногорцев при поддержке трёх рот егерей князя Вяземского начал штурмовать Багратские высоты. К семи часам вечера 5 июня французы отступают в Новую Рагузу, потеряв около четырёх сотен человек и 13 орудий. С 7 июня началась блокада Новой Рагузы черногорцами и отрядом вяземского. Она продолжалась до 24 июня, пока к Новой Рагузе не подошло французское подкрепление. Пока Сенявин воевал на северо-западе Балкан, за столами переговоров шла своя война. Наполеон уже в ультимативной форме требовал от австрийского императора Франца II обещанную Далмацию и Которский залив. Франц разводил руками и истерично писал Александру — мол, если корсиканцу не дать землю, то он меня откорсиканит и отаустерлицит ещё раз. А ты, Шурик, не собираешься меня прикрывать. Письмо, на которое столь показательно 4 июня положил (кипу бумаг) Дмитрий Николаевич Сенявин, было приказом отдать Которский залив австрийцам для дальнейшей передачи французам. У австрияков знатно подгорало со страха, у французов от нетерпения, а у Сенявина — от приказов Александра. У Александра что подгорало неизвестно, но вскоре начались переговоры о мире между Францией и Российской империей. Поддерживали болтозабивательское настроение вице-адмирала и черногорцы, готовые сжечь свои города и уйти вместе с русским флотом с родной земли, лишь бы не быть очередными поддаными Наполеона. В начале июля русский посол Пётр Яковлевич Убри подписал с Францией мирный договор. Сенявин крутился как уж на сковородке. То он отказывал выполнять переданный приказ из-за не соблюдённого австрийцами церемониала, то прямо заявлял, что не верит французскому посланнику. На приказы русских чиновников Сенявин отвечал, что запросит подтверждения у императора Александра. Когда Сенявину показали мирный договор Убри-Кларка, он невозмутимо ответил: «Когда оба императора ратифицируют договор, тогда и уйду». Всё это время Сенявин слал в Петербург письма и доклады о том, как хотят черногорцы и бокезцы жить под русским флагом, и как не хотят они питаться мерзким французским луковым супом. Итог у войны дипломатов был один. Сенявин не ушёл из Котора. Мирный договор не был ратифицирован Александром. Убри, составивший и подписавший этот договор, был отправлен в отставку. 31 июля на палубу «Селафаила» поднялся гонец с очередным посланием от императора. Все прежние послания и приказы отменить, французов бить дальше. Французский генерал Мармон, знавший об отказе в ратификации и пытавшийся хитростью и дипломатией сковырнуть русских с удобных позиций, 14 сентября (ст. ст.) наблюдал пренеприятнейшую картину. С моря по его лагерю открыл огонь русский флот, а на суше к нему приближалась толпа злых черногорцев. Его же войска скоропостижно и крайне неорганизованно ретировались с поля боя. Попытка навести порядок в строю и дать отпор русско-черногорскому войску на следующий день привела к тому же результату. Флот стреляет, французы бегут, русские и черногорцы наступают. При бегстве с Пунто-д’Остро генерал Мармон теряет все свои орудия, выставленные на этом форпосте. По его словам — топит их в море, а на самом же деле вся крупнокалиберная артиллерия была захвачена отрядом Вяземского. Французы засели в Старой Рагузе. В начале октября Мармон попытался повести войска в контр-наступление, но был нещадно бит, и снова укрылся в городе. Сенявин понимал, что взять Старую Рагузу теми силами, что у него есть, он не сможет. Мармон же понимал, что не сможет выбить Сенявина из Далмации. На суше началась позиционная война. На Адриатическом море же господствовал русский флот. Французская и итальянская торговля была парализована. Сенявин просил из Петербурга прислать подкрепление и усилить корпус, стоящий в Черногории — на случай, если Турция закроет Босфор и Дарданеллы. Неизвестно, хотел император Александр отправить подкрепление или нет — но дойти из России до Сенявина через Чёрное море оно бы не смогло.

18 декабря 1806 года Турция объявила войну Российской Империи.

Экспедиция Сенявина (1805–1807). Часть