Точное изложение Православной веры - Преподобный Иоанн Дамаскин

Отдельно же есть то, что относится к Божественному и человеколюбивому воплощению Божественного Слова.

Ибо в этом никаким образом не участвовали ни Отец, ни Дух, разве только благоволением и неизреченным чудотворением, которое производил и сделавшийся подобно нам человеком Бог Слово как неизменяемый Бог и Сын Божий.

Глава XI

О том, что говорится о Боге телесным образом

А так как мы находим, что в Божественном Писании весьма многое символически сказано о Боге очень телесным образом, то до́лжно знать, что нам, как людям и облеченным этою грубою плотью, невозможно мыслить или говорить о Божественных, и высоких, и невещественных действиях Божества, если бы мы не воспользовались подобиями, и образами, и символами, соответствующими нашей природе. Поэтому то, что сказано о Боге очень телесным образом, сказано символически и имеет очень возвышенный смысл, ибо Божество просто и не имеет формы. Итак, очи Божии, и вежды, и зрение да поймем как силу Его – созерцательницу всего, с одной стороны, и с другой – как знание Его, от которого ничто не скроется, да поймем вследствие того, что у нас при посредстве этого чувства происходит и более совершенное знание, и более полное убеждение. Уши же и слух – как склонность Его к милости и как расположенность к принятию нашего моления. Ибо и мы проявляем благосклонность к умоляющим через посредство этого чувства, радушнее наклоняя к ним ухо. Уста же и речь – как то, что изъясняет Его волю, вследствие того что у нас заключающиеся в сердце помышления показываются через посредство уст и речи. А пищу и питье – как наше проворное стремление к Его воле. Ибо и мы через чувство вкуса исполняем необходимое желание, свойственное природе. Обоняние же – как то, что показывает направленную к Нему мысль [нашу] и расположение, вследствие того что у нас через посредство этого чувства происходит восприятие благоухания. Лицо же – и как откровение, и как обнаружение Его через дела, вследствие того что мы даем знать о себе посредством лица. Руки же – как успешность деятельности Его. Ибо и мы посредством своих рук совершаем полезные и особенно более превосходные дела. Правую же руку – как помощь Его при справедливых делах, вследствие того что и мы пользуемся правою рукою скорее в делах более прекрасных и более превосходных и требующих для себя весьма большой силы. Осязание же – как точнейшее Его и распознавание, и исследование даже и очень мелких, и очень тайных вещей, вследствие того что у нас те, кого мы осязаем, не могут скрывать в себе ничего. А ноги и хождение – и как прибытие, и как явление для помощи нуждающимся или для отмщения врагам, или для какого-либо другого дела, вследствие того что у нас совершается приход посредством пользования ногами. Клятву же как непреложность Его решения, вследствие того что у нас посредством клятвы подкрепляются договоры друг с другом. Гнев же и ярость – и как ненависть к пороку, и как отвращение. Ибо и мы, ненавидя то, что противоположно [нашему] убеждению, приходим в гнев. Забвение же, и сон, и дремоту – как отсрочку отмщения врагам и как медление в деле обычной помощи Своим друзьям. И просто сказать, все то, что телесным образом сказано о Боге, имеет некоторый сокровенный смысл, посредством того, что бывает с нами, научающий тому, что выше нас, если не сказано чего-либо о телесном пришествии Бога Слова. Ибо Он ради нашего спасения восприял всего человека, разумную душу, и тело, и свойства человеческой природы, и естественные и беспорочные страсти.

Глава XII

О том же

Итак, этому мы научились из священных изречений; как говорил божественный Дионисий Ареопагит, что Бог – причина и начало всего; сущность того, что существует; жизнь того, что живет; разум того, что разумно; ум того, что обладает умом; и как возвращение, так и восстановление тех, которые от Него отпадают; и обновление и преобразование тех, которые губят то, что согласно с природою; тех же, которые потрясаются каким-либо злочестивым волнением, святое утверждение; и стоящих – безопасность; и отправляющихся к Нему – путь и руководство, которым они возводятся вверх. Присоединю же и то, что Он Отец тех, которые Им сотворены. Ибо Бог, приведши нас из несущих в бытие, в более собственном смысле – наш Отец, чем те, которые нас родили, от Него получившие и бытие, и способность к произведению. Он Пастырь тех, которые следуют за Ним и пасутся Им; освещаемых освещение; посвящаемых в [Святые] Таинства высочайшее Таинство; для тех, которые обожествляются, щедрый Даятель Божества; разделяющихся – мир, и стремящихся к простоте простота, и пекущихся о единении – единение; всякого начала – пресущественное и преначальное начало; и тайного Своего, то есть принадлежащего Ему знания, – благое уделение, насколько [это] можно и доступно для каждого.

Божество, будучи непостижимым, непременно будет и безымянно. Итак, не зная существа Его, да не станем отыскивать имени Его существа, ибо имена годны к показанию дел; но Бог, будучи Благим и для того, чтобы мы были участниками Его благости, приведя нас из небытия в бытие и сделав нас способными к познаванию, как не сообщил нам существа Его, так не сообщил и знания Его существа.

Ибо невозможно, чтоб природа совершенно познала лежащую выше ее природу. А если и знания относятся к тому, что существует, то как будет познано пресущественное? Поэтому Он по неизреченной благости благоволил называться сообразно с тем, что свойственно нам, для того чтобы мы не были совершенно непричастными принадлежащему Ему знанию, но имели хотя бы темное о Нем представление. Итак, поколику Бог – непостижим, Он и безымянен. А как Виновник всего и содержащий в Себе условия и причины всего сущего, Он и называется сообразно всему сущему и даже – противоположному [одно другому], как, например, свету и тьме, воде и огню, для того чтобы мы узнали, что не это – Он по существу, но что Он – пресущественный и безымянный и что, как Виновник всего сущего, называется соответственно тому, что произошло от Него как Причины.

Поэтому одни из Божественных имен называются через отрицание, изъясняя то, что пресущественно, как, например: не имеющий существа, безлетный, безначальный, невидимый; не потому, что Бог меньше чего-либо или что Он лишен чего-либо, ибо все – Его и произошло от Него и через Него и в Нем состоится (Кол. 1, 17), но потому, что Он превосходным образом отличен от всего сущего. Ибо Он не есть что-либо из сущего, но выше всего. Называемые же через утверждение имена говорят о Нем как о Виновнике всего. Ибо, как Виновник всего сущего и всякой сущности, Он называется и Сущим, и сущностью; и, как Виновник всякого разума, и мудрости, и разумного, и мудрого, Он называется Разумом и разумным и Мудростью, и мудрым; равным образом – Умом и умным, Жизнью и живым, Силою и сильным; подобным образом называется и сообразно со всем остальным; вернее, более соответственным образом Он будет называться сообразно с тем, что более превосходно и что приближается к Нему. Более превосходно и более приближается к Нему невещественное, нежели вещественное, и чистое, нежели нечистое, и святое, нежели беззаконное, так как оно и более соединено с Ним. Поэтому гораздо более соответственным образом Он будет называться солнцем и светом, нежели тьмою; и днем, нежели ночью; и жизнью, нежели смертью; и огнем, и воздухом, и водою, как исполненными жизни, нежели землей; и прежде всего и больше всего – благостью, нежели пороком; а [это] то же самое, [что] сказать: тем, что существует, нежели тем, что не существует. Ибо благо – бытие и причина бытия; зло же – лишение блага или же бытия. И это – отрицания и утверждения; но весьма приятно и соединение, бывающее из обоих, как, например, пресущественная сущность, Пребожественное Божество, преначалъное начало и подобные. Есть же и некоторое такое, что говорится о Боге утвердительно, но имеет силу превосходного отрицания, как, например, [когда Бога называем] тьмою, не потому, что Бог тьма, но потому, что Он не есть свет, а выше света.

Итак, Бог называется Умом, и Разумом, и Духом, и Мудростью, и Силою как Виновник этого, и как невещественный, и как Совершитель всего и всемогущий. И это, говоримое как отрицательно, так и утвердительно, говорится вообще о всем Божестве. И о каждой из Ипостасей Святой Троицы говорится равным образом и точно так же и непрестанно. Ибо всякий раз, как я подумаю об одной из Ипостасей, я понимаю Ее совершенным Богом, совершенною сущностью; когда же соединю и буду вместе считать три Лица, то понимаю Их как Единого совершенного Бога. Ибо Божество не сложно, но в Трех совершенных Лицах Оно одно совершенное, неделимое и несложное. Когда же подумаю об отношении Ипостасей между Собою, то я понимаю, что Отец – пресущественное Солнце, Источник благости, Бездна сущности, разума, мудрости, могущества, света, Божества; Источник, рождающий и производящий скрытое в Нем благо. Итак, Он Ум, Бездна разума, Родитель Слова и через Слово Изводитель Духа, Который Его открывает; и, чтобы не говорить много, у Отца нет [иного] слова, мудрости, силы, желания, кроме Сына, Который – одна только Сила Отца, предначинающая творение всех вещей как совершенная Ипостась, рождающаяся от совершенной Ипостаси так, как знает Сам, Который и есть Сын, и называется. Дух же Святой – Сила Отца, открывающая сокровенное Божества; исходящая от Отца через Сына так, как знает Он Сам, [однако] не по рождению. Посему и Дух Святый – Совершитель творения всех вещей. Итак, что приличествует Виновнику – Отцу, Источнику, Родителю, до́лжно приличествовать одному только Отцу. А что – произведенному, рожденному Сыну, Слову, Силе предначинающей, желанию, мудрости, – то до́лжно приличествовать Сыну. Что же – произведенному, исходящему, открывающему, совершающей Силе, то до́лжно приличествовать Святому Духу. Отец – Источник и Причина Сына и Святого Духа; но одного только Сына Он Отец и Святого Духа Изводитель. Сын есть Сын, Слово, Мудрость, Сила, Образ, Сияние, Изображение Отца и Он – от Отца. Не Сын же Отца Дух Святой; Он Дух Отца, как от Отца исходящий. Ибо никакое возбуждение не бывает без Духа. Но Он – Дух также и Сына, не как от Него исходящий, но как исходящий от Отца через Него. Ибо один только Отец Виновник.