Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

Хотя, и не только с ним. Можно сказать, что Зельман Шмульевич, учитель от Бога, помог многим из своих учеников найти собственные «тоннели» к свету – то есть свой блистательный жизненный путь. Так что совсем не случайно, что, прочитав в какой-то газете о существовании в Москве некоего таинственного Института международных отношений, готовящего загадочных дипломатических работников, Лёша Козлов направил свои стопы к любимому учителю и прямо его спросил: сгодится он в этом институте или нет? Стоит ли ему туда поступать?

Как говорится, ответ был положительный. Более того, Щерцовский предложил Алексею позаниматься с ним дополнительно – естественно, это не было платным репетиторством, как в нынешнюю эпоху ЕГЭ, как бы обеспечивающего равные для всех возможности, но реально уничтожающего образование, а просто общение учителя с одним из любимых его на тот период учеников. Именно на тот период. Не будем лицемерить: настоящий учитель однолюбом быть не может, по каковой причине в его сердце находится место для многих-многих любимых учеников самых разных лет – и какое счастье, когда вдруг чуть ли не полвека спустя к тебе приходит из небытия твой любимый ученик, выпускник какого-то далёкого, «мохнатого» года, как в 2001 году к Зельману Шмульевичу пришёл ещё не рассекреченный, но уже увенчанный Звездой Героя Российской Федерации полковник Службы внешней разведки Алексей Михайлович Козлов – тот самый Лёшка, любимый ученик выпуска 1953 года! «Бэздэльник»…

Но об этой встрече мы расскажем несколько позже.

…Зато сейчас следует сказать ещё и о том, что в школьные годы Алёша Козлов увлёкся филателией – собиранием марок. Точных сведений у нас о том нет, но понятно, что коллекция у него была небольшая и состояла, скорее всего, исключительно из советских «марочек» – откуда вологодскому парнишке было получить заграничные экземпляры? Зато марки Российской империи в его коллекции вполне могли оказаться – с каких-нибудь сохранившихся в семье старых писем или почтовых карточек. Но были они достаточно простые: в основном – двуглавый орёл с различными номиналами.

К чему мы об этом вспомнили, что в том интересного? Пока что – ничего, ибо в те времена буквально все советские мальчишки были «как бы» (именно так!) филателистами. Вот только у большинства из них это увлечение прошло раньше или позже, и те альбомчики, в которые когда-то с такой любовью вклеивались марки (те альбомчики, в которые марки вставлялись были далеко не всем «по зубам»), куда-то потом подевались, где-то потерялись, а в лучшем случае были переданы очередным доморощенным «филателистам» – уже своим детям или внукам…

Но у Алексея Михайловича это увлечение не только осталось на всю его жизнь, стало очень и очень серьёзным, но и потом принесло ему немалую пользу как разведчику.

Глава 2

Предложили пойти в разведку

Когда-то, когда всё в нашей жизни – вплоть до поступления в вузы – было несколько проще, нежели теперь, в некоторых заинтересованных кругах бытовала такая пословица: «Кому – МИМО, а кому и мѝмо».

Алексей Козлов относительно поступления в этот престижнейший впоследствии вуз мог, в принципе, особенно не беспокоиться. Он мог бы даже написать так: «Мне, как серебряному медалисту, предстояло сдать экзамен по немецкому языку и пройти собеседование»[18] – и это полностью соответствовало бы истине.

Но, к огромному сожалению, вышеприведённые строки написал не он, а человек, сыгравший роковую роль в его судьбе, так же как и ещё в целом ряде других судеб, – Олег Антонович Гордиевский, бывший сотрудник разведки и предатель, поступивший в МИМО в 1956 году, на три года позднее Козлова, но достаточно хорошо его знавший. Об этом «Иуде из Ясенева» (так назвал книгу, в которой фигурирует Гордиевский, писатель Б.Н. Григорьев[19], и это прозвище навсегда прилепилось к Олегу Антоновичу) и его подлых делах мы расскажем в своё время, но сейчас, с профессиональным цинизмом, повторим сказанное в предисловии: не будь этого мерзавца, не было бы и нашей книги, а имя Алексея Михайловича Козлова оставалось бы известным лишь узкому кругу «посвящённых».

Так что сейчас мы просто отметим нелепое совпадение: и наш герой, и вот этот антигерой – оба они закончили школу с серебряной медалью, что давало им право на поступление в любое высшее учебное заведение страны после успешной сдачи всего одного экзамена и прохождения собеседования. К сожалению, в их биографиях впоследствии оказалось ещё несколько схожих моментов…

Почему мы говорим, что МИМО только потом стал престижнейшем вузом? Да вот что писал по этому поводу в своих воспоминаниях однокурсник и институтский друг Козлова – Ю.А. Квицинский[20], выдающийся советский и российский дипломат, рассказывая о том, как он сообщил своим родителям, вузовским преподавателям, о решении поступать в МИМО:

«Моим родителям такой поворот в моих замыслах весьма не понравился. Было начало 1953 года. “Зачем тебе это надо? – спрашивал отец. – Кончишь институт, просидишь несколько лет за запертыми дверями в каком-нибудь нашем посольстве, а потом, скорее всего, тебя посадят или в лучшем случае вышлют на поселение. Всех их рано или поздно на всякий случай сажают”. Попасть в то время на загранработу считалось большой неприятностью. Переполошились и наши близкие друзья и знакомые. Вспоминали о прежних работниках НКИД СССР. Большинство из них плохо кончило. Мать срочно повела меня во Львовский политехнический институт, показала наиболее интересные кафедры, уговаривала выбрать солидную техническую специальность.

Отрицательное отношение к работе за границей было понятно. В то время было достаточно сказать, что кто-либо из твоих родителей когда-то работал за границей, и приём в комсомол автоматически откладывался до выяснения обстоятельств. Спецлагеря были полны всякого рода шпионов самых немыслимых разведок. ‹…›

С 70-х годов от желающих строить социализм из-за рубежа и открывавших в себе дар к дипломатической деятельности отбоя не стало. Сначала эта эпидемия охватила детей высокопоставленных родителей и вообще людей со связями, потом перекинулась на народных депутатов и новые структуры власти. Но в 50-е годы настрой был иной»[21].

Вот так! В общем-то, интересное тогда было время: страна в очередной раз переживала период нагнетания истерии существования в условиях «осаждённой крепости», когда советскому народу упорно внушалось, что только мы одни идём правильным путём, а весь мир – против нас. К сожалению, путь наш был не совсем правильным, да и считать, что все в зарубежье поголовно настроены против нас, тоже было бы нелепо. Однако в том самом 1953 году, 5 марта, скончался Иосиф Виссарионович Сталин, определённо пересидевший в кресле вождя свой разумный срок, что в итоге привело к очередной раскрутке репрессий, а потому новое руководство страны начинало торопливо и не всегда разумно менять приоритеты внутренней и внешней политики нашего государства. К тому же в верхах шла ожесточённая борьба за власть…

Но нашему герою, отправившемуся в столицу поступать в Московский государственный институт международных отношений, до этого не было никакого дела. Вот что он рассказывал про свои тогдашние проблемы: «Чемодана у меня не было. Это тогда большая редкость была. Но разве ж это могло остановить юнца, у которого столько планов на будущее? Так что ящик перевязал и туда вещи свои сложил. Да их-то и было немного. И замок висячий снаружи прикрепил. Чувствовал себя почти Ломоносовым и возвращаться домой не собирался»[22].

В Москву Алексей приехал на Северный вокзал – так до 1955 года именовался нынешний Ярославский. В столице он был первый раз – да и вообще, надо полагать, в первый раз выехал за пределы родной своей Вологодской области. Так что где искать институт и как туда добраться, он не имел ни малейшего понятия. Поэтому, сойдя с платформы, Козлов обратился к первому же милиционеру: «Не скажете, дорогой, где находится МИМО?» Страж порядка, обладавший чувством юмора, ответил доброжелательно: «Не знаю, я там не учился! Вот справочное бюро тут находится – пойди и спроси адрес!»

Через несколько минут Алексей уже знал и адрес института, и то, как туда добраться. Это приободрило: во-первых, всё, оказывается, совсем не так сложно, да и, во-вторых, москвичи показались ему людьми достаточно радушными.

Доехать до института оказалось очень даже просто: всего несколько остановок по «красной», Сокольнической линии метро, до остановки «Парк культуры». Прямо у метро – огромное здание, в котором, как потом узнал Козлов, с 1921 года находился Институт красной профессуры. О том, что здесь преподавали Л.Д. Троцкий, Н.И. Бухарин, Г.Е. Зиновьев, К.Б. Радек и иже с ними – так же как и о том, кто они такие,