Любовники, безумцы и поэты… - Федор Тютчев

«Не говори: меня он, как и прежде, любит…»

Не говори: меня он, как и прежде, любит,Мной, как и прежде, дорожит…О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в руке его дрожит.

То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я —Но эта жизнь!.. О, как горька она!

Он мерит воздух мне так бережно и скудно…Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу.

«О, не тревожь меня укорой справедливой!..»

О, не тревожь меня укорой справедливой!Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я —Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.

И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою —И самого себя, краснея, узнаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.

«О, как убийственно мы любим…»

О, как убийственно мы любим,Как в буйной слепости страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!

Давно ль, гордясь своей победой,Ты говорил: она моя…Год не прошел – спроси и сведай,Что уцелело от нея?

Куда ланит девались розы,Улыбка уст и блеск очей?Все опалили, выжгли слезыГорячей влагою своей.

Ты помнишь ли, при вашей встрече,При первой встрече роковой,Ее волшебны взоры, речиИ смех младенческо-живой?

И что ж теперь? И где ж все это?И долговечен ли был сон?Увы, как северное лето,Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговоромТвоя любовь для ней была,И незаслуженным позоромНа жизнь ее она легла!

Жизнь отреченья, жизнь страданья!В ее душевной глубинеЕй оставались вспоминанья…Но изменили и оне.

И на земле ей дико стало,Очарование ушло…Толпа, нахлынув, в грязь втопталаТо, что в душе ее цвело.

И что ж от долгого мученья,Как пепл, сберечь ей удалось?Боль злую, боль ожесточенья,Боль без отрады и без слез!

О, как убийственно мы любим!Как в буйной слепости страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!..

«Не раз ты слышала признанье…»

Не раз ты слышала признанье:«Не стою я любви твоей».Пускай мое она созданье —Но как я беден перед ней…

Перед любовию твоеюМне больно вспомнить о себе —Стою, молчу, благоговеюИ поклоняюся тебе…

Когда порой так умиленно,С такою верой и мольбойНевольно клонишь ты коленоПред колыбелью дорогой,

Где спит она – твое рожденье —Твой безымянный херувим, —Пойми ж и ты мое смиреньеПред сердцем любящим твоим.

«Не остывшая от зною…»

Не остывшая от зною,Ночь июльская блистала…И над тусклою землеюНебо, полное грозою,Все в зарницах трепетало…

Словно тяжкие ресницыПодымались над землею,И сквозь беглые зарницыЧьи-то грозные зеницыЗагоралися порою…

«В разлуке есть высокое значенье…»

В разлуке есть высокое значенье:Как ни люби, хоть день один, хоть век,Любовь есть сон, а сон – одно мгновенье,И рано ль, поздно ль пробужденье,А должен наконец проснуться человек…

«Как весел грохот летних бурь…»

Как весел грохот летних бурь,Когда, взметая прах летучий,Гроза, нахлынувшая тучей,Смутит небесную лазурьИ опрометчиво-безумноВдруг на дубраву набежит,И вся дубрава задрожитШироколиственно и шумно!..

Как под незримою пятой,Лесные гнутся исполины;Тревожно ропщут их вершины,Как совещаясь меж собой, —И сквозь внезапную тревогуНемолчно слышен птичий свист,И кой-где первый желтый лист,Крутясь, слетает на дорогу…

«Ты волна моя морская…»

Mobile comme l'onde[6]

Ты волна моя морская,Своенравная волна,Как, покоясь иль играя,Чудной жизни ты полна!

Ты на солнце ли смеешься,Отражая неба свод,Иль мятешься ты и бьешьсяВ одичалой бездне вод, —

Сладок мне твой тихий шепот,Полный ласки и любви;Внятен мне и буйный ропот,Стоны вещие твои.

Будь же ты в стихии бурнойТо угрюма, то светла,Но в ночи твоей лазурнойСбереги, что ты взяла.

Не кольцо, как дар заветный,В зыбь твою я опустил,И не камень самоцветныйЯ в тебе похоронил.

Нет – в минуту роковую,Тайной прелестью влеком,Душу, душу я живуюСхоронил на дне твоем.

Памяти В. А. Жуковского

Я видел вечер твой. Он был прекрасен!В последний раз прощаяся с тобой,Я любовался им: и тих, и ясен,И весь насквозь проникнут теплотой…О, как они и грели и сияли —Твои, поэт, прощальные лучи…А между тем заметно выступалиУж звезды первые в его ночи…

В нем не было ни лжи, ни раздвоенья —Он все в себе мирил и совмещал.С каким радушием благоволеньяОн были мне Омировы читал…Цветущие и радужные былиМладенческих первоначальных лет…А звезды между тем на них сводилиТаинственный и сумрачный свой свет…

Поистине, как голубь, чист и целОн духом был; хоть мудрости змиинойНе презирал, понять ее умел,Но веял в нем дух чисто голубиный.И этою духовной чистотоюОн возмужал, окреп и просветлел.Душа его возвысилась до строю:Он стройно жил, он стройно пел…

И этот-то души высокий строй,Создавший жизнь его, проникший лиру,Как лучший плод, как лучший подвиг свой,Он завещал взволнованному миру…Поймет ли мир, оценит ли его?Достойны ль мы священного залога?Иль не про нас сказало божество:«Лишь сердцем чистые, те у зрят Бога!»

«Сияет солнце, воды блещут…»

Сияет солнце, воды блещут,На всем улыбка, жизнь во всем,Деревья радостно трепещут,Купаясь в небе голубом.

Поют деревья, блещут воды,Любовью воздух растворен,И мир, цветущий мир природы,Избытком жизни упоен.

Но и в избытке упоеньяНет упоения сильнейОдной улыбки умиленьяИзмученной души твоей…

«Чародейкою Зимою…»

Чародейкою ЗимоюОколдован, лес стоит —И под снежной бахромою,Неподвижною, немою,Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован, —Не мертвец и не живой —Сном волшебным очарован,Весь опутан, весь окованЛегкой цепью пуховой…

Солнце зимнее ли мещетНа него свой луч косой —В нем ничто не затрепещет,Он весь вспыхнет и заблещетОслепительной красой.

Последняя любовь

О, как на склоне наших летНежней мы любим и суеверней…Сияй, сияй, прощальный светЛюбви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,Лишь там, на западе, бродит сиянье, —Помедли, помедли, вечерний день,Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,Но в сердце не скудеет нежность…О ты, последняя любовь!Ты и блаженство, и безнадежность.

«Увы, что нашего незнанья…»

Увы, что́ нашего незнаньяИ беспомо щней и грустней?Кто смеет молвить: до свиданьяЧрез бездну двух или трех дней?

На новый 1855 год

Стоим мы слепо пред Судьбою,Не нам сорвать с нее покров…Я не свое тебе открою,Но бред пророческий духов…

Еще нам далеко до цели,Гроза ревет, гроза растет, —И вот – в железной колыбели,В громах родится Новый год…

Черты его ужасно-строги,Кровь на руках и на челе…Но не одни войны тревогиНесет он миру на земле!

Не просто будет он воитель,Но исполнитель Божьих кар, —Он совершит, как поздний мститель,Давно обдуманный удар…

Для битв он послан и расправы,С собой несет он два меча:Один – сражений меч кровавый,Другой – секиру палача.

Но для кого?.. Одна ли выя,Народ ли целый обречен?..Слова неясны роковые,И смутен замогильный сон…

«Пламя рдеет, пламя пышет…»

Пламя рдеет, пламя пышет,Искры брызжут и летят,А на них прохладой дышитИз-за речки темный сад.Сумрак тут, там жар и крики,Я брожу как бы во сне, —Лишь одно я живо чую:Ты со мной и вся во мне.

Треск за треском, дым за дымом,Трубы голые торчат,А в покое нерушимомЛистья веют и шуршат.Я, дыханьем их обвеян,Страстный говор твой люблю…Слава богу, я с тобою,А с тобой мне – как в раю.

«Так, в жизни есть мгновения…»