Слепой рассвет (СИ) - Майер Кристина

Результаты анализов я получил на следующий день — Маша моя дочь, сомнений в этом нет.

Я быстро учился. Оказывается, быть отцом новорожденного не такая простая задача, как нам мужикам кажется. У меня не оставалось времени поесть. Таня мне все подробно рассказала. Показала, как поменять памперсы, как приготовить бутылочку, как купать, но пока я не очень хорошо справлялся.

Маша скучала по маме или бабушке. Постоянно плакала. Выматывалась и беспокойно засыпала. Нужно быть бессердечным, чтобы не замечать, как мучается моя малышка. Злился на Полину, когда дочь не успокаивалась. Бессердечная сука! Как можно было оставить Машу? Неужели не понимала, как тяжело дочке придется без мамы? Таких мамаш к ответственности привлекать надо!

Их липовый договор я прочел, юридической силы под собой он не имел. А больше всего меня разозлило то, что там нет упоминания о том, что ребенка мне передают навсегда. Не указано, что за отказ от дочери они получили внушительную по их меркам сумму денег. Хотя, когда я брал его в руки, уже догадывался, что это липа! Мошенницы! Думают, я позволю им выкачивать из меня деньги? Пусть только появятся! Как только я закончу оформлять документы, Поля потеряет все права на Машу.

Я практически не спал эти дни, все время держал дочку на руках, то успокаивал, то укачивал. Мама волнуется, но из-за Наташи переезжать ко мне не хочет. Моя жена после неудачной беременности испортила отношения со всеми. Они и до этого не особо ладили, теперь стараются не встречаться. Подумывал взять няньку, но переживал, что для Маши это будет очередным стрессом. Хватит и того, что в спальне малышки появлялась недовольная Наташа. К ребенку она не подходила, я строго запретил, но высказывать свое мнение продолжала.

Андрей предлагал переехать нам с дочкой в родительский дом, я подумывал так и поступить. Во-первых — там две бабушки, которые всегда смогут помочь и поддержать, во-вторых — Таня, которая всегда даст нужный совет. В отличие от Полины у нее хорошо развит материнский инстинкт и для Маши она станет замечательной тетей.

— Снова этот ребенок орет на весь дом. Неужели нельзя ничего сделать? Я даже по телефону спокойно поговорить не могу. Найми специалистов, пусть установят шумоизоляцию в детской!

— Выйди и дверь закрой! — не оборачивая приказал супруге.

— Завтра у меня съемки, мне нужно выспаться! Кожа должна выглядеть хорошо, а для этого необходим здоровый восьмичасовой сон! Меня сам Кончаловский пригласил!

— Пригласил поучаствовать в массовке? Уверена, что тебя нельзя заменить? Думаешь, твое отсутствие кто-нибудь заметит?

— Меня заметит режиссер, и следующая роль может стать второстепенной или даже главной! Без твоих денег пробьюсь!

— Дерзай! Я искренне желаю тебе удачи, подпиши документы на развод и ты свободна. Согласен в качестве отступных оставить тебе дом. — за недвижимость я не переживал. Сейчас мы с Андреем начали строительство новых домов. Будем соседями. Мама рядом…

— Я не согласна! У тебя модный клуб и сорок процентов акций строительной компании, которые в месяц приносят больше прибыли, чем стоят эти хоромы!

— А говорила, что меня любишь, поэтому развод не даешь. — Маша, прислушиваясь к нашим голосам успокоилась, прильнула к плечу. Устала плакать.

— Не понимаю, как одно связанно с другим?

- А ты подумай. — думать Наташа не хотела, закрыла дверь и удалилась.

Дочка уснула на руках. Убедившись, что она крепко спит, я положил ее в кроватку. В первый же день я оборудовал детскую. Таня заказала все что нужно, приехали специалисты и установили. Я попросил поставить мне в спальни дочери диван, теперь я ночевал не в клубе, а рядом с малышкой. Прошло три дня, а я успел к ней привязаться. На работе не появлялся, полностью посвятил себя Маше. Конечно, не все пока выходило гладко, но я старался.

Прикрыв дверь, вышел из спальни. Нужно хоть бутерброд съесть, а то заработаю язву желудка. Телефон теперь постоянно находился в беззвучном режиме. Приходилось всем перезванивать. Близкие относились с пониманием, но они и названивали чаще других. Увидев больше десятка пропущенных звонков с незнакомого номера, я задумался, кто бы это мог быть? Контактные данные всех сотрудников клуба у меня записаны в телефонной книге. Костя — мой управляющий часто менял номера. Он мог набрать мне несколько раз, если бы произошло ЧП, но что-то мне подсказывало это не он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нажав на кнопку вызова, я уже догадывался, чей голос сейчас услышу. Думал, что остыло все, а нет! Тело напряглось, сердце бешено застучало в груди.

— Алло, Герман! — тихий всхлип. — Это Полина. Ты меня слышишь? — прикрыл глаза. Голос нежный, чувственный, он всегда заставлял мою кровь бежать быстрее по венам. И сейчас не оставил равнодушным.

— Больше никогда мне не звони. — жестко произнес и сбросил звонок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5

Полина

Меня увезли в больницу. Я не хотела здесь находиться. Не могла спокойно лежать, все мысли были о дочке. Как она там? Хорошо ли спит? Ест? Не заболела?

Мне нужно ее увидеть. Упросить Германа вернуть мне Машу. Если он пойдет навстречу, во что мне слабо верилось, я не знала, куда мы пойдем с дочкой жить. В квартиру матери я не вернусь. С Машей или без, моей ноги там не будет.

Мама находилась почти все время в больнице, сидела за дверьми палаты. Плакала, умоляла ее понять. Понять?! Как можно такое понять. Ее объяснения я не желала слушать. Все мои мысли были о дочери. Переживала, смогу ли я ее вернуть?

А тут новый удар — опухоль в головном мозге. Именно она давит на глазные нервы и тревожит сосуды, поэтому зрение пропадает. Нужна операция. Смогу ли я после этого видеть — большой вопрос? Вмешательство в головной мозг может нести и другие последствия. Я все прекрасно понимала. Опухоль доброкачественная, но она растет. Ну и понятно, что даже доброкачественное новообразование может перерасти в злокачественное. У меня было немного времени, чтобы подумать и принять решение. Врачи пояснили, что моя беременность могла спровоцировать увеличение опухоли. Всплеск гормонов в организме.

Я не хотела остаться слепой, не хотела иметь психические нарушения, которые возможны. Как согласиться на операцию, которая может лишить меня общения с дочерью? Кто отдаст ребенка слепой или неполноценной маме?

Наши врачи решиться на такую операцию не могли, посылали меня в Москву. Они передали все документы в столичную клинику. Пришел ответ, что мне нужно пройти еще раз обследование, но уже в Москве. Вместе с операцией это обойдется мне в полтора миллиона рублей. Мама побежала собирать документы на квоту. Придется ждать несколько месяцев, а может и несколько лет, там же огромные очереди. Она не ожидала, что все обернется так. Выглядела родительница подавленной и расстроенной, но мое сердце это не трогало. Будто умерло все внутри.

Все мои надежды на то, что Герман выслушает и поймет, растаяли. Он не брал трубку, а звонила я ему в день раз по сто. Изредка он все же отвечал на мои звонки, требовал больше не беспокоить и обрывал разговор. Этого жесткого мужчину я лично не знала, неприятно было столкнуться с его холодностью. Я не успокоилась и не сдалась, была полна решимости находиться рядом с Машей.

После выписки из больницы, я заехала домой, собрала в сумку небольшое количество одежды.

— Куда ты собралась? — спросила меня мама, когда увидела, что я выхожу из дома. Все это время я практически с ней не общалась. Не брала еду, которую она приносила, не отвечала на вопросы, когда она их задавала. Только я знаю, сколько пролила слез за эти дни. Только я знаю, как от боли разрывается мое сердце!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я забрала оставшуюся от продажи Маши сумму денег, — предупредила мать. О том, что я еду к Герману она догадалась сама. Я помнила наказ врачей о том, что мне нужен покой. Пока я не окажусь рядом с Машей, это будет невозможно, но я старалась не нервничать. Больная и слепая я точно никому не нужна.