Псих Книга 1 - Олег Ефремов

не нравится, но по сути подходит. Все мои действия или поступки не поддавались обычной логике. И еще я был лишен сложных эмоций, оставаясь в целом равнодушным к женскому полу. Это ли не суть Психа? Но вчера прозвенел первый тревожный звоночек, девушки все же обратили на меня внимание. Поэтому решил уделить побольше времени своей внешности, добавил серых тонов, навел темные круги под глазами. Надо бы нанести шрам на лицо, но пока случай еще не представился. Глянув расписание, стал складывать учебники и тетради.

Сама по себе учеба мне нравилась. Учителя были с определенным стажем и свое дело знали. Основными предметами на первом курсе стали: физическая подготовка, знание языков, изучение истории и политики разных государств, ну и развитие магического дара. На последнее делался основной упор, ведь способности сами себя не разовьют. А вот высшую математику, физику, химию давно вычеркнули из списка образования, опять же в угоду нац. безопасности. Дисциплин было много, но они предназначались по большей части для старшекурсников, я же не собирался оставаться здесь на длительный срок. Хотя некоторые предметы мне бы в будущем пригодились. Аналитика, убеждение, ораторское искусство, работа с аппаратурой (шифрование, видеомонтаж, прослушка), изучение аномальных зон. Это лишь то, что было интересно, а вот уроки пения, танцев, изготовление ядов и различных сывороток правды (алхимия), — этого хотелось бы избежать. Еще был курс самоисцеления и оказание первой помощи, он мог в будущем пригодиться, но, возможно, и нет.

Спустился на завтрак раньше многих засонь и беспрепятственно перекусил кашей. Никто из наших еще не проснулся после бессонной ночи. Добрался до аудитории, где первым уроком стояла история правления государства Российского. Скукота еще та, но мы обязаны знать, как она вершилась, и какие ошибки были допущены. Кому, как не аристократам творить новую историю этого мира. Здесь ее преподавали не так, как в школе, а с полным разбором, без искажения и замалчивания фактов. Расположился у окна в пустом классе, смотря на темные тучи, собирающиеся на небе. Вероятно, пойдет дождь. Осень вступает в свои права, готовя природу к зиме. С сегодняшнего дня, после традиционного посвящения мы должны обращаться друг к другу исключительно по прозвищам (позывным). Такие вот правила в школе шпионов и диверсантов, странно почему их вводили не с первого дня. Слышал, раньше было по-другому, клички или позывные придумывали ребята сами еще до поступления. Какой-то «шибко умный» установил странную традицию для первокурсников, и теперь приходилось жить с тем, что придумали уже за тебя.

Не выспавшиеся и злые однокурсники подтягивались на урок. Никто ни с кем не разговаривал, явно не хотел первым переходить на неформальное общение, где не было ни статусов, ни фамилий. Теперь все становились равны, и это многим не нравилось. Да и клички у всех были дебильные, с издевкой, так сказать. Урок прошел скучно, нудно и в гробовой тишине, где из разговаривающих был лишь преподаватель. Семен Захарович с удивлением смотрел на класс и даже не сделал ни одного замечания. По нашим физиономиям и так все понятно, мы ночью прошли посвящение. Лица были помяты, похмелье давало знать о себе, да и настроение оставляло желать лучшего. Потом был урок иностранного языка. Каждый из нас выбирал те языки, которые нравились или казались полезными в будущем. Здесь мы пересекались со старшими курсами, так как существовал лишь один преподаватель по каждому языку, а учеников набиралось не так уж и много. Я выбрал японский, на него меньше всего записалось народу. Тут я мог отдохнуть от насмешек сокурсников.

После большой перемены нас ждала физическая подготовка, где могли наконец-то спустить пар. Началось все с разминки и бега, потом тренер разбил группу на пары. Сегодня отрабатывали приемы самообороны на татами. Мне в соперники достался граф Ефимовский, у которого на меня точно зуб.

— Ну, Псих, покажи на что ты способен, это тебе не за бабами волочиться, — заржал Шалун, принимая боевую стойку. Драться я умел, как и многие здесь дети аристократов. Вот только показывать навыки совсем не планировал, но и отхватить кулака не хотелось. Мы стали кружиться друг против друга, я лишь убирал голову с траектории несущегося удара и ставил блоки, когда партнер пытался пробить по корпусу.

— Что ты, как баба, бегаешь от меня, дерись уже, как мужик, — подначивал Шалун, начав работать ногами. Я успел сделать кривую подсечку, когда его нога взметнулась выше положенного, и опрокинул соперника на татами. Добивать не стал, лишь разорвал дистанцию. Шалун с перекошенным лицом пошел на меня, словно бык на корриде. Вроде я не в розовых труселях, чего он завелся? Снова увернулся от хука справа, потом подвернул корпус, пропуская мимо удар по печени. Толкнул плечом, якобы запнувшись, и противник снова потерял равновесие. Многие давно уже боролись в нижнем партере, а я продолжал кружить, аки неуклюжая бабочка.

— Ефимовский, что ты как медленная черепаха, Оболенский даже не напрягается. Таким образом его не достанешь, используй подкат снизу, раз работать кулаками не научился, — тренер сейчас подложил мне свинью, заставляя раскрыться. Уклоняться я бы мог долго, а вот бросок в ноги портил мне всю картину. Когда Шалун упал на колено, с целью меня завалить, пришлось применить нестандартную технику, прыжок через козла. Это выглядело забавно, отчего тренер заржал.

— Идиот, не надо сразу выполнять то, что тебе посоветовали, у противника тоже есть уши, — смех тренера окончательно вывел соперника из себя. Поднявшись на ноги, Шалун заработал руками, как мельница, в надежде хоть так меня зацепить, увеличив количество ударов. Только я не стоял на месте, выполнил прием снизу, который не вышел у напарника, опрокинув того снова на маты.

— Да ты издеваешься надо мной, Псих? Дуришь голову? — Шалун стал догадываться, что неуклюжий парень вот уже минут десять запросто избегает ударов. Надо было что-то менять, решил подставиться под кулак. А что еще оставалось, скоро смена партнеров и тогда никому не докажешь, что я по-прежнему хилый ботан. Удар прилетел четко в скулу. Взмахнув руками, как балерина в «лебедином озере», завалился на спину. Шалун решил добить, набросившись, аки цепной пес, сорвавшийся с цепи, но тренер не дал бить лежачего и не двигающегося противника.

— Сколько пальцев, Оболенский? — пришлось открыть один глаз, взглянув на тренера, хлопающего меня по щекам.

— Три, наверное, — немного увеличил количество.

— Всё, твоя тренировка закончена, сам дойдешь до мед. корпуса? — кивнул, потер скулу, проверяя на целостность кости. Шалун смотрел на меня с большим сожалением, ведь я слился, не дав выплеснуть накопившуюся злость.

— Ну, не судьба,